Высшая ценность - Александр Лоскутов

— Ну и какого, спрашивается, черта ты приперся сюда посреди ночи?

Не обращая внимания на недовольное лицо Хмыря, я невозмутимо плюхнулся в кресло:

— И я тоже рад тебя видеть, Иван. Некоторое время он хмуро смотрел на меня. Потом встал. Почесал живот.

— Молодец, — буркнул он. — Уел меня все-таки… А теперь брысь с моего места. Вон, сядь на стул.

Я пожал плечами и подчинился. Хмырь занял свое любимое кресло и с ходу же вытащил откуда-то полупустую бутылку, в которой тяжело плескалась какая-то мутная жидкость.

— Выпить хочешь?

— Что-то я никак не пойму, с чего ты все время пытаешься меня споить… Не буду.

Хмырь долго смотрел на меня, не говоря ни слова. Потом хмыкнул. Пожал плечами. И, подбросив бутылку, на лету перехватил ее за горлышко, чтобы швырнуть в ближайшую стену. Жалобный звон, и на пол посыпались мокрые осколки.

— Ладно. Ты прав, дурная была мысль… Излагай, зачем пришел. Только покороче, желательно в двух словах.

Я глубоко вдохнул пахнувший просачивающейся через распахнутое чердачное окно свежестью воздух и рассказал. В двух словах:

— Ирину арестовали.

Хмырь недоверчиво мигнул. Опустил глаза.

— Так. Для начала неплохо. А теперь давай-ка поподробнее… И не вздумай подкалывать, что я, мол, просил в двух словах. Ясно?

Я загнал поглубже рвущуюся наружу дежурную улыбку и рассказал. Поподробнее, с упоминаниями всех так или иначе относящихся к делу мелочей. Это заняло минут двадцать.

Когда я закончил, Хмырь кисло поморщился:

— Так. Все ясно… Ну а от меня-то ты чего хочешь?

— Чтобы ты помог мне ее вытащить, конечно.

— Угу… Я, собственно, так и думал.

— Тогда зачем спросил?

— Понадеялся, что у тебя наглости не хватит. — Хмырь невесело усмехнулся. — Между прочим, твоя подружка правильно сказала: убить ее они не посмеют. Разве что промурыжат немного в подвале да со всем уважением попытают насчет некоторых вопросов прикладной теологии. А потом под ручки проводят к месту инаугурации. И проследят, чтобы, упаси Господи, с ней до самого момента X ничего не случилось.

— И что? — Я непонимающе прищурился. Бывший инквизитор тяжело вздохнул:

— А то, что есть ли смысл ее оттуда вытаскивать? Если ты всего лишь хочешь ее проводить до места, так это сделают и без тебя. А если задумал убить — тем более лезть никуда не надо. Снайперскую винтовку я и так могу тебе достать. Без лишних усилий сделаешь свое дело и спокойно отвалишь. Ну что, согласен?

— Нет!

— Почему?

— Потому что нет. Снова вздох.

— То есть ты, Алексей, задумал во что бы то ни стало ее вытащить?

— Да.

— Но зачем? Что тебе до нее?.. Или ты считаешь, что право судить и решать есть только у тебя?

— Ничего я не считаю, — огрызнулся я. — Просто хочу ее спасти.

— Тогда, наверное, у тебя есть план?

— Есть.

— И ты мне его изложишь?

— Изложу, если ты согласишься помочь. Хмырь— громко фыркнул, явно сдерживая смех:

— Хорошая у нас с тобой получается беседа. А главное, информативная. Может быть, ты все-таки прояснишь свои планы, расскажешь поподробнее, с чего это тебе взбрело в голову ее вытаскивать и рисковать своей, моей, ее жизнью, когда Ирине и так ничего не грозит?

Я промолчал. Ну как я мог объяснить ему, что должен, просто должен ее увидеть? Как объяснить робкую надежду, теплящуюся в глубине моей души? Как показать ему глубину тех чувств, что охватывали меня при одной только мысли об Ирине? Как объяснить, что даже если он откажется составить мне компанию — я пойду один. Быть может, на верную смерть, но все равно пойду. Нет. Это передать невозможно. Никак невозможно.

Так и не дождавшись ответа, Хмырь устало вздохнул.

— Глупость ты задумал, бывший чистильщик, — проворчал он. — Глупость и самоубийство.

Я оставил его слова без внимания, хотя в другое время и в другом месте обязательно бы поинтересовался, откуда он знает, что я бывший чистильщик, если я ему этого никогда не говорил. Сейчас это было уже неважно. Даже если бы Хмырь знал мой личный номер (а не исключено, что он его и в самом деле знал), мне на это было наплевать.

— Поможешь или нет?

— Ты хотя бы знаешь, где ее искать-то? — Было очевидно, что особого энтузиазма у бывшего инквизитора предстоящая вылазка не вызывала и на самом деле он искал всего лишь отговорку. Но, вопреки всем его ожиданиям, я кивнул:

— Церковь великомученицы Анастасии.

— Точно знаешь? — Хмырь недоверчиво прищурился.

— Да.

— Но откуда?

Теперь пришла моя очередь улыбаться и закатывать глаза, а Хмырю соответственно морщиться. Сам он, насколько я вижу, любит подобные шуточки. Так пусть испробует их на себе.

На самом деле ответ я получил путем несложных логических рассуждений, щедро сдобренных возможными допущениями. Во-первых, машин было аж восемь и все они с инквизиторскими крестами на боках. Во-вторых, выехав со двора, они направились вверх по проспекту, а там, до самого периметра, есть только одна крупная инквизиторская церковь, обладающая столь внушительным автопарком, — великомученицы Анастасии. Если не доводить до крайностей, полагая, что машины собрали сразу со всех церквей или поехали в объезд, получается, что едут они именно туда.

Логика в стиле Шерлока Холмса.

Только никакой логике я бы не поверил, если б, специально навестив церковь великомученицы Анастасии, не обнаружил стоящие на стоянке возле нее те самые восемь машин.

Как и всякий знакомый с оружием и смертью не понаслышке человек, я считал практику превыше всякой логики. Но в случае, если логические выводы подтверждаются реальностью… Что ж, это всего лишь означает, что пора брать в руки меч.

— Ты мне поможешь?

— Послушай, Алексей, ты понимаешь, насколько это глупо — лезть в церковь, битком набитую инквизиторами и наверняка охраняемую армейскими подразделениями? А затевать столь безумное предприятие всего лишь вдвоем — глупо вдвойне.

— Если ты можешь предложить другой способ ее спасти — валяй, — уязвлено пробормотал я, тем не менее признавая скрывающуюся в этих словах правду.

Хмырь меня проигнорировал.

— Ты лучше подумай, — возбужденно подавшись вперед, говорил он. — Там же полная церковь священников. И не просто священников — инквизиторов. Вспомни церковные уложения. Что там сказано по поводу убийства находящегося при исполнении инквизитора? Да за одно это, не считая попытки похищения мессии, нам обоим обеспечат огненную шахту!.. Или ты каким-то образом собираешься провернуть это без крови?

Я опустил голову. Хмырь был прав: кровь неизбежно прольется. Неважно чья — моя или их, она все равно прольется. И это значит, что моя война против нечисти перерастет в войну против всех.