Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

В ответ представитель американской армии сделал заявление, в котором назвал утверждения Гротеволя ложными.

К тому моменту когда Гротеволь сделал свое заявление, полковник Росс провел уже несколько дней в 513 группе военной разведки, проверяя досконально все стороны ее деятельности. Он был глубоко удручен открывшейся перед ним картиной. Если бы хирурги к этому времени не вырезали большую часть его желудка, то им бы пришлось это сделать после инспекционной поездки. Вместо контроля и управления всей деятельностью военной разведки в Европе группа выполняла сугубо административно-хозяйственные функции. Ее командир не имел ни малейшего представления о том, что происходит за стенами его кабинета. Впрочем, у него и не было полномочий вмешиваться в ход операций подразделений военной разведки, которые якобы находились под его командованием. Росс также расследовал инцидент в Вюрцбурге, потратив много часов на допросы военнослужащих 522 батальона.

Глубоко расстроенный, полковник Росс поехал в штаб американский войск в Европе, находившийся в Гейдельберге. Верный своей репутации прямого человека, он не стал выбирать слова, чтобы объяснить генерал-майору Джону Виллемсу, начальнику разведотдела штаба, в каком плачевном состоянии находятся дела. «Все эти нелегалы занимаются Бог знает чем и ни перед кем не отчитываются», — сказал он генералу. Генерал Виллеме стал вызывать к себе одного за другим своих подчиненных и беседовать с ними в присутствии раздраженного полковника. Все признали правоту Росса. Подразделения, собиравшие развединформацию с помощью агентов-нелегалов, сообщали о результатах офицерам гейдельбергского штаба, но не были им подчинены. Не существовало также никакого централизованного контроля за расходованием средств из соответствующих фондов. «К командиру 513 группы относятся как к мальчику на побегушках, но если что-то не так, то все валят на него», — сказал Росс, даже не пытаясь скрыть свою злость.

Россу также стало известно, что некоторые чины штаба европейского командования время от времени наезжали в вюрцбургское подразделение, где предприимчивый капитан Кемпбелл устраивал для них щекочущие нервы представления. Они были свидетелями засылки агентов через усиленно охранявшуюся границу с Восточной Германией. Все спускались в подвал виллы на Айзенманштрассе, 4 и там капитан тыкал указкой в карту. «Наш агент только что сообщил, что он приближается к месту, которое в ходе предварительной рекогносцировки было намечено нами для перехода границы, — торжественно провозглашал он перед синклитом штабников из Гейдельберга. — Нам известен график обхода границы восточногерманскими патрулями, и через минуту там все будет чисто». Затем в динамике раздавалось потрескивание и кто-то говорил по-английски с сильным акцентом: «Я нахожусь у колючей проволоки… пограничников не видно». Держа всех в напряжении, достойном фильмов о Джеймсе Бонде, агент описывал, как он пролез под колючей проволокой. Затем слышалась автоматная очередь, и наконец голос произносил: «Граница пройдена». День спустя те же самые штабные ищшки следили за возвращением агента с добытой информацией через границу. Если кое-кто из офицеров изъявлял желание проехать к границе и посмотреть на все происходящее своими глазами, капитан Кемпбелл говорил, что это слишком опасно. Обычно ему удавалось разубедить их.

«А теперь, джентльмены, пожалуйста, послушайте меня внимательно, — сказал Росс. — Мне известно насчет этих спектаклей с переходом границы, и могу сказать вам, что вас водили за нос. Да, капитан Кемпбелл — офицер находчивый, спору нет, однако вам он втирал очки. Вы были свидетелями ловкой шарады. Передачу по рации вел один из его помощников с лужайки в нескольких милях от Вюрцбурга. Это был обман. Да, у него действительно было несколько толковых агентов, добывавших ценную информацию. Однако в целом эта вилла в Вюрцбурге произвела на меня впечатление большого борделя. — Усмехнувшись, Росс добавил: — Когда я сообщил об этом Кемпбеллу, он стал клясться, что женщины, шаставшие туда-сюда, были уборщицами, — «путцфрауэн». Честное слово, он так и сказал — уборщицы». Офицеры оцепенело молчали.

В Форт-Холеберд генерал Кемпбелл все еще переваривал доклад своего начальника штаба, когда ему позвонил из Пентагона помощник начальника штаба сухопутных сил США по разведке и сказал, что главнокомандующий американскими войсками в Европе хочет назначить Росса новым начальником 513 группы военной разведки. Не согласится ли генерал отпустить его? «Только если сам Франц получит генеральскую звезду», — ответил Кемпбелл. Однако Россу не суждено было стать бригадным генералом. Из-за болезни желудка его вычеркнули из списка кандидатов на получение генеральского звания.

Росс отправился в Германию в качестве командира 513 группы, но генеральской звезды не получил, — лишь ответственность за 3000 офицеров, солдат и вольнонаемных специалистов. Все это Росс воспринял как должное. Он твердо решил сделать из своей части настоящую, даже образцовую боевую единицу. Однако перед вступлением в новую должность он снова явился в штаб европейского командования американской армии, где изложил свои требования помощнику начальника разведотдела полковнику Чарльзу Джонсону. Тот порекомендовал ему написать проекты реорганизационных и оперативных приказов. По мнению Росса, это был беспрецедентный случай, однако он последовал рекомендации Джонсона, и главнокомандующий не изменил там ни единой запятой. Согласно этим приказам руководство всеми разведывательными операциями в Европе возлагалось на Росса. В его распоряжение переходили и все оперативные фонды.

Инструмент пропаганды

10 июля 1956 года, пятьдесят два дня спустя после похищения сейфов, министерство государственной безопасности ГДР устроило пресс-конференцию, на которой выступил Хорст Гессе. В отличие от мешковато одетых партийных функционеров, на темноволосом шпионе был элегантный серый двубортный костюм и белая рубашка. Его галстук был завязан безукоризненным виндзорским узлом. Этому Гессе научили его американские «друзья». Он держался спокойно и уверенно. Это был его звездный час. Помимо представителей коммунистической прессы присутствовали репортеры из Западного Берлина и иностранные корреспонденты «Ассошиэйтед Пресс», «Юнайтед Пресс», «Ройтерс», а также агентства «Франс Пресс».

Сидя рядом с полковником МГБ, Гессе прочитал заявление, в котором говорилось, что он был завербован американской военной разведкой в 1954 году, когда работал в восточногерманском городе Магдебурге. За хорошую работу его перевели сначала в Берлин, а затем в Вюрцбург, где он стал главным вербовщиком агентов.

«В силу занимаемого мной положения я знал довольно много о подразделениях военной разведки в Вюрцбурге по вербовке агентов в ГДР», — сказал он. Затем Гессе подробно остановился на некоторых операциях, касавшихся сбора информации о транспортных коммуникациях и военных объектах Советской и восточногерманской армий. Он признал кражу двух сейфов. Несмотря на всю его выдержку и самообладание, он больше всего походил на робота, механически повторявшего то, что было запрограммировано его хозяевами из Штази: «После того как у меня зародилось много сомнений относительно справедливого характера моей работы, я решил порвать с этой спецслужбой и перейти на сторону ГДР. В качестве доказательства моей доброй воли и искренности моего поступка и в надежде возместить ущерб, нанесенный ГДР в результате моей прежней деятельности, я принял решение взять с собой уже упоминавшиеся выше сейфы вместе с их важным содержимым».

Гессе утверждал, что в одном сейфе был список агентов, но не повторил цифру, приведенную ранее премьер-министром Гротеволем. В другом сейфе, по его словам, было 2000 бланков западногерманских паспортов, 100 журналистских удостоверений, около 100 бланков удостоверений сотрудников гейдельбергского уголовного розыска и почти 250 бланков удостоверений членов ассоциации германских детективов. Были также бланки удостоверений сотрудников управления по изучению общественного мнения при штабе американских вооруженных сил и топографической службы.

Затем Гессе назвал имена коллег-вербовщиков в Вюрцбурге и в Западном Берлине и имя своего начальника, капитана Джона Уокера (псевдоним Кемпбелла). Он отозвался о капитане как о беспринципном, грубом человеке, который наслаждается тем, что «унижает, запугивает и издевается» над своими сотрудниками. «Все немцы для него были людьми второго сорта, которые должны были бездумно и слепо выполнять его указания», — читал Гессе с лежавшего перед ним листа. Затем он сделал драматическую паузу перед нанесением удара, который по замыслу его хозяев из Штази должен был стать нокаутирующим: «Это означает, например, что агент, отказывающийся выполнять его задания, будет расстрелян. Доказательства этого содержатся в сейфе, который я привез с собой в ГДР. Военнослужащим и сотрудникам вспомогательного персонала также угрожают расстрелом в случае, если они осмелятся нарушить приказы и директивы управления военной разведки».