От десятой луны до четвертой - Юлия Галанина

Именно по ней шла армия. Они не собирались отказываться от преследования, а уж вычислить, куда побегут мятежники, труда не составляло. Первые части были уже в Пестрой Кошке.

Я и не думала, что брошенные против нас силы будут такими большими. Видимо, Верхние решили раз и навсегда истребить заразу мятежа. Ну что же, их можно понять.

Одним родом войск не ограничились, отправили всех. Соотношение частей было классическим, прямо как для настоящей войны: на один отрад конницы приходилось четыре отрада легких пехотинцев и десять отрядов тяжелой пехоты. Можно гордиться, нас считают серьезным противником.

Сейчас они отдыхали. Белели квадратиками палаток походные лагеря.

Противно засосало под ложечкой, когда я поняла, сколько же их.

– Ты можешь это быстро уничтожить? – спросила я мрачно дракона.

– Нет, – сказал он. – Слишком разбросано.

– Тогда летим домой, – вздохнула я. – А говорил, мы всех сильнее.

– Силен ветер, он ломает деревья и вырывает их с корнем, но трава только гнется, – потянуло на философию дракона.

– Эта трава утром встанет, позавтракает и двинется в путь. А потом нам так накатит, что от Ракушки одни обломки останутся, – сказала я.

– Странно. В тебе нет страстного желания их убить, только страх, – заметил дракон. – А это плохо.

– Почему?

– Это твои враги, а не мои.

– Ну и что?

– Главная моя помощь – это я могу усилить твои желания. Смысла в том, чтобы усиливать твой страх, я не вижу.

– Когда ты в Пуповине поливал огнем направо и налево, ты не считался с моими желаниями, а полностью взял инициативу на себя. Я думала, и сейчас ты все сделаешь сам, – разочарованно сказала я.

– Тогда я не мог покинуть долину и вынужден был защищаться. Сейчас ситуация другая. Не мой дом в опасности. Разбираться с ними будешь ты, – безапелляционно сказал дракон.

– А у меня нет еще никакого желания. Я не могу по-настоящему захотеть уничтожить их всех, пока меня окончательно не прижали.

– Значит, ты проиграла, – безмятежно заметил дракон. – Их все равно придется убивать, лучше это сделать сейчас, когда они собьются в колонны и двинутся в путь, потом будет сложнее. Тебе все равно придется их убить, если ты хочешь отстоять Ракушку. Таковы правила этой игры.

– И так тошно, и еще ты тут как специально, – горько сказала я. – Спасибо. У тебя везде правила.

Дракон промолчал, развернулся, и мы полетели домой. Еле-еле успели по темноте, рассвет сидел у нас на хвосте. Или на хвостах?

Глава сорок первая

НА ГОРЕ, МЕЖ СОСЕН…

На горе, меж сосен, росли подснежники: фиолетовые, толстенькие, мохнатые. Покрытые пухом лепестки окружали желтые тычинки, зеленый стебель казался серебряным из-за ворсинок. Скоро должны были расцвести рододендроны.

Нож ходил под соснами и собирал цветы. И это во время, когда сзади на пятки наступает армия, а впереди мы упираемся в городской гарнизон!

Нож собрал букет и пошел в пещеру. Проходя мимо меня, он отделил от букета три цветочка.

– С весной тебя, Пушистая Сестричка! – И понес букет дальше, сестре.

Все правильно, Нож молодец, когда же еще цветы собирать? Сзади на пятки наступает армия, а впереди гарнизон.

Запасы гороха, рассованные по карманам в Пуповине, подошли к концу. С трудом наскребли и заварки на один котелок чая.

– Ничего, – сказал Нож, – все равно в город надо. Там пополним запасы и забудем о горохе. Со мной Пушистая Сестренка и Штиль.

Штилем оказался тот парень при баллисте. Все понятно, шторма в день, когда он родился, похоже, не было.

Как хорошо, что на свете есть такие города, как Ракушка: у нас на улицах всегда столько самого разного народа, что никому в голову не придет обращать внимание на не так одетого человека. Каждый волен ходить, как ему заблагорассудится.

Поэтому я свободно шагала в легионерском костюме, который, похоже, уже прирос ко мне.

"Не прирос, а от грязи приклеился…" – а я думала, дракон спит себе на скале над пещерой.

Пока мы шли не в город, а в небезызвестную бухту Ай-яй-яй. В шутке дракона было слишком много правды – пребывание в Пуповине превратило нас в трубочистов. Да и просто хотелось искупаться по-настоящему. Я три года не плавала.

Тропинка, зигзагом спускающаяся с Сопи-горы, пересекла дорогу, ведущую от Ракушки к Трем Каплям, и вывела нас на побережье.

Море было еще до ужаса холодное, но мы все-таки выкупались и попытались привести себя в более или менее приличный вид.

– А почему ты взял меня в город? – полюбопытствовала я.

– Для достоверности, – ничуть не смущаясь, пояснил Нож. – Два парня, идущие из бухты Ай-яй-яй, могут вызвать слишком много вопросов.

– Ну спасибо, странная какая-то достоверность! – обиделась я.

– Ты не поняла. Парочкой пойдем мы с тобой, а Штиль поплетется в одиночестве. Или нет, давайте вы пойдете, а я буду в отдалении. Во Второй Гавани встретимся.

– Как скажешь.

Мы пошли в Ракушку короткой тропой, бегущей по прибрежным скалам. Нож ушел первый и скоро он скрылся из виду.

– Ты же не из Ракушки? – спросила я утвердительно у Штиля.

Тот кивнул.

– Да. Я из Пятки Белки, которая лежит на побережье к востоку от устья Плети.

– Тогда я тебе кое-что покажу! – обрадовалась я. Для этого надо было сойти с тропинки.

Мы немного спустились между скал по расщелине.

– Вот, а теперь смотри! – повернулась я. Неприметная с тропы, одна из скал, если смотреть на нее снизу, до ужаса напоминала голову большой добродушной собаки.

– Эта наша Собака, – гордо сказала я. – Правда, похоже?

Штиль кивнул.

Мы снова поднялись на тропу и пошли к городу. Слева скалы обрывались в море, справа уходил вниз поросший лесом склон.

– А вот здесь раньше жертвенные костры горели. Видишь, даже остатки валов сохранились? – показывала я все попадающиеся достопримечательности.

– Больше похоже, что корабли сюда, на скалы, заманивали, – заметил Штиль.

– Тебя не проведешь. Но дело было так: сначала заманивали, а потом, после грабежа, на радостях жертвенные костры Морской Гостье зажигали. Одно другому не мешало. Это давно было, еще до Ракушки.

– Вы верите в Морскую Гостью? – удивился Штиль.

– Верим. А чему ты так удивляешься?

– А как же Медбрат и Сестра-Хозяйка?

– А чем им Морская Гостья помешала? Они больше за сушу отвечают, а моря побаиваются.

– Почему Гостья?

– Потому что нет у нее храмов и дома нет. Бежит себе по волнам и появляется там, где хочет. Любит северо-западный ветер. Она сама по себе.

– Почему же вы ее так любите?

– Она людям парус дала.

С самой высокой точки тропы я попыталась высмотреть, не видно ли на горе золотого отблеска, не заметен ли мой дракон.