Хаос (ЛП) - Файн Сара Ф.

ГЛАВА 29

Я приехала в дом Стражей, надеясь, что в подвале у нас есть тренировочная комната, где я смогу провести несколько часов, колотя по тканевым манекенам. Каждое мгновение и каждый километр приносили с собой повторения того, что только что произошло. Джури говорил в точности как Малачи. Он прикасался ко мне, как Малачи. И я позволила ему. Я цеплялась за иллюзию и позволяла ей течь по моим венам, как наркотику.

Я покачала головой, пытаясь прояснить разум. В доме горел свет, но машины на подъездной дорожке не было. Когда я вошла, Генри сидел за белым деревянным столом. Взгляд его серых глаз был тяжёлым. Я подошла и села напротив него.

— Все крепко заперты на ночь, — сказал он, скрестив руки на костлявой груди. — И Дианы не будет дома ещё несколько часов.

— Хорошо. Я приметила нескольких Мазикинов. Вроде как.

Его брови поползли вверх.

— Они готовят метамфетамин…

— Что такое метамфетамин?

— У них есть дом в лесу, там они делают наркотики и продают их. Хозяева дома наверняка Мазикины. Но Джури стянул туда и других людей, — я опустила голову на стол, положив её на скрещенные руки. — Честно говоря, я не знаю, кто из них были Мазикиными, а кто — люди.

— Ты попыталась это выяснить?

— Я вернусь завтра вечером, — тихо сказала я.

Ничего другого мне на ум не приходило. И маленькая, но ужасная часть меня хотела вновь почувствовать эти руки на своей коже. Хотела услышать шёпот его голоса. Хотела ещё один удар, что-то, что заглушит боль на несколько минут.

— Ты зашла в дом? Они не попытались остановить тебя?

Я покачала головой.

— Думаю, Джури хотел, чтобы я увидела, что он сделал.

— И он не пытался схватить или убить тебя?

Я посмотрела на Генри.

— У тебя что-то на уме?

Он издал глухой, сухой лающий смешок.

— Множество мыслей. Что он сказал, капитан? Какую игру он ведёт?

Я пожала плечами и отвернулась.

— Тогда к чему ты клонишь? — спросил он, и в его голосе послышались нотки раздражения. — Сколько ночей ты собираешься играть в эту игру?

— Я делаю всё, что в моих силах, Генри. Прости, если для тебя это слишком медленно.

Взгляд Генри скользнул по мне.

— Он пытался вести себя как Малачи? Устоять перед такой приманкой может оказаться крайне сложно.

Я провела языком по зубам.

— Ему меня не одурачить.

— Я беспокоюсь не о нём.

— Мне лучше пойти домой.

Я откинулась на спинку стула.

Генри наклонился вперёд, положив локти на стол.

— Это приятно, правда? Так хочется всё забыть. Забыть, кто ты и что должна делать. Я знаю, каково это, — он почесал пятнышко на щетинистой щеке. — Именно из-за этого меня и убили.

Я упёрлась ладонями в стол, готовая убежать к Диане и спрятаться на несколько часов, но его слова заставили меня застыть на месте. Генри никогда не рассказывал о себе, если что и проскакивало, то довольно мало.

— Что ты имеешь в виду?

— Я много лет похищал людей. Все контрактные работы. В основном для мафии, но было и несколько независимых операций. Я всегда был один. Без друзей. Я не мог себе позволить подпускать кого-то близко, — он перевёл взгляд на пятно на стене, пока говорил, как будто он погрузился в воспоминания. — Я был в Чикаго по работе. Мне нужен был некий сотрудник среднего звена, который сливал инфу федералам. Я провёл выходные, преследуя этого парня, — он усмехнулся. — Не осознавая, что меня самого кто-то преследует.

Я убрала ладони со стола и положила их на колени. Ожидая.

— В то время такие люди, как я… мы не могли быть сами по себе. Но были места, куда мы могли пойти. Иногда мне это было нужно, понимаешь? Мне просто нужно было прикоснуться к другому человеку, и чтобы он прикоснулся ко мне. Заставил меня почувствовать себя настоящим. И меньше быть похожим на привидение, — румянец залил его щёки, когда он встретился со мной взглядом, затем он отвернулся, прочищая горло. — Как бы то ни было, в ту ночь я нашёл одно из таких мест, рядом с главным притоном, прямо там, где моя «цель» остановилась с его любовницей. Я решил, что несколько часов ничего не изменят. И когда я подошёл к этому месту, из тени вышел мужчина и предложил мне сигарету. Марвин Риччио, — Генри покачал головой, когда его губы сложились вокруг имени. — Он был такой же, как я. Убийца до костей. И мы бывали вместе раньше. Любовь и ненависть могут быть очень тесно связаны друг с другом… вот что я чувствовал к нему. Он оказался в этом месте, как раз тогда, когда я нуждался в ком-то, и хотя я знал, что здесь что-то не так, я хочу сказать, почему он был там? Прямо там, когда я был в городе на работе? Я знал, чего хочу. Он сделал меня слабым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты позволил ему приблизиться к тебе.

— Всё произошло очень быстро. В один миг я курил, а в следующую минуту мы уже были в переулке, и он держал меня в своих руках, и я никогда ничего так сильно не хотел. И никогда не чувствовал себя таким желанным. Я всегда испытывал эти чувства, когда был с ним, — он замолчал, всё ещё таращась в стену. — Приятно, когда тебя хотят, — произнёс он так тихо, что его было трудно расслышать. — В эти секунды мне было приятно думать, что он не может устоять, находясь рядом со мной.

— Секунды.

Он кивнул.

— После этого я уже лежал на земле с ножом в животе. И знаешь, что он сказал мне, пока я умирал там? Он сказал: «всё это никогда не было настоящим».

Я закрыла глаза.

— Генри, мне так жаль.

— Это было не самое худшее, капитан. Самым болезненным было то, что я это и так прекрасно знал. Я понимал это с самого начала. Я просто решил притвориться. Поэтому я умер, зная, что сам сотворил это с собой. И когда я добрался до Пустоши, я понял, что там мне и место. Я даже не сопротивлялся.

Я отодвинула свой стул от стола, чуть не упав назад, потому что мне очень хотелось убраться прочь от него.

— Увидимся завтра, Генри. Мне надо идти.

Я нащупала свои ключи в кармане, пока шла к двери.

— Это всё не настоящее, капитан, — сказал он мне вслед. — Притворство лишь убьёт нас всех. Иногда единственное, что ты можешь сделать, это посмотреть в лицо тому, кто перед тобой, и увидеть его таким, каким он есть… и каким он не является.

Дверь за мной захлопнулась, и я побежала к машине. Я проехала мимо поворота к дому Дианы и выехала на шоссе, а слова Генри звенели у меня в голове. Голова была словно бомба замедленного действия, пока я ехала по мостам в Ньюпорт и до самого места, которое всегда привлекало меня в такие моменты. Я прошла по каменистой тропе утёса в темноте, слушая, как океан лижет берег в нескольких метрах подо мной.

Я села на валун, где стояла всего несколько месяцев назад, требуя дать мне знать всё ли в порядке с Надей, крича в небо, чтобы оно сказало мне, куда она попала. Одного порыва ветра было достаточно, чтобы столкнуть меня с обрыва.

Один порыв ветра был всем, что требовалось сейчас.

Я не могла здесь оставаться. Я не смогу сделать это. Я уже не была такой сильной, больше нет. У меня всё отняли, и Генри был прав: мои ошибки не только приведут к моей смерти, но и к гибели других. Я была обузой.

«Всё это никогда не было настоящим», — эти слова сказал любовник Генри, его убийца. Дрожа от ветра, треплющего мои волосы, я вынуждена была задаться вопросом, было ли что-то из этого настоящим. Что делает что-то реальным? Я была в городе, где люди могли вырастить всё, что хотели, из ничего, были ли эти вещи реальными? Я была в адском мире, где существование означало бесконечный ужас, но любовь могла исцелить прикосновением. Неужели это правда? Теперь, когда я была здесь, в мире живых, то, что я всегда считала реальностью, больше не ощущалось таковым. Я не чувствовала себя связанной ни с чем из этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я протянула руку, ища края моей реальности, задаваясь вопросом, смогу ли я пронзить её, как мыльный пузырь. Что будет, если я встану и шагну прямо через край? А что, если я просто лягу и не встану?