Выбор альтернатора - Александр Трошин

— Да уж, веселья просто до усеру! — промычал я.

«Долгую дорогу в дюнах», иначе говоря, путь до лагеря, с присущими мне стойкостью и героизмом удалось преодолеть. Первое, что попалось на глаза, — бочка с водой. Простой холодной водой!

Отцепившись от Перри, я подскочил к бочке и сунул голову в ее прохладу по самые плечи. А вот обратно вытащить сил не хватило. Поэтому я медленно утопал, блаженствуя. Правда, Перри быстро заподозрил неладное и за шиворот вернул меня в мир.

— Вода-то для питья, — укорил он.

— Пей, пожалуйста, — согласился я, смывая с рук кровь. — Никто не возражает…

Перри буркнул: «Еще отравится кто!» — и ногой опрокинул бочку на землю.

— Я пил и не отравился! — заметил я, наблюдая за иссякающим потоком.

— После тебя и отравятся! — усмехнулся он.

Подсуетившийся санитар стал обрабатывать наши раны.

— Ну и что дальше? — спросил Перри, когда санитар оставил нас в покое.

— Как всегда: только вперед и ни шагу назад!

— Значит, не вернешься?

Я молча покачал головой. Хотел бы остаться… Вести незамысловатую жизнь простого стража, а со временем стал бы старшиной… Даже было ради кого стараться, но…

— Не могу, Перри. Не мое это, я здесь не к месту.

— Ты странный человек, Фенрир, — грустно произнес Перри. — Пришел из ниоткуда и уходишь в никуда… Многие были бы рады, если бы ты вернулся.

— Возможно…

Перед моим взором возникла Велия… Я отстегнул меч и молча протянул его Перри.

— Ты что! — смутился он. — Слишком легкий для меня. Сражаться с ним я не смогу.

Мои уши запылали.

— Чего несешь-то?! Кто сказал, что это тебе? — возмутился я. — Никогда не дарил подарки мужикам! Думать, Перри, надо головой, а не тем, на чем сидишь!.. Велии передай, пожалуйста. Мне этот меч подарил Тольд, когда спас меня. Пусть останется ей на память.

— Как же ты пойдешь без оружия? — пробубнил Перри.

Я покосился на него.

— Перри, думай! Совсем рядом валяется на поле куча бесхозных трупов. Думаешь, кто-то возразит, если я ненадолго позаимствую его оружие?

— По-моему, это называется мародерством, — покачал головой Перри. — Возьми лучше мой меч.

— Твой мне придется тащить на плече, а драться им я просто не смогу… Мародерство — это когда с мертвых тащат вещи и ценности. Что же касается оружия, то оно по всем законам — трофей!

Мои в высшей степени разумные доводы, однако, нисколько не убедили упрямого Перри.

— Подожди здесь, — скомандовал он, поднимаясь.

Через пару секунд из палатки, в которую он нырнул, послышался чей-то возмущенный вопль, перешедший в хрип, очевидно, после весьма убедительного удара под дых. Мгновение спустя старшина с довольной лыбой на морде протянул мне украшенный драгоценной насечкой меч.

— Если от многого берут немножко, то это не кража, а просто дележка! — философски заметил я, не обращая внимания на доносящиеся из палатки стоны.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но такое оружие не для рядовых стражей. Слишком оно…

— Дурацкое? — подсказал я, рассматривая великолепные узоры на клинке.

— Нет, — потупился он, — богатое. Такой меч может носить только старшина.

— Перри, я и есть самый обычный страж, никак не старшина!

— Если бы остался, то через пару лет… — убежденно промычал он. — И вообще, негоже тебе рыскать среди усопших в поисках оружия!

— Ага, кивнул я, — точно! Негоже, мать его, лилиям прясть!

— Так-то лучше! — безмятежно зевнул Перри. — Ну, не передумал?

Передумать?.. Очень хотелось бы, но… Карма, мля! Карма…

— Просто не могу. Кровь зовет. Я должен вернуться.

— Тогда выбирай любого скакуна, хоть жеребца наместника! Никто тебе не помешает, — предложил мой теперь уже бывший командир.

Я покосился на пасшийся неподалеку табун. Четыре ноги, голова, грива, хвост…

— Чего выбирать-то? Для меня они все на одну морду! Лишь бы до Солонара доскакать, а там отпущу животину на вольные хлеба… Хотя, конечно, не мешало бы напоследок сделать маленькую пакость наместнику!

Однако пакостить не было никакого настроения. Поэтому я скромно выбрал самую несчастную на вид клячу.

Перри с недоверием осмотрел ее, убогую.

— Тебя случайно по голове сегодня не шарахнули? — с подозрением осведомился он.

— Нет… Просто мне жалко эту конягу. Если она останется здесь, то до конца своих дней будет таскать бочку с водой.

— А так ты уже через пару миль пойдешь пешком, оплакивая труп невинно загнанной кобылы, — усмехнулся Перри.

Скрепя сердце пришлось согласиться и попросить Перри лично выбрать мне средство передвижения. Очень скоро я стал счастливым обладателем довольно приличного конька, нетерпеливо бившего по земли мощными копытами.

— Перри, а он, часом, не бешеный? — с опаской поинтересовался я, наблюдая за разлетающимися в разные стороны комьями.

— В самый раз для тебя.

Я осторожно подошел к буйной скотине. Конь утихомирился и покосился на меня лиловым глазом. Взгромоздился в седло. Животное против ничего не имело, и я сделал вывод, что контакт и взаимопонимание найдены.

— Ну что, Перри, — глянул я на старшину, — стало быть, прощаться будем?

— Стало быть, так, — уныло согласился он.

— Тогда… — В поисках слов я пожевал губу. — Это… Спасибо тебе, что ли. Помог ты мне сильно.

— Да ладно! — грустно улыбнулся он.

К чему слова, когда и так все понятно: был у меня верный боевой друг и товарищ, а теперь не будет…

— Знаешь, Перри, перед нашей встречей нашел я тоже друга. Бросил он все дела и двинул за мной. Убили его, когда он пытался меня спасти… Смешно, правда?

— Чего тут смешного?! — поразился Перри моему цинизму.

— Самое смешное то, что я еще жив!..

Говорить дальше не имело смысла. Я ткнул пятками коня в бока и понесся через поле, не разбирая дороги. Оборачиваться не стал.

Два дня безумной скачки, и впереди замаячили высокие стены Солонара. Я бы даже сказал — высоченные, к тому же идеально отполированные до черноты. Ни башен, ни шпилей не просматривалось. Вот уж точно — цитадель тьмы! Она даже мрачнее, чем залив Аваддона!

День клонился к вечеру. Было еще достаточно светло, когда я свернул с дороги в лес, предпочтя лишний раз не светиться. Описывать набитые о ветки шишки и полученные ссадины не стану. Просто скажу: к моменту моего прибытия к круглому озеру, посреди которого возвышался неприступный Солонар, на ночном небе вовсю разгорались звезды, а я в очередной раз искренне ненавидел жизнь и конный спорт.

До крепости оставалось всего ничего — по водной глади. Невдалеке просматривался мост, на котором горели факелы немногочисленной охраны, досматривавшей запоздалых прохожих. В ворота, как мне удалось рассмотреть, входили уже все подряд.

Раздался приглушенный звон, и ворота с грохотом захлопнулись… М-да, а часть охранников осталась тем не менее на мосту, где, по идее, ловить им было абсолютно нечего. Я надеялся ночью благополучно пересечь его и поутру беспрепятственно проникнуть в крепость!.. Все карма моя треклятая!.. Пришлось в экстренном порядке решаться на дерзкий и коварный план «Б», который грозил мне воспалением легких как минимум.

Ругнувшись, стащил с коня седло и упряжь.

— Скачи, мой верный друг, в вольные прерии, — посоветовал я ему. — Найди достойную кобылицу, народи жеребят, живи счастливо и долго!

Неблагодарное животное не стало дожидаться окончания тирады. Последние мои слова были обращены, грубо говоря, к крупу, быстро растаявшему в темноте.

— Если тебя там сожрут — рыдать не буду! — добавил я.

Раздевшись, неспешно увязал пожитки в узелок. Килограммов этак на семь он тянул легко! И как с ним по озеру плыть?

— О Иштар! — вздохнул я. — Ответь, зачем мне это?!

«Потому что кретин!» — пронеслось в голове.

Но это явно не Иштар откликнулась! Так, воображение…

Вода была ледяной! Держа над головой узел с вещами, я греб одной рукой, кусая губы, чтобы не рычать от холода. До середины кое-как доплыл, а дальше начались проблемы: левую ногу сковала судорога… Как бы не утонуть в этом безрадостном озере!

Вода превратилась в мутный отстой, мир сузился до крохотной точки… Я мысленно попрощался с белым светом и… неожиданно ощутил под собой скользкую гладь камней! Собрав остатки сил, выбросил тело на берег и распластался на земле безжизненной тушей.

Дикая боль в ноге не дала вырубиться. Я принялся разминать голень синюшными, деревянными пальцами, быстро приходя в себя.

Когда судорога отпустила, зубами развязал узел и, достав грязный, жесткий плащ, растерся им до жжения кожи. Одевшись, почувствовал себя почти нормальным человеком. Оставалась самая малость — осторожно добраться до моста и схорониться под ним, чтобы поутру смешаться с толпой и благополучно проникнуть в Солонар. А потом…

Внезапно меня пронзила неприятная мысль: по здешним меркам прошло несколько лет, так что мою драгоценную к-капсулу дикари уже вполне могли растащить на сувениры!