Французский орден особиста - Николай Николаевич Лузан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ранним утром 13 июня 1944 года, через полтора года после первого испытания «Фау», странный жужжащий звук поднял на ноги ничего не понимающих жителей Лондона. Характерный звук издавал пульсирующий воздушно-реактивный двигатель. Из десяти запущенных снарядов до цели успешно долетели только четыре. В дальнейшем обстрелы продолжались почти ежедневно и приводили в ужас британцев. От «жужжащей смерти», как они ее называли, не было спасения. До 29 марта 1945 года по Британии было выпущено около десяти тысяч снарядов, из них цели достигло только 3200 и 2419 непосредственно поразили кварталы Лондона. Общие потери британцев от применения «Фау» составили 6184 человека убитыми и 17 981 ранеными, в основном это было обычное гражданское население. Взрывы привели к полному разрушению 24 491 здания, еще 52 293 здания пришли в непригодное состояние.
Всего этого Рябов и его товарищи, конечно же, не знали. Но непонятная конструкция не давала покоя Рябову. Он записал в своем дневнике:
«20 марта.
Из головы у меня не выходит последний разговор с Капитаном. Мы уже немало наслышались о странных сооружениях, возводимых немцами в прибрежной полосе. О них говорят разное. Одни их называют стартовыми площадками. Дру-
гие – бетонированными полосами. Но те и другие сходятся во мнении о том, что эти сооружения имеют непосредственное отношение к „Фау“ – новому секретному оружию немцев.
Вскоре после того, как был создан отряд, нам удалось отыскать ту стройку, о которой в свое время рассказывала Андреа. Вероятно, это была одна из стартовых площадок. Объект сильно охраняется. Подступиться к нему разведчики не смогли. А на днях Николай со своими товарищами напал еще на две площадки. Одна из них разрушена авиацией союзников. Бойцы произвели ее измерение. Длина триста пятьдесят метров. Ширина – двести. На этой территории несколько строений и бетонированных полос. Предназначение их мы пока не знаем. Еще одна площадка только строится. Я давно хочу побывать возле нее…»
На следующий день после доклада Орлов с Рябовым, едва взошло солнце, сели на велосипеды и отправились на разведку загадочного военного объекта. Первые пятнадцать километров ехали по проселку без остановок, а когда выбрались на шоссе, вынуждены были соблюдать осторожность: при звуке машин и мотоциклов сворачивали в лес и прятались в кустарнике. К полудню добрались до развилки дорог, одна вела в сторону Ивранша, другая сворачивала влево и терялась в лесу.
Орлов уверенно свернул в лес. Дорога была сильно разбита, и опытному глазу ее состояние говорило о том, что она активно используется, причем используется как колесным, так и гусеничным транспортом. Это был важный признак, указывающий на близость загадочного объекта. Проехав два километра, Орлов остановился, слез с велосипеда и прислушался. В шелест леса вплетался еле слышный монотонный рокот, напоминающий шум морского прибоя. Махнув рукой, он сошел с дороги и исчез в кустах; Рябов поспешил присоединиться к нему.
Накануне прошел сильный дождь. В лесу было сыро и сумрачно, от густых испарений перехватывало дыхание, ноги скользили по прошлогодней листве и молодой травке. Через полкилометра путь преградил глубокий овраг. Орлов предложил спрятать в нем велосипеды и дальше идти пешком. Выбравшись из оврага, они начали взбираться по крутому склону на горный гребень. Постепенно лес начал редеть, а таинственный гул стал нарастать. На вершине их буквально оглушил рев десятков тракторов и бульдозеров, визг пил и грохот отбойных молотков. Орлов не ошибся с направлением – вывел прямо к стройке.
Короткими перебежками, прячась за деревьями, они выбрались на опушку и залегли в кустарнике. Рябов приник к биноклю. Строительную площадку окружал барьер из выкорчеванных пней, валунов и земли. Сама стройка походила на гигантский растревоженный муравейник. Повсюду копошились крохотные фигурки: одни рыли траншеи, другие суетились на лесах, третьи клали кирпичи, четвертые пилили и строгали доски. Все это тонуло в реве машин и механизмов. Тут и там мелькали серые мышиные мундиры, но возводили объект под дулами пулеметов и автоматов тысячи военнопленных – об этом говорили хорошо знакомые арестантские робы.
– Что там, Саныч? Ты понял, что фрицы строят? – торопил с ответом Орлов.
Рябов опустил бинокль и покачал головой:
– Не знаю, Коль. Похоже на большую стартовую площадку под новое оружие фрицев…
– Это ж какое?
– Ну, то, о котором Андреа говорила.
– А, такие громадные дуры, которые то ли самолет, то ли снаряд.
– Да.
– На аэродром не похоже… Как же фрицы эту штуковину запускают?
– Скорее всего, вон с той здоровенной железяки, – предположил Рябов и, передав бинокль Орлову, указал на уже готовую бетонную площадку, где торчало циклопическое сооружение из металла.
Орлов долго всматривался, потом сказал:
– Очень похоже на то, что я с ребятами видел в паре километров отсюда.
– А там что?
– Да примерно то же самое. Но там железяка была с рельсами и с разными прибамбасами.
– Такая, как ты рисовал?
– Ага. Слушай, Сань, а как эта «дура» летает? – с неподдельным интересом спросил Орлов.
– Я так думаю, снаряды, как из катапульты, запускают вон с той железяки, а дальше они уже сами летит.
– И как далеко?
– Луи говорил, до Англии долетает.
– Ничего себе… Интересно, сколько эта «дура» весит?
– Думаю, не меньше десяти тонн, – предположил Рябов.
– Сколько-сколько?.. – поразился Орлов и воскликнул: – Так надо взорвать все это к чертовой матери!
– Легко сказать, Коляныч. У нас во всем отряде не найдется столько взрывчатки, чтобы подорвать эту хрень.
– Но надо же что-то делать, Сань!
– Штурмом пойти?.. Да нам… – Рябов осекся, потянулся к биноклю и навел его на подъездные пути, ведущие к строительные площадке.
– Что ты
