Проклятый вор (СИ) - Крис Кельм

   Взгляд Коль-Кара потеплел, он демонстративно встал рядом с девушкой и посмотрел на меня с нескрываемым ехидством: только что он нашел человека, который теперь за него в случае чего заступится.

   После чего мы пересекли реку и вскоре достигли бывшего лагеря черных гоблинов. Мало что напоминало о том, что еще вчера здесь обитали кровожадные кьяр-ни. Тела исчезли без следа, сам лагерь выглядел заброшенным и унылым. Мы рискнули, прошлись по пещерам, не заходя слишком глубоко под гору, нашли кучу бесполезных нам вещей, самым ценным из которых был костяной нож с рукоятью, украшенной золотым накладками. Его "счастливым обладателем" стал Альгой...

   Пусть хоть что-то останется ему на память о столь ненавистных ему гоблинах.

   Проход, ведущий на север, был кем-то заботливо расчищен, так что пределы лагеря кьяр-ни мы покинули беспрепятственно...

   Если смотреть по карте, то Арсвид находился совсем рядом - дня два пути. Это если по равнинной местности. Однако нам пришлось брести по горам, поэтому на все про все у нас ушло пять дней. Единственное, что утешало в этой ситуации - в обход мы потратили бы дня на два больше.

   Чтобы не терять времени понапрасну, мы старались не ввязываться в неприятные истории. Впрочем, таковых на нашем пути почти не повстречалось. Горы Гиндеран выглядели подозрительно безопасными - даже как-то скучно.

   Причину мы узнали на следующий день.

   - Смотрите!- воскликнула Кареока, указав рукой вниз по склону на северо-запад.

   Там, сгибаясь под тяжестью сундука, неторопливо брел по горной тропе Орха. Великан возвращался домой.

   - Может, догоним? Расскажешь ему еще одну сказку - глядишь, перепадет что,- съехидничал Альгой.

   - Догоняй, если зубы жмут,- равнодушно парировала Кареока.

   - Пусть себе идет,- сказал я.- Ему итак досталось.

   Еще не оправившийся после недавней битвы великан не проявлял агрессии. Однако местные обитатели не разделяли его вынужденного пацифизма. На Орху то и дело нападали горные волки и огромные хищные орланы, он вяло отмахивался от них дубиной. Но когда навязчивость местных обитателей становилась невыносима, громила опускал на камни свой сундук и брался за возмутителей спокойствия более основательно...

   Выйдя из игры к концу третьего дня путешествия по горам, я выехал в зал, где увидел стоявшую у окна маму. Она курила, пуская дым в форточку.

   Давно уже не видел ее с сигаретой. Не иначе, снова что-то случилось...

   - Мам?

   Она вздрогнула и суетливо загасила окурок в пепельнице.

   А глаза у нее опять на мокром месте.

   - Тебе ведь врачи запретили курить,- упрекнул я ее строго.

   - Я всего пару затяжек,- как-то совсем по-детски оправдалась она.

   - Случилось что?

   - Нет, с чего ты взял?- спросила она, потом спохватилась, отвернулась, якобы закрыть форточку, а сама тайком вытерла слезы.

   - Я же вижу.

   - Так, взгрустнулось что-то.

   Она подошла ко мне, по привычке взъерошила волосы, поцеловала в лоб, грустно улыбнулась.

   - Я спать. Устала немножко: давно уже в отпуске не была. Ты тоже долго не пропадай в своей игре, ложись.

   - Спокойной ночи!- крикнул я ей вслед.

   - И тебе спокойной ночи, малыш.

   Малыш... Скажет тоже...

   Окурок продолжал дымиться в пепельнице, и я подъехал к подоконнику, чтобы затушить его окончательно, но тут мой взгляд упал на старый фотоальбом, лежавший на журнальном столике. Он был открыт где-то в самом начале, с фотографии на меня смотрели мои родители - молодые и счастливые. Они сделали снимок на фоне какого-то санатория... Ах, да, известная история. В тот знаменательный день они познакомились. Им не было тогда и двадцати. Жили в одном городе, а повстречались впервые за сотни километров - в Адлере. Отец, которому через месяц идти в армию, решил оттянуться напоследок, отдыхал "дикарем", остановившись в частном секторе. А мама приехала в санаторий со своей мамой - моей бабушкой. Но так как путевка была только на одного, бабушка пристроила маму, только что окончившую школу и провалившую вступительные экзамены в иняз, к своей знакомой... у которой гостевал мой папа. Там они познакомились и полюбили друг друга с первого взгляда. Потом отец ушел в армию, а мама дождалась его и вышла за него замуж...

   Давно это было...

   Я взял в руки альбом, чтобы полистать пожелтевшие страницы, и увидел лежавший под ним буклет.

   "Отдыхайте вместе с нами!"- кричала яркая реклама.- "С нами выгодно: скидки 25%!"

   А на глянцевой странице...

   Не может быть!

   Это был тот самый санаторий. Правда, теперь его трудно узнать в отреставрированном виде. Но это точно был он - даже название сохранилось.

   Теперь понятно, почему расстроилась мама. На нее нахлынули воспоминания: молодость, море, отец...

   Черт бы побрал этих распространителей рекламы!

   Впрочем, они тут не причем.

   А кто тогда? Молодость, ушедшая безвозвратно? Водитель, не справившийся с управлением? А может быть я, висевший на материнской шее обузой...

   Я захлопнул альбом, бросил его на столик и выкатился на улицу, под хмурое вечернее небо.

   Дом стоял на самом отшибе, у реки. Ну, как дом - хибара, дача, перестроенная под коттедж. Мы перебрались сюда после того, как мама решила, что за городом мне будет лучше. Она обменяла новую трешку в престижном районе на дачный домик - ухоженный, но все же довольно убогий по сравнению с соседскими особняками. В последние годы городских нуворишей тоже потянуло на лоно природы. Они скупали участки в бывшем дачном поселке за бесценок, сносили постройки, рубили деревья и на их месте возводили кричащие помпезные жилища, похожие на карликовые замки. К нам тоже частенько заходили посредники, предлагавшие небеса обетованные в обмен на клочок земли у реки, но мать была непреклонна...

   Я сидел у забора, смотрел на бурную Кубань, очень напоминавшую предгорный Арагир и думал... В общем, ни о чем я не думал - мысли сами неслись галопом, так, что я за ними не поспевал. Вспомнил отца, тот злополучный день, когда... Перед глазами промелькнула старая фотография на фоне санатория... "С нами выгодно: скидки 25%!"

   Нет у нас таких денег, даже с условием скидки...

   Как гром среди ясного неба пришло на ум: а ведь через три дня у мамы день рождения...

   ...а на следующий день - мой, но это неважно. Я уже давно не отмечал этот так называемый праздник. Чему радоваться? Тому, что пролетел еще один год, полный проблем и забот? Так, наступит следующий - не менее безрадостный. Снова мама не вытерпит, истратит последние деньги, чтобы купить сыночку что-нибудь бесполезное, но приятное.

   А я в сложившихся обстоятельствах даже на цветы не смогу наскрести...

   Хотя... Если принять условия Ветератора...

   Мысли тут же приняли стройный порядок, а спустя десять минут я твердо знал, что мне делать...

   Вернувшись в дом, я включил коммуникатор и отправил Ветератору короткое послание:

   "Нужно срочно встретиться касательно вашего предложения".

   На этот раз он не заставил ждать с ответом:

   "Завтра в девять утра".

   Теперь отступать было поздно. Можно, но я не собирался этого делать...

   В игре я появился в начале девятого, на месте нашего лагеря в горах на полпути между стойбищем Сат-хе и Арсвидом. Никого не было: ни Кареоки, ни алхимика, ни даже гоблина. Я уселся на краю выступа, обрывающегося в бездонную пропасть, и стал отрешенно бросать камешки...

   - Вы хотели меня видеть - я пришел,- прозвучал голос Ветератора.

   Я ждал его, но от неожиданности все же вздрогнул. Встал с камня, обернулся.

   Ветератор был в том же прикиде, что и в прошлый раз, такой же невозмутимый и властный.

   - Я принял решение,- сказал я.

   - Несколько раньше, чем я ожидал,- пробормотал он и добавил громче: - И что же вы решили?

   - Я готов подписать с вами новый договор, но при одном условии...

   - Каком же?- насторожился Ветератор.

   - Мне срочно нужны три тысяч реалов... и вы, разумеется, забываете о прежнем долге.

   - А вы уверены, что не продешевили?- удивился мой собеседник.- Я ожидал услышать гораздо большую сумму. Да, я и сам готов был предложить вам куда больше... Почему именно три?