Генрих V - Кристофер Оллманд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром в пятницу, 6 ноября, когда заупокойная месса была пропета "с прекрасной торжественностью", и были съедены поминальные угощения,[592] процессия отправилась в Вестминстер, причем каждый дом, мимо которого она проходила, был снабжен факелом, когда кортеж проезжал мимо[593]. Гроб, уже покрытый черным бархатом, с крестом из белого атласа и золотой тканью на нем, несли восемь камер-рыцарей, четыре графа держали угол золотой ткани, а четыре рыцаря несли балдахин над ним, был пронесен к ожидавшему катафалку покрытому черной тканью. Гроб был установлен на катафалк открытый со всех сторон и покрыт роскошной тканью с вышитым изображением Христа. У головы и ног горели факелы, а с правой стороны висело знамя Троицы, с левой — Святого Георгия, а у ног — Богородицы. Катафалк тянули пять прекрасных лошадей, покрытых попонами с гербами, два из которых были английскими, а остальные — Георгия, Эдмунда и Эдуарда. Перед катафалком шли йомены и бедняки с факелами; позади ехали пажи и рыцари, на лошадях покрытых черными попонами и несли щиты с гербами Англии и Франции и шлем короля, один нес боевой топор острием вниз. С ними было много лордов и рыцарей, а также большое количество духовенства, епископов, членов королевской капеллы, а также светских священников, монахов и других членов свиты покойного короля. За катафалком ехали скорбящие, а за ними — советники, верхом на лошадях, покрытых черными попонами, в сопровождении других людей, лично служивших королю. Для этих членов свиты это был знаменательный день, скорее конец эпохи, чем для сторонних наблюдателей, которые смотрели на проходящую мимо процессию[594].
Среди зрителей были лорд-мэр, олдермены и представители гильдий, которые "стояли в правильном порядке", пока кортеж проезжал мимо, а затем, как было решено несколькими неделями ранее, отправились к реке[595], их баржи были задрапированы в черное, не разрешалось слушать музыку "или другие торжественные звуки", члены гильдий, "обладающие властью", были одеты в черные или серые одеяния и черные капюшоны[596]. На церемонии присутствовала (хотя неясно, как они попали в Вестминстер) группа знатных людей, членов королевского окружения, которые пришли отдать последние почести человеку, которому большинство из них служили в течение нескольких лет: герцог Эксетер, графы Марч, Уорик и Стаффорд, молодой Эдмунд Бофорт, лорд Фицхью, королевский камергер, сэр Уильям Филипп, казначей Генриха, сэр Уильям Портер, его исполнители завещания, а также другие, включая сэра Уолтера Хангерфорда. В основном это были люди, служившие в административном или военном качестве, или и в том, и в другом, некоторые из них все еще продолжали свою карьеру во Франции[597]. В Вестминстере, где те, кто прибыл по реке, высадились на пристани, тело короля в сопровождении лордов было пронесено через ряды факелоносцев в пределы аббатства. Затем его внесли в аббатскую церковь, где перед главным алтарем его обнесли перилами и зажгли множество больших свечей. Затем читали Dirige, или краткую службу по усопшему, и тело, которое уже покрыли золотые ткани[598], оставили на ночь на попечение монахов и других людей, для которых было приготовлено пиво, хлеб и рыба[599].
На следующий день, в субботу, 7 ноября, после заупокойной мессы, король был "обвязан белым сулемпнитом". Томас Уолсингем сообщил, что три боевых коня и их всадники были подведены к главному алтарю аббатства, и там с них сняли оружие и доспехи — формальная церемония, богатая символизмом[600]. Вопреки утверждению одного историка событий тех дней, что нет никаких свидетельств, подтверждающих эту историю[601], в отчетах Брюэров[602] записано, что во время заупокойной мессы "на высокий алтарь Вестминстерской церкви были выведены два коня, запряженные в ряд, с боевым конем, вооруженным королевскими доспехами". Если количество лошадей не совсем совпадает с версией Уолсингема, эти два рассказа тем не менее напоминают об одном и том же событии, которое в отчете Уолсингема описывается как обычное[603]. Генрих был не только королем, но и рыцарем Божьим и защитником Его ценностей. Перед погребением он должен был избавиться от доспехов, которые были ему необходимы в этом мире, но в которых он больше не нуждался. После этого он мог быть похоронен достойно и с почестями, среди королей Англии, его предшественников, между святилищем Святого Эдуарда и часовней Девы Марии, где хранились мощи святых, как он и просил в своем завещании, чтобы это было сделано после его смерти[604].
Генрих составил два завещания: одно — 24 июля 1415 года, второе (о котором стало известно совсем недавно) — 9 июня 1421 года; а 26 августа 1422 года он сделал добавление к нему[605]. Все вместе они рассказывают нам о короле довольно много. Как и следовало ожидать от подобных документов, они отражают его благочестие, в случае Генриха — его любовь к святым, в частности, английским, и его надежду на то, что страну удастся уберечь от ереси. Он также был озабочен организацией своих похорон: сколько месс должно быть отслужено за его душу (особое внимание уделялось мессам в честь Троицы, Богородицы и святых), а также необходимостью получить прощение всех, кого он мог обидеть. Пожалования по завещанию были многочисленны: деньги бригитткам Сиона, чтобы они могли продолжать строительство монастыря; картезианцам в Шине; Сен-Дени, недалеко от Парижа, для сохранения его памяти, а также затворнику в Вестминстере. Он оставил в дар книги монастырям Сиона и Шине, церкви Христа в Кентербери, а также Оксфордскому университету; драгоценности, украшения и домашнюю утварь королеве, чье содержание должно было выплачиваться из доходов герцогства Ланкастер и земель во Франции; облачения близким к нему священнослужителям Генри Чичелу и Генри Бофорту; миссал Томасу Лэнгли; деньги и кровать Эксетеру; лошадей Бедфорду и Глостеру. Своему преемнику Генрих завещал доспехи, оставшиеся книги, оборудование часовни и, вначале, корабли, хотя позже он распорядился продать их для
