Владыка Асгарда - Сергей Шведов

Тело Яртура привезли в Расену через три дня доблестные витязи Шемякич, Гнеус, Лют и Божидар. Однако, вопреки ожиданиям, тело кагана не было предано огню. Витязь Шемякич громогласно объявил последнюю волю кагана Яртура. Его останки должны покоиться в подземелье замка Асгард, рядом с черепом поверженного титана Аримана. Слова Шемякича если и удивили, то только асов. Беры восприняли это как нечто само собой разумеющееся. Ибо самых своих выдающихся вождей и старейшин они хоронили в подземельях храмов Велеса. А Яртур, как говорили осведомленные люди, был сыном Волоха, а не Авсеня. И своей последней волей он разрешил эту мучавшую многих загадку. Устами витязя Шемякича он назвал себя потомком бера, а не сколота. Боярин Синегуб был участником погребальной процессии, растянувшейся от Расены до Асгарда, и даже удостоился чести подставить под гроб кагана свое плечо на одном из самых трудных участков его последнего скорбного пути. Впрочем, в подземелье Асгарда Синегуб не попал, туда Яртура внесли Шемякич, Гнеус, Лют и Божидар. Они же закрыли раззолоченный гроб тяжелой крышкой в присутствии княгинь Турицы и Лели, а также самых близких к ним людей. Тризна получилась непродолжительной. Уставшие от бесконечных похорон вожди и старейшины поспешили покинуть сумрачный замок Асгард, коему в ближайшие дни предстояло стать храмом Великой Матери, чей культ, наряду с культами Деваны и Мораны, еще предстояло утвердить в Асии и других землях Скифии.

– Бежать надо, – процедил сквозь зубы Курсан, выезжая из ворот замка. – Поверьте моему слову, бояре, добром это Обновление не закончится.

Почти все сарматы и асы думали сходно с беком, но никто не осмелился поддержать его вслух. Раньше надо было думать Курсану, ведь именно на плечах сарматов вознеслась к вершине власти княгиня Леля. Именно сарматы вместе с обезумевшим Хмарой истребили сколотов вместе с их князем Хорсом. Оно, конечно, Хорс тоже не подарок, но ни о каком Обновлении он даже не заикался. И старых богов он чтил.

– Интересно, а почему молчит князь Волох? – не унимался Курсан.

– А что же ему, на свою родню восставать? – зло выдохнул Синегуб.

– Нет, бояре, когда речь идет о власти – родная кровь побоку, – покачал головой сармат.

– Тебе виднее, – бросили ему из задних рядов.

Курсан намек на свое участие в отравлении царя Таксака понял и побагровел от гнева. А Синегубу пришло на ум, что путь говорливого бека к трону не будет устлан розами. И никуда он из Асии не побежит, а будет покорно ждать Обновления, чтобы заручиться поддержкой новой божественной Триады в нелегкой борьбе за власть. И Волох будет ждать, пытаясь извлечь выгоду из возвышения своей матери. И наверняка извлечет. Ибо князь Себерии мудр и очень хорошо усвоил известную многим истину – плетью обуха не перешибешь.

Глава 11

Бесценный дар

Бутуй, чудом ускользнувший от орланского погрома, не рискнул уклониться от участия в тризне по кагану Яртуру и явился в замок Асгард в сопровождении боярина Бренко. Сидел Бутуй за столом тихо, как мышь, а потому никто из сильных мира сего опального боярина не заметил. За исключением разве что биармца Ерменя. От него Бутуй узнал, что отцу витязя Божидара, мужа богини Деваны, бояться, в сущности, нечего. За честное служение кагану никто с него взыскивать не будет. Надо только во время присягнуть новому владыке Асгарда витязю Мортимиру сыну Родегаста и все утрясется, в конце концов. Однако мрачное выражение лица умного биармца начисто опровергало его дышащие надеждой на светлое будущее слова. Да и новый претендент на звание владыки Асгарда не поглянулся боярину Бутую с первого взгляда, ну хотя бы тем, что сидел за скорбным столом рядом с княжичем Ратмиром, коему в замке Асгард вообще не полагалось находиться.

– Княжич Ратмир прошел обряд очищения крови, – горько усмехнулся Ермень. – Во всяком случае, так утверждает кудесник Велеса Богумил.

– А на самом деле? – шепотом спросил Бутуй.

– Обновление покроет все, – вздохнул Ермень. – А Ратмир уже доказал свою преданность новой Триаде.

– Ну, хоть кому-то грядущие перемены принесут пользу, – попробовал пошутить Бутуй, но получилось не очень удачно.

– Ты лучше ноги отсюда уноси, боярин, – посоветовал асу биармец. – Сегодняшней ночью в Асгарде будет жарко. – А ты что же, останешься?

– Мне уже нечего терять, Бутуй, – обреченно сказал Ермень. – Придется досмотреть все до конца.

– Я с сыном хотел словом перемолвиться.

– Не вздумай даже подходить к нему, – зашипел на ухо асу Ермень. – Навлечешь беду и на его, и на свою голову. Божидар один из главных участников предстоящего таинства. Ему предстоит свадебный обряд с богиней Деваной.

– А богиня уже здесь, в Асгарде? – удивился Бутуй.

– Разуй глаза, боярин, ты же видел ее изображение в храме.

Бутуй воспользовался любезным советом биармца и с удивлением уставился на красивую девушку, сидящую рядом с княгиней Турицей. Воля ваша, но ничего божественного Бутуй в ней не обнаружил. Самая обычная молодая женка, с приятным лицом, высокой грудью и широкими бедрами. Такой только рожать и рожать, так нет же, ее потянуло в богини, пусть даже и плодородия.

– Полноценной богиней ей еще только предстоит стать сегодня ночью, – пояснил боярину Ермень. – Для этого она должна слиться телом и душой с той Деваной, что сейчас обитает в мире Прави. После этого она получит возможность жить и здесь, и там по своему усмотрению.

– А Морана в замке? – спросил Бутуй дрогнувшим голосом.

– Морана объявится, как только стемнеет. Ей предстоит пройти тот же обряд. Только тогда она станет истинной царицей ночи.

– Но ведь по твоему выходит, что и Великой Матери потребуется земная оболочка! – воскликнул потрясенный Бутуй.

– Догадайся с трех раз, кто ею будет, – хмыкнул Ермень.

Однако трех раз Бутую не понадобилось. Достаточно было бросить косой взгляд в сторону княгини Турицы, чтобы получить от Бутуя удар ногой в голень. Дочь альва Эльмира выглядела взволнованной. У нее даже щеки розовели, словно у невинной девушки перед брачной ночью. Едва ли не всю свою сознательную жизнь Турица шла к своему неслыханному возвышению, и вот теперь ей осталось сделать всего один шаг к обретению божественного величия. Как же тут было не волноваться. На месте Турицы Бутуй просто умер бы от страха.

– А князь Ашугии ей зачем понадобился, что она в него вцепилась как в любимую куклу? – Поглянулся, – скривил губы Ермень. – Энергия куя во время Обновления совсем не будет лишней.

Вообще-то этой энергией обладали все мужчины, включая бояр Бутуя и Ерменя, но у юного сына князя Велемудра ее наверняка было побольше. И уж конечно княгине Турице виднее, кого брать в партнеры для вселенского блуда. Непонятно только, откуда она черпает уверенность в успехе обряда Обновления? Многие люди пытались возвыситься до уровня богов, но мало кому это удавалось. Взять хотя бы Слепого Бера, неужели жалкая участь мужа так ничему не научила Турицу?

– В жар-цвете она черпает свою уверенность, – зло прошипел Ермень. – Этот бесценный дар богов многих людей сделал безумцами.

– А разве жар-цвет в Асгарде? – ужаснулся Бутуй.

– Его принесет царица ночи, – пояснил Ермень.

Увлеченный разговором с Ерменем и собственными мыслями по поводу предстоящего события, Бутуй не заметил, как большинство гостей уже покинули замок Асгард, и только самые близкие к княгине Турицы люди продолжали стыть истуканами за столом. Среди этих близких, к удивлению Бутуя, оказались воеводы Гнеус и Лют, а также друд Шемякич. Последний сидел почему-то в навершье стола, рядом с княгиней Лелей и по его жесткому, словно из дерева вырезанному лицу, трудно было определить, какие чувства его сейчас обуревают.

– Это Шемякич отравил кагана Яртура, – зло процедил сквозь зубы Ермень, – по просьбе своей любовницы Лели. А эта потаскуха расплатилась с ним за услугу своим телом.

– Откуда ты знаешь? – спросил Бутуй.

– Боярин Синегуб рассказал, – пояснил Ермень. – А он узнал подробности страшного сговора от твоего приказного Глузда.

Потрясенный Бутуй отказывался верить услышанному. Тут либо Глузд что-то напутал, либо Ермень пытается очернить друда. Ведь не было у кагана Яртура ближника, вернее сына Шемахи. Вместе они пережили столько, что другим людям не под силу. Ведь Шемякич ради кагана прошел по Калинову мосту и предстал пред богом смерти Вием. Ну, не мог он предать Яртура! Не мог!

– А темник Хмара, – напомнил асу биармец. – Тоже с малых лет был рядом с Яртуром. Из одной чашки с ним ел, из одного кубка пил. – Страсть к женщине его сгубила, – буркнул Бутуй.

– А с чего ты взял, что страсть друда уступит страсти орлана? – спросил с усмешкой Ермень.

Может и не уступит. Вот только в предательство Шемякича Бутуй все равно не верил. Не верил и все тут! Но если это не предательство, то что тогда? Стечение обстоятельств? Несчастный случай? Хитрость? С чего это еще молодому и полному сил внуку Слепого Бера вздумалось умереть? Его и прежде не раз пытались отравить, а покушений на него и вовсе было без счета. Ведь он ушел даже из Браниборского детинца, где полегли все его ближники. Ушел, между прочим, с помощью того же Шемякича. А потом месяц отлеживался под крылом у темника Бекаса. У того тоже была возможность предать кагана, но Бекас этого не сделал. Остался верен Яртуру в тяжкий для того час, но на тризну по ушедшему другу почему-то не явился. Тоже случайность?