Поверить в чудо (трилогия) - Елена Сарафанова

— У тебя не останется свободного времени, — предупредила Ольга.

— А мне и не нужно свободное время. Сейчас главное — практика и еще раз практика, ты же сама когда-то говорила.

— Ладно, но давай, всё же, договоримся, что ты начнешь подыскивать себе напарника. Поговори со знакомыми ребятами и, пока я здесь, приводи ко мне. Вдвоем мы скорее сможем окончательно определиться. И помни, наш салон — это не просто место заработка, люди должны идти сюда с надеждой, а выходить — с удовольствием.

— Да, я все помню.

— И еще о больнице…

— Оля, я не быдло, и обирать людей не собираюсь, поэтому успокойся — все твои "заповеди" будут четко выполняться.

Василий Васильевич, когда узнал от Зои о желании Ольги уехать из города, выдвинул девушке предложение.

— В Киеве работает мой хороший товарищ. Он — заведующий травматологией в больнице на Красном хуторе. Это Харьковский район, место обжитое, около метро. Давай я поеду в выходные и поговорю с ним о тебе.

— Было бы хорошо, спасибо.

— Вот начнешь работать, тогда и скажешь спасибо. Но меня беспокоит, стоит ли говорить Валерию о твоих…гм…способностях?

— Лучше не надо, — попросила Ольга.

— Вот и Зоя так сказала.

— Мне все равно нужно время, чтобы обжиться на новом месте, поэтому пусть все идет, как идет, а дальше жизнь покажет.

Влад и Володя, узнав о намерении Ольги уехать, были очень огорчены этим известием, но поняв, что уговаривать ее бесполезно, решили максимально облегчить ей переезд.

— Оля, — сообщил Влад через неделю. — Ты категорически отказалась от помощи и выехала из отцовского дома, заявив, что все это принадлежит мне и моей семье. Не думай, что я не ценю твой благородный жест и все такое, но…

— Что, "но"?

— Давай сядем, и я спокойно объясню, что сделал, то есть, что сделали мы с Володей.

Разговор происходил поздно вечером в Олиной квартире. Влад и Володя выложили на стол папку с документами и объяснили девушке, что теперь она является владельцем однокомнатной квартиры в городе Киев по улице Харьковское шоссе.

— Василий Васильевич рассказал, что, скорее всего, ты будешь работать в больнице на Красном Хуторе, только еще не решен вопрос жилья. Вот мы с Володей и купили тебе квартиру, чтобы, во-первых, знать, где ты живешь, и иметь возможность приезжать в гости, а во-вторых, нам тоже захотелось проявить благородство.

— А если серьезно, Оля, — добавил Володя, — ты для нас уже давно, как сестра. И дело не в том, что ты любила Виктора и стала его женой, а в том, кто ты есть: девушка с удивительными талантами, добрый ангел, который дал нам возможность осознать, что мир гораздо сложнее и интереснее, чем нам кажется. Ты вылечила столько народа, включая меня, и столько добра сделала, и продолжишь делать дальше, что я считаю своим личным долгом максимально облегчить твою жизнь.

— Ох, кажется, я сейчас улыбнусь, — сказала Ольга. — Не думала, что ты можешь так поэтически выражаться.

— Я тоже, — вклинился Влад. Он взял девушку за руки и серьезно посмотрел ей в глаза.

— Оля, знай — для нас ты навсегда остаешься членом семьи. Конечно, жаль, что тебе нужно уехать, но Киев — не Австралия, поэтому мы глаз с тебя не спустим, будем часто навещать, приезжать, надоедать, так что у тебя нет другого выхода, как принять этот подарок…

— Потому что вы все равно не отцепитесь, — закончила девушка. — Хорошо, я перееду в эту квартиру, но прежде всего потому, что тоже люблю вас, ребята, и считаю своей семьей.

— А что касается отца, то…

— Нет, Влад, не надо. Я не могу о нем говорить, пока не могу.

— Ладно, сестричка, — мужчины встали и обняли девушку на прощание. — Собирай спокойно свои вещи, а в следующие выходные, если хочешь, мы съездим в Киев, чтобы показать твою новую квартиру.

— Да, — кивнула Ольга, — это было бы замечательно.

— Тогда свяжемся на неделе, до встречи.

Уже на улице Владислав обратился к Володе.

— У меня осталось еще одно обязательство.

— Если ты о стусовском водопроводе, то я в курсе, твой отец рассказывал.

— И как, поможешь?

— Обязательно.

— Спасибо, Володя. Это для меня очень важно, во-первых, потому, что баба Надя и баба Мария помогали спасать Виту и мальчиков, а во-вторых, они сразу тепло и сердечно приняли нас в свою семью. И я знаю, что смерть отца ничего не изменила — мы до конца останемся близкими людьми, и в Стусове нам всегда будут рады.

— Ты прав, парень. Хотя, если честно, то в одну семью нас соединила Ольга, необыкновенная девушка, с отъездом которой наша жизнь снова станет простой и обыденной, ведь из неё исчезнут чудеса и разные невероятные вещи, о существовании которых мы даже не догадывались.

— Это да.

— Знаешь, я не раз по-доброму завидовал Виктору, что у него была такая любовь. И дело не только в красоте Ольги, а в ее преданности и умении любить и защищать…Ужасно жаль, что мой лучший друг погиб, но он прожил последние месяцы абсолютно счастливым человеком. И такое счастье стоит смерти.

Через неделю на адрес массажного салона пришло письмо.

"Ольга, я обещала с октября посещать лечения, — писала Людмила, — но, видно, не суждено. Господь Бог и провидение распорядились по-своему — совершенно случайно я попала в один женский монастырь, где игуменья согласилась выслушать мою исповедь. Потом она долго молилась, а в конце сказала: "Оставайся у нас на зиму, у тебя будет время все хорошо обдумать и понять, как жить дальше, потому что, думаю, ты еще не готова к переменам". И я чувствую большую правду в этих словах, ведь моя душа сейчас, как пепелище, и неизвестно, когда она очистится. Поэтому я приняла предложение игуменьи и остаюсь здесь, в монастыре, пока не примирюсь с собой и миром. Пусть благословит тебя Господь. Прощай и прости. Людмила".

Ольга показала это письмо Володе по дороге в Киев.

— Я, я и снова я, — раздраженно прокомментировал он. — Не верю, что Людмила написала искренне, не такая она натура.

— А я знаю, что после катаклизмов люди меняются, — возразила Ольга. — Называй меня идеалисткой, Володя, но я всегда буду верить в добро и справедливость. И то, что Людмиле легче примириться с собой в монастырских стенах, тоже вполне понятно. Такие вещи вообще легче делать на новом месте. Я ведь тоже уезжаю отсюда.

— Ты вынуждена, это совсем другое.

— Вот смешной. Ты так и не понял, что для меня это просто удобный выход? Я все равно уехала бы, рано или поздно. Ежедневно видеть места, где была такой счастливой и беззаботной, и знать, что обратной дороги нет — это как нож в сердце.