Юг в огне - (Бирюк) Петров

Белые все время наседали, стремясь помешать строительству. Возникали кровопролитные схватки. Но ничто не могло приостановить работу. Насыпь заметно росла.

И когда стало уже совсем нетерпимо от артиллерийского огня белых, кто-то из партизан предложил разметать стога соломы по полю в стороне казачьих батарей и поджечь.

Мысль была остроумная.

Когда копны соломы разложили по полю и подожгли их, бурые клубы дыма поднялись высоко к небу, густой завесой заслонили строительство моста.

Белым не стало видно работающих на мосту. Стрельба вслепую уже не причиняла такого ущерба партизанам и беженцам, как раньше.

Но вот работа закончилась. Огромная насыпь перекинулась через реку. По ней уложили рельсы и осторожно, вагон за вагоном, перекатили составы. А вслед за ними переправились и подводы...

С боями, с большими трудностями продолжали беженцы свой многострадальный путь, охраняемые партизанскими частями...

II

К концу октября ударили легкие морозцы. По окраинцам Дон оброс тонким ледком. Ватаги ребятишек высыпали на реку, с гулким звоном гоняли клюшками по молодому ледку чекмарь.

Недалеко от Нижне-Чирской станицы к Дону стягивались конные и пластунские полки Донской белой армии. Саперные части наскоро устанавливали через реку понтоны.

Войска скапливались на берегу в ожидании переправы. Солидные, бородатые казаки перемешались с безусыми парнями, впервые выбравшимися из своих хуторов и станиц и теперь с нескрываемым любопытством озиравшимися вокруг.

С шумом и гамом к реке подвозились тяжелые гаубицы. С металлическим скрежетом огромными черепахами подползали к переправе неуклюжие, громоздкие танки.

- Го-го-го!.. - при виде их радостно гоготали казаки. - Вот, чудища так чудища... Да ежели их штук пять напустить на красных, так они ж, проклятые, и портки свои растеряют...

То там, то здесь со звонким ржанием дрались жеребцы. Кое-где, собравшись группами, подбодренные добрым глотком первача-самогона, казаки пели с лихими присвистами походные, боевые песни...

Еще сравнительно молодой, лет сорока, сухощавый, с длинным орлиным носом генерал Мамонтов, месяца два как получивший от Войскового круга генеральский чин, во взбитой набекрень каракулевой папахе, в защитного цвета меховой бекеше, в сопровождении нескольких подтянутых, подобранных офицеров, командиров полков, разъезжал по берегу. Временами он останавливал лоснящегося от сытости вороного коня и внимательно вглядывался то в подходившие к берегу полки, то в саперов, проворно устанавливающих понтоны через реку.

- Я рад, господа, - довольным голосом говорил он, - что эта миссия возложена на меня... именно на меня. Уверяю вас, что с этой миссией я успешно справлюсь. Большевики воображают, что Царицын - это Верден... Они его укрепляют, скапливают огромное количество войска, готовятся яростно защищать... Интересно знать, что они понимают в стратегии?.. Командует армией у них какой-то луганский рабочий по фамилии Ворошилов... Вот с такими полководцами, - рассмеялся генерал, - нам придется сражаться...

- Ваше превосходительство, - подобострастно смеясь, проговорил седоусый войсковой старшина, - мне кажется, достаточно двух дней для того, чтоб такой мощной силой, - хвастливо махнул он рукой, затянутой в замшевую перчатку, - разбросать от стен Царицына, как мусор, красных.

- Ну, может быть, и не два дня, - снисходительно сказал Мамонтов, - а неделя потребуется для этого. Через неделю, я даю гарантию, красных в Царицыне не будет.

- Совершенно верно, ваше превосходительство, - учтиво подтвердил Константин, также находившийся в свите генерала. - Недели достаточно. При виде таких вот штучек, - указал он на танки, - красные зададут такого деру, что их и в Москве не удержишь.

Офицеры засмеялись. Усмехнулся самодовольно и Мамонтов.

- Вполне возможно, - сказал он. - Мне обещали прислать еще с десяток аэропланов... Думаю, что это тоже произведет соответствующий эффект...

Генерал всматривался во что-то черными, пронизывающими глазами.

- Господа! - воскликнул он весело. - Ей-богу, я не ошибаюсь, ведь это женщина, - указал он на всадника, медленно проезжавшего вдоль берега. Эй, молодец! - крикнул он всаднику, - а ну-ка, поезжай сюда!..

Всадник подъехал к генералу. Теперь и все убедились, что это, действительно, была молодая, румяная, красивая женщина в военной шинели с погонами и в мужской шапке.

- Казачка? - спросил ее Мамонтов, оглядывая с ног до головы.

- Так точно, ваше превосходительство, - бойко ответила она. Казачка.

- Служишь?

- Нет, ваше превосходительство, не служу. Привезла мужу провиант, указала она на большую сумку, привешанную к седлу.

- Вот молодец баба! - восхищеннно воскликнул генерал, оборачиваясь к офицерам. - Люблю воинственных казачек.

Обернувшись к женщине, он внимательным взглядом окинул ее дебелую фигуру, спросил:

- Как фамилия, милая?

- Лукарева Мария.

- Ну вот что, Лукарева, за твое молодечество произвожу тебя в младшие урядники.

- Покорно благодарю, - показывая свои ровные белые зубы, улыбнулась казачка.

- Господа, - снова обернулся Мамонтов к офицерам, - нашейте ей сейчас же лычки младшего урядника на погоны.

- Сию минуту, - услужливо подъехал к казачке Константин. Он, вынув из кармана белый платок, разорвал его на ленты и, достав из шапки иголку с ниткой, пришил лычки на погоны казачки.

- Ну, вот ты теперь стала урядником, - сказал Мамонтов. - Довольна или нет?

- Премного довольна, ваше превосходительство, - посмеиваясь, с лукавством посмотрела на него казачка серыми выразительными глазами. - Но толичко боюсь, ваше превосходительство, приеду домой, в станицу, засмеют меня, скажут, сама пришила себе лычки. Навроде как бы сама себя произвела в урядники, - и она засмеялась приятным, грудным смехом.

- Я тебе бумагу дам соответствующую, - засмеялся и генерал. - Ты когда возвращаешься от мужа?

- Да зараз же и возвернусь.

- Ну так ты на обратном пути заезжай ко мне, - сказал Мамонтов. - Я нахожусь вот в том доме... Я тебе выдам документ...

- Заеду, - пообещала казачка.

- Обязательно заезжай, - просительно проговорил генерал, оглядывая снова казачку влюбленными глазами. - Я тебе еще что-нибудь подарю.

- Заеду! - обещающе проговорила казачка и снова засмеялась.

Офицеры, улыбаясь, переглянулись.

С низовья реки, выпуская черные клубы дыма, показались буксиры, медленно таща за собой караваны барж и баркасов.

- Очень кстати! - заметив их, воскликнул Мамонтов. - Я приказал доставить сюда баржи для успешности переправы. Не будем ждать, господа, окончания наводки моста, начнем переправлять войска баржами и лодками... Время, господа, не ждет... Пррошу!..

Офицеры поскакали к своим полкам. И, когда буксиры подвели баржи к берегу, началась торопливая переправа войск на левый берег Дона.

Мамонтову, командующему Донской армией, было поручено возглавить группу войск, состоящую из сорока полков. В задачу ему вменялось штурмовать Царицын, который мешал донскому войсковому атаману Краснову выполнять его завоевательные планы.

Среди казачьих полков, набранных в донских контрреволюционных мятежных низовых станицах, немало было кубанцев и терцев под командованием новоиспеченного двадцатисемилетнего генерала Покровского, за год сделавшего головокружительную карьеру от простого сотника до генерала. Были здесь даже пришедшие с Украины на помощь "донским братьям-белогвардейцам" офицерские полки Скоропадского...

* * *

Натиск белых полчищ не был неожиданностью для защитников Царицына. Пять дивизий X Красной Армии под командованием Ворошилова мужественно обороняли город. Первоклассная техника и вооружение белых значительно превосходили силы советских частей.

Под напором белогвардейских полков советские войска с ожесточенными боями отходили к городу. К концу месяца белые плотным кольцом окружили Царицын, заняв все подступы к городу на правом берегу Волги от села Пичуги до колонии Сарепты.

В это время сальская группа войск, насчитывающая около пятнадцати тысяч бойцов, прикрывающая до двадцати тысяч беженцев, медленно продвигалась к Царицыну, находясь в еще более тяжелом, бедственном положении, чем защитники Царицына. Белогвардейские шайки беспрестанно вились вокруг медленно продвигавшегося обоза беженцев, норовя напасть и пограбить. Кавалеристы Буденного не знали ни минуты отдыха, все время вступали в схватки с обнаглевшим врагом.

На пути следования партизан и беженцев встречалось много станиц, хуторов и сел. И в каждой станице и селе немало находилось таких, которые искренне сочувствовали советской власти. Они толпами приходили к Буденному и просили принять их в его полк. Буденный не отказывал, и вскоре полк так разросся, что командование было вынуждено развернуть его в бригаду...

С ежедневными боями медлительно продвигались вперед сальские партизаны, зорко охраняя растянувшиеся на десятки верст подводы беженцев и эшелоны поездов.