Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Во время сражения под Кобрином Ренье находился в Хомске, на дороге к Пинску, все еще полагая, что Тормасов намерен атаковать из Пинска. Узнав о настоящем направлении нашей армии, он пошел на Кобрин и прибыл в Антополь, где от спасшихся из Кобрина саксонцев услышал о поражении Кленгеля. Он возвратился немедленно в Хомск, продолжал отступление на Пружаны и Слоним и послал просить Князя Шварценберга, чтобы он как можно скорее спешил из Несвижа выручать его. Отряженные с поля сражения Граф Ламберт и Чаплиц тревожили отступление неприятелей и взяли много пленных и обозов. Сам Тормасов по недостатку в продовольствии не выступил из Кобрина тотчас по разбитии Кленгеля и тем лишил себя случая атаковать с превосходными силами Ренье, прежде нежели Австрийцы подоспели на помощь к Саксонцам.

18 Июля, через три дня после Кобринского дела, Тормасов тронулся на Антополь, где простоял неделю в ожидании, что предпримет неприятель. Между тем Князь Шварценберг вернулся из Несвижа и соединился в Слониме с Ренье 22 Июля, в тот день, когда Барклай-де-Толли сошелся с Князем Багратионом у Смоленска. С сих пор Князь Шварценберг во весь поход не отделялся от Ренье и действовал с ним вместе, сперва против Тормасова, потом против Дунайской армии. Австрийцы и Саксонцы выступили из Слонима к Пружанам, где стоял Граф Ламберт с авангардом 3-й армии. Ему было приказано отступать к Городечне, куда Тормасов повел армию из Антополя навстречу неприятеля и для нападения на него. Граф Ламберт имел ежедневно жаркие дела и в одном из них, при Козьем Броде, потерял пушку. «Неприятели дорого заплатят за это орудие!» – сказал он. Впоследствии увидим, что он сдержал свое слово. 29 Июля вступил Граф Ламберт на позицию при Городечне, где армия уже расположилась на отлогих возвышениях. Перед ней протекал болотистый ручей, терявшийся в лесу на левом крыле. Правый фланг примыкал к болоту; на левом был лес, который наши ошибочно почитали непроходимым. При первом взгляде такая позиция казалась неприступной: обход ее в близком расстояниии был невозможен, равно как и атака с фронта, где две устроенные через ручей плотины, одна при Городечне, другая при Поддубье, были столь узки, что по ним более шести человек не могли идти рядом. Для защиты позиции хотел Тормасов оставить небольшую часть войск, с остальными же обойти и атаковать неприятеля правым крылом своим. 30 Июля подошли Австрийцы и Саксонцы: первые стали у Городечны, вторые у Поддубья. Неприятельские генералы не ожидали атаки, но сами намеревались сделать нападение. Они только затруднялись выбором пункта к атаке, как вдруг, нечаянно, один Саксонский патруль отыскал тропинку в лесу, находившемся на нашем левом крыле и по недосмотру не занятом Русскими войсками. Тропинка вела из Шерешева на Кобрин и хотя находилась под водой, но с незначительной починкой могла быть приведена в удобное положение для перевозки артиллерии. Тотчас, вечером 30-го числа, послан батальон Саксонцев на болотистую дорожку для ее исправления и занятия леса. Ренье вызвался идти на рассвете в лес, в обход нашего левого крыла, со всеми Саксонскими войсками, а Князю Шварценбергу предложил удерживать плотины при Городечне и Поддубье, ведя оттуда ложные атаки на наш фронт. Князь Шварценберг согласился на предложение. Ночью сделаны все распоряжения для атаки, но приведены в исполнение медленно, отчего намерение неприятеля нечаянно обойти наше левое крыло удалось не вполне. На другой день, но не с рассветом, а в 9-м часу утра все Саксонские войска, усиленные двумя конными Австрийскими полками, поворотили направо в лес, из-за коего между тем показались неприятельские ведеты. Тормасов, увидя ведеты, справедливо заключил, что там, где на слабейшем пункте его позиции замечено несколько неприятельских солдат, могли скоро появиться войска в значительном числе. Следственно, надлежало озаботиться о собственной обороне и отложить принятое накануне намерение атаковать неприятеля.

31 Июля, в 10-м часу, Ренье начал выходить из леса и строиться отвесно против нашего левого крыла, куда была уже переведена дивизия Князя Щербатова, сначала стоявшая у Поддубья. Вскоре послана в подкрепление ему большая часть войск, расположенных на первоначальной позиции против плотины у Городечны, так, что против Городечны и Поддубья осталось только малое число полков. Не имея опасения за фронт позиции, укрепленной самой природой, Тормасов обратил почти всю армию на усиление Князя Щербатова, против которого Ренье открыл жестокую канонаду. Тем необходимее было удерживать Ренье и не допускать его правым крылом своим стать на столбовой Кобринской дороге, что посредством такого движения он отрезал бы путь сообщения нашей армии с Волынью. Следственно, цель сражения под Городечной состояла: с неприятельской стороны – в овладении сей дорогой; со стороны Тормасова – в удержании ее за собой.

Ренье ускорял движения войск, тянувшихся медленно по лесу, и по мере того, как выходили из него полки, старался протянуть свое правое крыло. То же самое делал Тормасов на своем левом фланге, на оконечности коего стоял Граф Ламберт. У Ренье наконец недостало войска для большого протяжения вправо. Имея в резерве два легкоконные полка, Саксонский и Австрийский Гогенцоллерна, велел он им идти по дороге, ведущей из Шерешева на Кобрин, совершенно в обход Графа Ламберта, на наш путь сообщения. Движение сие сделалось отдельным, ибо не могло быть поддержано прочими войсками, которых Ренье нельзя было сводить с позиций, не потеряв связи влево с Князем Шварценбергом. Легкоконные полки, зайдя почти во фланг наш, остановились. Граф Ламберт, наблюдавший за их движешем, видя, что они совсем отделились от своего боевого корпуса, предпринял атаковать их. Павлоградский гусарский полк пошел на неприятеля с фронта, Александрийский с фланга и тыла. Немцы не трогались с места. Австрийский Гогенцоллерна полк дал залп из карабинов, но в то самое мгновение Александрийцы обскакали неприятелей с боку и сзади, а Павлоградцы ударили с фронта. Австрийцы и Саксонцы были приведены в совершенное расстройство и обращены в бегство. Многие из них, не зная, куда спасаться, вместо поворота влево к боевому корпусу бросились на Кобринскую дорогу, где и были поодиночке переловлены нашим кавалерийским отрядом, заблаговременно высланным туда по распоряжению Тормасова. Описанная атака Графа Ламберта имела весьма важное последствие, обеспечив наше левое крыло и путь отступления.

Между тем пушечная пальба и действие застрельщиков продолжались по всей линии, как с той стороны, откуда атаковал Ренье, так и с фронта позиции, где стоял Князь Шварценберг, расположивший одну дивизию, Зигенталя, против Поддубья, другую, Траутенберга, и конницу Фримона против Городечны. По неоднократным просьбам Ренье о подкреплении Князь Шварценберг послал к нему, в 3 часа пополудни, несколько полков дивизии Бианки. Тогда Ренье повел на правый фланг Князя Щербатова атаку; ей содействовали также выстрелы Австрийских батарей при Поддубье, но нападение не имело успеха. Наша артиллерия с обычным искусством отвечала неприятельскому огню и принудила отступить одну Саксонскую дивизию, подавшуюся слишком далеко вперед. Под вечер Ренье возобновил нападение, и в то же время Князь Шварценберг послал пехотный полк Коллоредо выше Поддубья, по болоту, на нашу позицию. Увязая по колено в тине, Австрийцы с великим трудом взобрались на высоты, но, встреченные Владимирским пехотным полком, прогнаны были штыками: следственно, обход и правого фланга Тормасова не удался. В течение дня Князь Шварценберг несколько раз покушался выступать из Городечны на плотины и каждый раз был отбиваем меткими выстрелами поставленных там орудий наших.