Указание пути ко спасению - Епископ Петр

Так и любовь к Богу не довольствуется одним только знанием или повременным воспоминанием, а заставляет постоянно возноситься мыслями к Богу, находить особенное удовольствие в размышлении о Боге — Его совершенствах, действиях Промысла, открывающихся в управлении миром, обществами человеческими и в устроении судьбы каждого человека, о путях спасения, по которым благий Господь ведет каждого к Царству Небесному.

Это явный признак оскудения любви к Богу, когда кто занимается познанием только предметов видимого мира или помышлением, заботами только об удобствах земной жизни, а не имеет охоты к размышлению об истинах веры и нравственности христианской под предлогом их общеизвестности. Немного пользы и от того холодного исследования, которое происходит от одной любознательности; это как лунный, тусклый свет без теплоты — здесь нет еще любви. Любовь заставляет заниматься постоянным богомыслием по благоговению к вездеприсутствию Божию, по опасению, как бы по невнимательности к этому вездеприсутствию, по забвению о Боге не допустить чего-нибудь оскорбительного для Бога в мыслях и делах, занимается богомыслием по желанию, с благоговением, так сказать, предстоять пред лицем Божиим, зреть красоту Его и быть всегда с Богом, как говорит Псалмопевец: Мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои… Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое; Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек (Пс. 72, 28, 25–26). От такого размышления, говорит Псалмопевец, воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих разгорелся огонь любви к Богу (Пс. 38, 4).

Кто чем яснее познает Бога, чем живее представляет себе Его совершенства, тем больше возбуждается в том благоговение, тем больше согревается любовью и услаждается сердце, тем больше жаждет благоговейного размышления о Боге. Впрочем, истинная набожность, совершенная любовь состоит не в горячности только и сладостном возбуждении сердечных чувств, а в искреннем, постоянном благорасположении всей души к Богу. Истинная любовь к Богу может быть и при сухости чувств, даже еще будет иметь тем более цены, достоинства, чем менее бывает сладких чувствований. Кто в изобилии имеет такие чувствования, тот подобен кораблю, который при попутном ветре на полных парусах легко несется к пристани, причем не требуется никакого труда. А кто и при сухости чувств искренно предан всей душой Богу, тот без пособия попутного ветра с большим усилием должен грести на лодке тяжелыми веслами, по бурным волнам плыть к назначенному месту. А чем больше усилий, трудов употребляется для какого дела, тем оно лучше, тверже, совершеннее бывает; и в благочестии или любви чем меньше бывает сладких чувствований, тем они чище, постояннее, совершеннее; любить Бога нужно для Самого Бога, потому что Он по Своим совершенствам достоин любви, а не из-за корысти, не за сладкие чувствования, желание которых святые отцы называют духовным прелюбодейством, которое всякую добродетель делает нечистой, корыстной, показывает, что мы любим не столько Бога, сколько сердечные удовольствия. Истинная любовь состоит в разумном, всецелом стремлении души к Богу, особенно в расположении благоугождать Ему, в совершенной преданности Его воле, в усердном исполнении Закона Божия, как говорит Спаситель: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня… тот соблюдет слово Мое (Ин. 14, 21–23). И святой апостол Иоанн говорит: Любовь к Богу состоит в том, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1Ин. 5, 3). Для этого нужно иметь, с одной стороны, сыновний страх или опасение, как бы не сделать чего-нибудь запрещенного Богом, не только с сознанием, но и по невнимательности как бы не допустить чего оскорбительного для Бога даже в мыслях и словах; допущенные погрешности должны быть очищены скорбью, раскаянием, сожалением о том, что тем оскорбили преблагого Отца Небесного; после нечаянных грехопадений человек усиливает внимательность к себе, больше остерегается новых погрешностей, от больших грехов — как бы они ни были обольстительны — отвращается, бежит, как от ядовитой змеи; с другой стороны, надобно иметь заботливое старание в точности исполнять заповеданное Богом и при всей исполнительности говорить в сердце, как поучал Спаситель: Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10). Искренняя любовь не довольствуется исполнением только повеленного. Как сын, нежно любящий доброго отца, и без приказания делает похвальные дела в пользу или честь отца, когда знает, что это приятно будет ему, чтобы тем заслужить большее благоволение его, так и любовь к Богу побуждает стараться постоянно более и более преуспевать во всякой добродетели, всячески угождать Ему, чтобы быть более достойным Его благоволения, заставляет свою волю вполне подчинить воле Божией, чтобы тем совершеннее служить и благоугождать Ему; и во всех случаях и обстоятельствах жизни любящий Бога предается распоряжению Промысла Божия с отвержением своей воли — никогда не желает, чтобы все было по его желанию, но все предоставляет воле Божией, успокаиваясь той мыслью, что Бог лучше нас знает, что нам полезно, так и устрояет наши обстоятельства. Если по воле или попущению Божию постигают его иногда какие-нибудь несчастия: потеря имущества, лишение любезных лиц, болезни, клеветы, притеснения, оскорбления и т. п., — он не предается малодушию, унынию, ропоту, все терпеливо переносит с совершенной покорностью, преданностью воле Божией, говоря с блаженным Иовом: Как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). И такая преданность воле Божией, с отвержением собственной воли, с готовностью исполнять всякое распоряжение Божие с нами, должна простираться не только на дела трудные, события важные и редкие, но и на самые обыкновенные, ежедневно встречающиеся приключения, обстоятельства, даже на самые действия и состояния душевные, например на внутренние утешения или сухость сердечных чувств, вообще на все вещи, дела и случаи.

Любовь к Богу должна быть соединена также с ревностью к славе Божией, к защищению ее и распространению, то есть когда нечестивые пороками, поруганием святыни, кощунством или искажением Божественного учения помрачают имя Божие, то любовь заставляет святыню защитить, заградить уста злохулителям, пороки пресечь распространением Божественного учения и правил доброй жизни между людьми, сидящими во тьме сени смертной, распространить славу Божественных совершенств, возвеличить имя Божие. Кто не имеет ревности, тот холоден к Богу или вовсе не имеет любви; а кто не любит, тот пребывает в смерти. Впрочем, ревность должна быть разумная, ревность не по разуму может причинить много зла, перейти в яростный фанатизм.

С ревностью в любви должно быть соединено смирение и самоотвержение, которые служат основанием любви и всякой добродетели и без которых не может быть ни чистой любви, ни другой какой добродетели.

Но если кто, удаляясь больших грехов, малые грехопадения в словах, помыслах и чувствованиях, случающиеся ежедневно, оставляет без внимания, в обуздании страстей нерадив, прихотей своих не ограничивает, бывает своенравен, упрям, строптив по отношению к другим, неприятностей не переносит, раздражается за всякую малость, досадует, ропщет, когда другие делают не по его желанию, ни со своими, ни с чужими не может ужиться в мире, заводит споры, ссоры, тяжбы, к бедствиям других равнодушен, а в своем несчастии нетерпелив, не имеет преданности воле Божией; если набожность свою поставляет почти только в частом хождении к богослужению, в пожертвованиях на церковь (например, на свечи или другое что), в ежедневном прочитывании многих молитв, канонов с поклонами, в постничестве, в чтении благочестивых книг и подобных наружных делах благочестия; и когда при этих занятиях мягкое сердце по действию благодати, а иногда только от живого воображения согревается, исполняется умилительными чувствами, от которых происходят частые воздыхания, набожные восклицания, и это считает он благочестием, угодным Богу, при этом бывает самодоволен, нравится сам себе, высоко думает о своей праведности, тщеславится, увлекается до самохвальства, а других уничижает, пересуживает, считает себя лучшим других, то хотя бы казалось, что такой разгорается даже серафимским пламенем, однако же набожность его лицемерна, ложна, суетна, должна почитаться не плодом благодати, а порождением почти одного воображения, даже соединена с опасностью, потому что легко может привести к самообольщению или бесовской прелести. Только смирение с самоотвержением избавляет от этой опасности и дает цену набожности.

Средства к приобретению любви к Богу