История княжеской Руси. От Киева до Москвы - Валерий Шамбаров

Сын Алексея Иоанн взялся резко менять политику государства, хотя это оказалось уже не просто. Привилегии, дарованные венецианцам, он подтвердить отказался. Но попробуй не подтверди! Венеция выслала большой флот, он начал дико опустошать греческие берега – жег города, топил суда, забирал жителей в рабство. Тут-то и выяснилось, что Византии защищаться уже… нечем. Когда-то она господствовала на морях, но в царствование прошлых императоров деньги растекались куда угодно, только не на корабли, флот находился в жалком состоянии. Даже страшное оружие византийцев, «греческий огонь», было утрачено. Запасы не возобновлялись, на подготовку инженеров не обращалось внимания, и секрет «греческого огня» забыли. Враг действовал беспрепятственно, и Иоанну Комнину пришлось вернуть привилегии Венеции, да еще и просить извинения, выплатить «компенсацию».

Тем не менее император не оставил замыслов возродить былое могущество. Он переформировал сильную национальную армию, одерживал победы над сельджуками, отобрал у них значительную часть Малой Азии. Иоанн пытался поставить на место и обнаглевших крестоносцев. Совершил поход в Сирию, и Антиохийское княжество под угрозой оружия признало себя вассалом Византии. А опору и поддержку, в отличие от отца, император искал среди православных государств. Грузия восстала против сельджуков и сбросила их владычество, Иоанн немедленно заключил союз с ней.

Он всячески старался укреплять связи и с русскими. Его союзником стал Владимирко Галицкий. Совместными усилиями император и князь пробовали возвести на венгерский престол русского претендента Бориса, сына изгнанной королевы Евфимии Владимировны. В Константинополе представляли, что альянс с Русью может открыть для империи куда большие перспективы. Но с такой Русью, какой она была при Мономахе. Что толку в союзниках, разодравшихся между собой? Через митрополита Михаила, епископов, византийцы силились остановить свары. Новгородский епископ Нифонт специально приехал в Киев с целой делегацией, мирить князей. Но Всеволод II его не то что слушать не стал, а вообще посадил в тюрьму.

Юрий Долгорукий занимал совершенно иную позицию. Он-то дружил с Владимирком Галицким, дружил с Нифонтом Новгородским. Это помогало и в политических вопросах, через епископа князь укреплял свою партию в Новгороде. В Киеве Юрий поддерживал добрые отношения как с Печерским монастырем, так и с греческим митрополитом. А при этом суздальский властитель показал, что он и впрямь Долгорукий. Через митрополита и Владимирка он стал наводить мосты напрямую с Константинополем.

После смерти св. Исайи кафедра Ростовского епископа так и оставалась вакантной – пустовала 47 лет. Залесский край окормлял епископ Переяславля. Пока город принадлежал Мономаху и брату Юрия Андрею, подобное положение было в общем-то терпимым. Но когда Переяславль перешел к далеко не дружественному Изяславу Мстиславичу, церковная зависимость от этой епархии стала совсем не желательной. У Долгорукого нашлась и личная причина укреплять связи с греками. Его верная супруга половчанка Мария с возрастом стала болеть. Тихо угасая, она приняла постриг и скончалась в монастыре.

Князь начал хлопотать в Константинополе, туда поехали суздальские посольства. Со стороны митрополита они получили полную поддержку, и все вопросы решились наилучшим для Юрия образом. Патриарх выделил ему епископа Нестора, а вместе с ним в Суздаль отправилась и невеста для Долгорукого – Анна, дочь самого Иоанна Комнина. Это был грандиозный политический успех. Вот вам и захудалая Залесская земля! Вот вам и второсортный княжеский стол на окраинах!

Конечно же, царевне было нелегко оказаться в другой стране. Первую византийскую Анну привезли в богатый Киев, а Анну Комнину вообще не пойми куда! Вместо просторных дворцов и храмов Константинополя надо было привыкать к деревянным хоромам, во всем княжестве было лишь две каменные церкви. Вместо южного солнца, теплых волн Босфора, шумных площадей византийской столицы девушка видела вокруг себя марево туманов над гладью северных озер, дебри лесов, бескрайние россыпи зимних снегов. Но Анна не причитала, что ее заживо похоронили, не замыкалась в «ромейской» гордыне. Нет, времена гордыни миновали, кичиться уже не приходилось. Хочешь или не хочешь – пристраивайся к русской жизни, к обстановке теремов, необычным кушаньям, рубленым небольшим городкам.

Хотя Залесский край быстро менялся. Продолжался приток переселенцев с юга. Долгорукий зазывал на свои земли и болгар, мордву, югру. Его южное владение, Городец-Остерский, располагался по соседству с Белой Вежей, и Юрий установил дружбу с беловежцами, их сородичами, донскими бродниками. Желающих тоже приглашал к себе. Селитесь, трудитесь, поступайте на службу. Там и тут стучали топоры, расчищались поляны, вставали деревни, росли новые города. Южная Русь трещала по швам, разорялась и разрушалась. А в Суздальском княжестве росло население, оно наливалось силой, расцветало.

Киевского великого князя Юрий не признавал, но и в братоубийство не вмешивался. Оставался в стороне от драк, его удел жил мирно. Однако в 1146 г. все переменилось. Всеволод II Ольгович слег больным. Призвал к одру братьев, новгород-северских князей Игоря и Святослава. Игоря он оставлял наследником, просил позаботиться о своих детях. Но… сам же Всеволод II, борясь за престол, возвысил тестя, Изяслава Мстиславича. От него потребовали целовать крест, что он поддержит Игоря. О, такой тип как Изяслав Мстиславич готов был давать любые клятвы. Но имело ли смысл выполнять их? Для него альянс с Ольговичами был лишь ступенькой к вожделенному трону. Приехав для целования креста, он завел тайные переговоры с киевскими боярами, а в их числе были главные предводители войска – первый воевода Иван Войтишич, тысяцкий Улеб. Столичной верхушке такой подход к делу понравился, она выработала условия, на которых приведет Изяслава к власти.

1 августа Всеволод II преставился, и в самый день похорон бояре созвали вече, принялись раздувать возмущение чиновниками покойного государя. Дескать, обдирали народ, судили несправедливо. Правда, администрация подчинялась тем же самым боярам, Ивану Войтишичу и Улебу, ведь Всеволод II сохранил за киевскими тузами их посты. Но об этой «мелочи», естественно, умолчали, науськивали киевлян против пришлых, черниговских и северских чиновников. К горожанам выехал новый великий князь Игорь II с братом Святославом, обещали разобраться с претензиях людей. Вроде, успокоили. Но как только они удалились во дворец, подстрекатели вновь раздули страсти, подбили толпу грабить дворы тиунов Всеволода. Князьям пришлось посылать дружинников, усмирять беспорядки. Что и требовалось заговорщикам, желающим возбудить ненависть черни к Ольговичам.