Что ответить дарвинисту? Часть I - Илья Рухленко

Александр Марков:

…где у самцов (по словам авторов) почти не было изменчивости по окраске этого самого надхвостья…

Коллектив Такахаши вообще не исследовал окраску надхвостья. Они исследовали, в первую очередь, длину хвоста и число глазков (как параметр, который тоже мог бы являться причиной гипертрофии хвоста). А также еще 12 других параметров самцов павлинов, которые теоретически могли бы повлиять на половой успех самца. Но вот окраску надхвостья они как раз и не исследовали.

Положительная связь успеха в размножении в данном исследовании обнаружилась… правильно – опять только с энергичностью самца.[122]

Спрашивается, ну и при чём здесь тогда хвост? Зачем эта гипертрофия? Вилороги вон – почти без хвостов бегают и ничего… Самка всё равно как-то определяет энергичность самца.

Александр Марков:

…оказывается, не проявляют достоверных предпочтений по тем крошечным различиям, которые все же между самцами по этому признаку имеются. Смех.

Эти «крошечные различия» в исследовании Такахаши имели значения в пределах 20 % (и по числу глазков, и по длине хвоста). А именно, варьирование длины хвостов между разными особями (в среднем по годам) составило 18 %, а по числу глазков 22 %. Это все равно, как если бы наши женщины не замечали разницы между мужчиной ростом 160 см и мужчиной ростом 192 см (разница 20 %). Ничего себе, «крошечные различия». Действительно, смех.

В общем, на мой взгляд, Александру следовало бы прекратить всё время куда-то торопиться. И вместо этого:

1. Внимательней читать, что именно ему пишут.

2. Больше думать над аргументами оппонентов.

3. Больше думать над собственными аргументами.

Ну а нам следует быть готовыми к тому, что попросив верующего дарвиниста озвучить строго установленные примеры эволюции под действием естественного или полового отбора в природе… после этого придется долго учить дарвиниста, как это надо делать, предварительно разобрав гору всякой ерунды, которую сгоряча нагородит верующий дарвинист по этому поводу.

Чтобы такое несчастье случалось с Вами реже, я сейчас приведу такой наглядный пример, который должен научить Вашего дарвиниста – как надо доказывать эволюцию. Если Вы видите, что Ваш дарвинист растерялся и не знает, что ему делать (вместо запрошенных примеров эволюции выдает какой-то детский лепет), то сразу же давайте ему ссылку на нижеследующий текст.

8. Эволюция березовой пяденицы – почти в точку!

Да, это та самая эволюция березовой пяденицы, которая вошла во все хрестоматии по теории эволюции в качестве эмпирического доказательства этой эволюции. И на сегодняшний день этот пример остаётся единственным в своём роде, выгодно отличаясь от всех других «примеров эволюции» своей достоверностью, где соответствующие результаты были подтверждены целым рядом специальных полевых исследований (а не логических рассуждений). В том числе, исследований, выполненных независимыми авторами, в разные годы и на огромном биологическом материале. В итоге эти результаты устояли. Устояли под целым градом критических замечаний. И теперь мы можем по-прежнему говорить, что изменение окраски березовых пядениц произошло, скорее всего, именно под действием естественного отбора, а не каких-либо других факторов. Таким образом, пример с эволюцией березовой пяденицы, действительно, является уникальным в своём роде, потому что больше таких надежно установленных примеров эволюции в действии Вы в биологии не найдёте.

Давайте познакомимся с этой историей поближе, потому она, действительно, достойна этого.[123]

Итак, обычно говорится, что вся история с эволюцией березовой пяденицы началась в 1848 году, в окрестностях Манчестера. Однако это не совсем так. На самом деле, темная форма березовой пяденицы была впервые найдена в Англии несколько раньше, в 1811 году, да еще и в другом месте (Grant, 1999). Но этот факт не получил дальнейшего развития.[124] Возможно, эти темные формы погибли, не оставив потомства. Тем не менее, запомним это – темные формы березовой пяденицы, видимо, и раньше изредка появлялись в популяциях этого вида. Может быть, это вообще характерно для данного вида.

Известное же нам победное «шествие» темной формы березовой пяденицы началось после того, как в окрестностях Манчестера в 1848 году была поймана первая темная форма этой бабочки (первая для окрестностей Манчестера). И уже спустя 16 лет, в 1864 году, Эдлстон отмечал, что темная форма березовой пяденицы (carbonaria) более обычна в его саду в Манчестере, чем «классическая» светлая форма этой бабочки (typica). А еще через 31 год (в самом конце XIX века, в 1895 году), сообщалось о том, что темная форма березовой пяденицы в окрестностях Манчестера составляет уже 98 %. Причем такая же картина в начале 20 века наблюдалась уже не только в Манчестере, но и в окрестностях других крупных британских индустриальных центров – темная форма березовой пяденицы безусловно преобладала над светлой (Grant, 1999).

Таким образом, получается, что темная форма березовой пяденицы почти полностью победила светлую форму этой бабочки всего примерно за 50 лет.

В 1896 году Д.В. Татт предположил, что резко увеличившаяся доля темной формы березовой пяденицы – это результат избирательного хищничества птиц. Татт отметил, что в ходе промышленного загрязнения в окрестностях крупных индустриальных центров произошли следующие изменения:

Во-первых, из-за повышения концентрации сернистого газа, на деревьях исчезли лишайники.

Во-вторых, стволы деревьев покрылись частичками сажи и таким образом «зачернились».

В этих условиях, предположил Татт, птицы стали замечать светлую форму бабочки легче, чем темную форму (Рис. 37). И в результате этого преимущества темная форма и распространилась.

https://goo.gl/rWLL2e

Рисунок 37. Светлая и темная формы березовой пяденицы на «закопчённом» (?) стволе дерева.

Однако эта гипотеза первоначально не была принята биологами, поскольку орнитологи и энтомологи сомневались, что птицы могли быть главными хищниками для этой ночной бабочки. Ведь березовая пяденица активна ночью, а днем она прекращает всякую активность и неподвижно скрывается среди деревьев (Majerus, 2009). В общем, гипотезу Татта даже не пытались проверять на протяжении целых пятидесяти лет с того момента, как она впервые была озвучена.

В 1920-ых годах появилось несколько публикаций, в которых было предложено недарвиновское объяснение индустриального меланизма березовых пядениц. Было установлено, что если гусениц (других видов бабочек) кормить загрязненными листьями, то это потом может вызывать меланизм взрослых особей. В нескольких других работах, уже окуклившихся бабочек подвергали воздействию вредных паров, и в результате взрослые бабочки, вышедшие из этих куколок, тоже продемонстрировали затемнение крыльев. Однако все эти работы (с куколками, окуриваемыми вредными парами) были практически сразу же раскритикованы современниками, которые воспроизвели описанные эксперименты, но не смогли воспроизвести результаты, о которых рапортовалось в этих работах (Grant, 1999).[125]

Забегая вперед, скажу, что хотя сегодня, действительно, установлены такие факты, когда некоторые условия содержания гусениц (например, температура) могут потом влиять на внешний вид взрослых особей, однако эти факты не относятся конкретно к меланизму березовой пяденицы. В отношении березовой пяденицы уже твердо установлено, что её меланизм имеет наследственный характер (т. е. генетический). Определен и характер этого наследования. Темная форма (carbonaria) доминирует над светлой (typica). У березовой пяденицы имеется еще и промежуточная цветовая форма (insularia), которая тоже доминирует над светлой формой, но выступает в качестве рецессивной по отношению к темной форме (carbonaria).

Более того, уже были проведены молекулярно-генетические исследования бабочек темной формы, собранных в разных районах Англии. Эти исследования показали, что собранные сегодня темные бабочки несут одинаковое генетическое изменение, и возможно, являются потомками единственной темной бабочки, потомство которой распространилось сравнительно недавно чуть ли по всей Англии (van't Hof et al., 2011).

Однако всё это было установлено значительно позже. А нам сейчас надо вернуться в пятидесятые годы двадцатого века. Потому что только в пятидесятых годах двадцатого века исследованием причин столь быстрой эволюции березовой пяденицы вплотную занялся Бернард Кеттлуэлл (под руководством Э.Б. Форда). Кеттлуэлл в течение ряда лет провел целую серию разных экспериментов с березовой пяденицей.