Вопрос верности - Дмитрий Казаков

– Ну… хм, – Райнарт несколько смутился. – Я испытываю насущную необходимость, ну… видеть тебя.

– Потерпишь до завтра, – Марта подумала, что мужское внимание – вещь приятная, но иногда очень назойливая. – Счастливо. Пойдем, Санчес.

И она пошла в сторону лестницы. Телохранитель бросил на Райнарта полный сочувствия взгляд, и зашагал следом.

– И нечего улыбаться за моей спиной! – сказала Марта, когда они вышли из коридора. – Ты думаешь, я не вижу?

– Что же мне, плакать, что ли? – хмыкнул Санчес. – Со стороны ваши разговоры выглядят очень забавно.

– Смотри в другую сторону. Ну что за жизнь? Один ведет себя точно пацан, в первый раз увидевший женщину, а другой издевается.

Санчес откровенно рассмеялся.

Марта сурово посмотрела на него и невольно заулыбалась сама.

Сын Земли

5

– Хм, как лучше написать – побежали назад или отступили? – спросил Роберт, отчаянно скребя в затылке.

– Напиши – удрали, – посоветовал Трэджан. – Что, сочиняешь письмо даме сердца?

– Ага, – Роберт кивнул.

У реки с изумрудной водой царило предрассветное время, когда ночь еще не совсем умерла, а утро не до конца родилось. Над водой плыла дымка, небо закрывали серые облака, чуть слышно шлепал мелкий, теплый дождь. Приятели сидели в окопе, прислонившись спинами к стенке.

Неподалеку дремали остальные бойцы взвода. Все ждали начала наступления.

– Дело хорошее, – одобрил Трэджан. – Ну, раз уж ты меня разбудил, то я тебе помогу по настоящему. Научу сочинять любовные письма. Ты хоть о чем ей пишешь-то?

– Обо всем… как вот мы форсеров остановили, как вообще живем, – ответил несколько сбитый с толку Роберт.

– Э, елки-палки, – Трэджан сердито сверкнул темными глазами. – Ерунда. Надо о чувствах писать. О том, как ты мучаешься и страдаешь без нее. Ведь мучаешься и страдаешь? Так?

– Ну, скучаю…

– Отлично! – возликовал уроженец Аляски. – Так и пиши – от горя сердце мое обливается кровью, душа плачет горькими слезами, а глаза туманятся…

– Постой-постой, – остановил его Роберт. – Так она подумает, что я нюня какой. И вообще не нравится мне это…

– Не нравится ему, – проворчал Трэджан. – Ерунда! Женщины это ценят. Они же живут чувствами! Для них переживания важнее всего остального.

– Что у вас тут такое? – из ведущего в тыл хода сообщения вышел Бьерн.

– Мастер-класс по написанию романтических эпистол, – гордо сообщил Трэджан. – Если хочешь, то и тебя научим.

– Обойдусь, – лейтенант хмыкнул. – Роберт, поднимай людей.

Наступление началось примерно через полчаса, когда меж туч на востоке блеснул первый луч восходящего солнца. Из вышины донесся басовитый гул, и над позициями людей прошли десантно-штурмовые корабли. К земле устремились ракеты, заработали установленные в крыльях пушки.

Чуть позже в дело вступили «Варвары» и группы огневой поддержки. Грохот вмиг достиг такой величины, что у Роберта, несмотря на звукоизоляцию шлема, заболели уши.

– Здорово бьют! – проорал Трэджан, тыкая пальцем в небо, туда, где штурмовые корабли делали новый заход.

Роберт лишь кивнул в ответ.

Форсеры ответили, заполыхали полосы ионных разрядов. Один из ДШК взорвался прямо в воздухе, пылающие обломки с шипением посыпались в реку. Второй задымился и торопливо развернулся, чтобы уйти в тыл.

– Скоро и наш черед придет, ох, скоро… – доносили наушники сердитое бурчание Бьерна.

Взрыв долетел от того места, где находился пункт управления огнем, над ним вырос столб дыма.

– Это что, контрудар? – удивленно спросил Шриван.

– Нет, наши по своим угодили, – мрачно ответил Кампински. – Недолет, чтобы ему…

Минут через десять интенсивность обстрела начала уменьшаться, а еще через пять Бьерн рявкнул:

– Пошли!

Роберт подхватил небольшой плотик, сколоченный из обрезков древесных стволов, и полез вверх, прочь из окопа. На мгновение нутро скрутило привычным страхом, что на открытом месте его немедленно убьют. Но столь же привычно с этим страхом справился и побежал к реке.

Справа и слева переправа уже началась – шлепались в зеленую воду сделанные из подручных материалов плоты, «Варвары» месили ножищами донный ил.

– Холодная, уй! – вскрикнул Мурад, когда они с размаху вбежали на мелководье.

– Ничего, терпимо, сомий хвост. Оружие беречь! – Роберт шлепнулся на плотик, почти утонувший под весом бойца в бронекостюме, и заработал руками.

Было жутко неудобно, вода заливалась в щели между пластинами брони, холодила тело. Усилители больше мешали, чем помогали, а вокруг полыхали летевшие над волнами плазмоиды.

Форсеры сообразили, что к чему, и обрушили на наступавших шквал огня.

«Ваше счастье, что опыта переправ у нас нет, – зло думал Роберт, изо всех сил работая немеющими руками, – и соответствующей техники тоже. А то бы мы вас в блин раскатали…».

Плотик замер, словно его ухватили снизу. Роберт задергался, точно перевернутая на спину черепаха.

– Вставай! – рядом появился Кампински, изумрудные капли стекают по броне, пулемет в ручищах бьется как бешеный.

– Проклятье… – Роберт осознал, что просто достиг мелководья, торопливо поднялся.

«Крестоносец» замолк, Кампински начал падать. Медленно, зажав рукой отверстие в наплечнике.

– Нет! Не может быть! – заорал Роберт, подхватывая приятеля. – Мурад, ты где?! Ты…

– Не до раненых сейчас! – грозный рык лейтенанта вынудил замолчать. – Оставь его! Потом заберем! Вперед!

– Есть, – Роберт аккуратно выволок пулеметчика на берег и побежал в сторону опушки, где гремели очереди и летали плазмоиды.

Мысль о том, что Кампински может умереть, выглядела дикой. Бывший инженер, пошедший в войска добровольно, чтобы отомстить за родителей, казался неуязвимым. Из самых безумных заварушек выходил без единой царапины. До сегодняшнего дня…

Расстояние до оборонительной линии форсеров преодолели одним рывком.

– Умри, тварь! – завопил Трэджан, выпуская в бок высунувшегося из леса «Зверя» все пять гранат из подствольного гранатомета.

Биотанк вздрогнул, но уцелел, как и его оператор, а вот ствол плазменного орудия оказался погнут. Могучий боевой краб принялся отползать, стреляя из сдвоенной пушки на лапе в ту сторону, откуда с топотом надвигались «Варвары».

– Они уходят! Уходят! – ликование в голосе Бьерна исчезло. – А ну всем лечь! Нечего зря рисковать!

Солдаты попадали как подкошенные.

А форсеры и правда уходили. Да, они огрызались, но довольно быстро отступали на юг.

– Похоже, что мы их застали врасплох, – заметил Шриван.

– Или эта планета им больше не нужна, – добавил Мурад. – Иначе бы они о-го-го как сопротивлялись.

– Бьерн, что там с ранеными? – поинтересовался Роберт, с беспокойством вглядываясь в биометрию Кампински, вместе с остальными отражавшуюся на боковой части забрала. – Кое-кто нуждается в помощи.

– Должна прибыть санитарная бригада, – ответил лейтенант. – Погоди только, стрелять перестанут.

Они лежали на берегу и ждали, когда стрельба закончится.

А строчка, где отображались пульс, давление и температура Кампински, мигала все реже и реже…

Ехавший первым транспортер подпрыгнул, точно коробка, которую пнули ногой. Из-под его днища рванулись в стороны струи ярко-оранжевого пламени. Другие машины начали тормозить.

Со всех сторон донеслось шипение плазмоидов.

– Засада! – крикнул Роберт и, не дожидаясь приказа, перепрыгнул через борт. Перекатился и пополз к обочине.

Один из плазменных шаров пролетел над самой головой, другой пробил лобовое стекло кабины и взорвался внутри. Распахнулась дверца, кубарем вылетел ругающийся Бьерн.

Лейтенанту очень повезло, что он не снял шлем.

– Сохранять спокойствие! Вести огонь! – через всеобщий гвалт в наушниках пробился спокойный голос майора Марджена.

Застрочили автоматы, несколько раз глухо ухнуло рельсовое орудие. Ближе к хвосту колонны кто-то с испугу применил огнемет – струя пылающего геля окатила высоченное дерево. То покачнулось, кое-где листья начали тлеть.

– Отставить! – этот крик услышал не только тот, кому он предназначался, но и все, кто оказался рядом.

С момента переправы через зеленую реку прошло немногим больше суток. Все это время люди наступали на юг, вдоль идущей через леса дороги. Форсеры всеми силами старались сдержать их продвижение, но сражались без обычного исступления, словно не особенно дорожили плацдармом на Белфинде.

Второму полку после переправы дали отдохнуть, а два часа назад погрузили в машины и вновь повезли к передовой. Сообщили, что тыл очищен от диверсантов, но, скорее всего, погорячились.

Роберт дал очередь вдоль земли, сориентировался и стал отправлять патроны туда, откуда стреляли враги.