В твоих объятиях - Ли Гринвуд

– Я не собираюсь ездить на нем. Я просто хочу посмотреть, как он воспримет седло.

– Воспримет он его хорошо. Только глаза станут белыми по краям.

– Я хочу убедить его, что не причиню ему боли.

– Зря тратите время. Не знаю, что с ним случилось, но этот урок он никогда не забудет.

– Вы то же самое думаете о Тринити?

Уорд посмотрел ей прямо в глаза:

– Да, мэм, именно так. Что-то внутри его переломано. Я не говорю, что вы не сумеете слегка это поправить, но не представляю, как вы сделаете это с конца веревки.

Неприятное напоминание о том, что ждет ее в Бандере, притушило энтузиазм Виктории.

– Снимите перекладины. Тринити найдет Чока и докажет, что я не убивала Джеба.

– Надеюсь, что так. Однако на вашем месте я поискал бы другую линию защиты.

– Какую, например?

– Например, поискал, кто его убил.

– Значит, вы не думаете, что это сделала я?

– Тринити охотился за девятнадцатью людьми. Восемнадцать захватил. Он не привез бы вас сюда – как бы ни сходил по вас с ума, – если бы не был уверен, что вы этого не делали. А того, что считает Тринити, для меня достаточно.

Виктория переступила через снятые перекладины кораля.

– Передайте мне уздечку.

Говоря ровным певучим голосом, Виктория протянула жеребцу ладонь с сахаром. Дьябло взял сахар и спокойно стоял, пока она надевала на него узду. Казалось, его это вообще не встревожило.

– Кто-то очень хорошо его выучил.

– Вы только гляньте на его шрамы и сразу поймете, почему он забыл все уроки.

Виктория не могла без боли смотреть на рубцы на боках великолепного жеребца. Кто-то изодрал их шпорами. Она накрыла широкую спину коня одеялом и сразу почувствовала, как он задрожал. Она отступила подальше и посмотрела ему в глаза. Действительно, зрачки его начали сужаться. Дьябло стоял совершенно спокойно, но глаза выдавали. Это были глаза опасного животного.

– Вам придется положить на него седло. Я его не подниму, – сказала Виктория.

Уорд поднял седло на спину Дьябло. Виктория потянулась к подпруге.

– На вашем месте я не стал бы затягивать подпругу очень сильно, – предупредил Уорд. – Он тогда начинает брыкаться.

– Ладно. Но я хочу, чтобы он походил под седлом часа два. Если никто не поедет на нем, может быть, он начнет забывать, что с ним произошло.

Однако, поглядев в его глаза, Виктория засомневалась, что Дьябло когда-нибудь это забудет. Он теперь смотрел на нее почти белыми глазами, зрачки превратились в крохотные точки.

Виктория наблюдала за Дьябло из тени трех пекановых деревьев, посаженных так, чтобы они затеняли одну сторону сарая и угол кораля.

Это был третий день, когда она надевала на него седло, и в это утро глаза его почти не изменились.

Она сидела на скамейке, сооруженной вокруг одного из деревьев. Ей следовало бы пойти в дом и позаботиться об ужине – она уже выяснила, что если стряпает Уорд, ей не проглотить ни куска, – но ей хотелось еще немного побыть одной. Она знала, что делать этого не стоит, потому что тут же в голову начинали лезть мысли о Тринити. От этих мыслей она не могла уснуть по ночам.

Она откинулась назад и оперлась спиной о дерево. После почти бессонной ночи она засыпала. Солнечное тепло лишь усиливало дремоту. Не было никакого смысла стараться бодрствовать. Сон сократит скуку долгих часов.

Виктория беспокойно металась в постели. Тринити отсутствовал уже три ночи, и ей не удавалось заснуть. Теперь она жалела, что задремала под пекановым деревом, но тогда у нее веки слипались от усталости.

Она встала с постели. Сегодня она решила лечь в комнате Тринити, в надежде, что там ей будет лучше спаться. Не получилось. Она только ярче представляла себе, как они занимались любовью. После нескольких минут воспоминаний о тех чудесных вещах, которые он проделывал с ее телом, ее начало трясти от желания, которое только Тринити мог удовлетворить. Нет, она больше не может лежать в постели.

И можно не одеваться перед тем, как спуститься вниз. Уорд спал в сарае, а в доме она была одна. Она не зажгла лампу. В этом доме она знала каждую половицу. А полная луна заливала светом все снаружи дома.

Она посмотрела через северное окно на равнину, в сторону Бандеры. Это был маленький захолустный городишко, но в нем был ключ ее будущей жизни. Большинство людей, приходивших к Джебу на вечеринки, жило в Бандере. Они никогда ей не нравились, как, впрочем, и город.

Она медленно спустилась по лестнице. Холл был погружен в темноту, но Виктория добралась до кухни, ни на что не наткнувшись. Есть ей не хотелось. Даже кофе не хотелось пить, а вот прохладная вода освежила бы ее пересохшее горло. Она накачает воды насосом у заднего входа. Вода в кувшине на кухне должна была согреться за день.

Пальцы. Виктории сомкнулись на дверной ручке, и тут она увидела троих мужчин, перебегавших залитое лунным светом пространство между сараем и домом. Она окаменела.

Кто мог узнать, что она здесь?

«Никто, дурочка, – сказала она себе, стараясь успокоить нервы. – Они, наверное, пришли за Тринити».

Но успокоение не наступало. Предположим, они все-таки пришли за ней. Она совершенно одна. Если они сейчас ее заберут, никто и не узнает, что с ней случилось.

Один из мужчин отделился и направился к фасаду дома. Теперь она была отрезана. Виктория отшатнулась от окна, когда двое мужчин остановились на ступеньках кухонного крыльца.

– Нам нужно выждать минуту, пока Джонни не дойдет до парадной двери, – прошептал один из них. – Мы войдем сзади как раз в то время, когда он войдет спереди. – Он осторожно потрогал дверь. – Не заперто. Отлично. Мне не хотелось бы лезть через окно.

– А если он там? – прошептал второй.

– Он уехал. Я наблюдал за домом практически все время с тех пор, как он здесь появился. Тут нет никого, кроме одного старика. Она здесь одна и, наверное, спит как дитя. Очень легко будет проскользнуть в дом и увезти ее так, что никто и не заметит.

– Старик в сарае будет знать.

– Он не узнает ни кто мы, никуда ее забрали... тем более что будет валяться без чувств.

– Мне все равно это не нравится.

– Тогда оставайся здесь. Мы с Джонни войдем внутрь и возьмем ее.

– Нет, черт побери. Я не дам тебе повода рассказать твоей мамочке, что я не сделал свое дело. Я боюсь ее до смерти.

Что-то в одном из голосов показалось Виктории знакомым, нетрудно было опознать его по шепоту. Они вели себя как мальчишки. Почему какие-то мальчишки явились за ней? Может, это для них просто шалость?

Нет, они оглушили Уорда, чтобы тот им не мешал. Это не шалость. Они намерены ее похитить.