Принцесса и медведь (СИ) - Зеленая Марья

Она округляет губы, втягивает член в рот и медленно скользит по стволу до тех пор, пока головка не упирается в горло. Бьорн урчит от удовольствия, а Виола плавно подается назад. Возлюбленный тихо постанывает, а значит, она все делает правильно.

Вперед. Назад. Вперед. Назад. Бьорн слегка подмахивает бедрами. Виола ускоряет темп. Член слишком большой, он не влезает в рот даже наполовину. Виола пытается расслабиться и взять поглубже. Она готова потерпеть, чтобы ему было хорошо, но Бьорн щадит ее, сдерживая свои движения. Его мышцы напряжены. Он глухо стонет, и Виола ощущает, как член содрогается у нее во рту.

Краткий миг, когда еще можно отстраниться… Но она этого не делает, ей хочется испить его без остатка. И он изливается густой, обильной спермой, пряной и солоноватой на вкус. Виола покорно принимает ее всю до последней капли. Говорят, такое делают только шлюхи, но Виола не чувствует себя шлюхой. Что дурного в том, чтобы доставить удовольствие любимому человеку?

Его пальцы ласково гладят ее лицо, они заметно дрожат.

— Иди сюда!

Он поднимает ее к себе и целует в губы. Во рту еще чувствуется его терпкий вкус, а значит, Бьорн его тоже ощущает. Почему-то эта мысль заводит ее еще сильней.

Его рука снова у нее между ног, и Виола ненасытно трется об его пальцы.

— Моя малышка, какая же ты мокрая! Обожаю тебя!

Он опрокидывает ее на спину и целует шею, грудь, живот. Его губы дразнят и обжигают, заставляя Виолу выгибаться, жадно подставляясь под его ласки. Бьорн широко разводит ее бедра, опускается ниже и медленно… томительно медленно проводит языком по истосковавшейся возбужденной плоти.

По телу тут же разливается искрящееся тепло. Виола прикусывает ладонь, чтобы не застонать. Его палец неспешно входит внутрь. Следом — второй. Бьорн плавно двигает ими туда-сюда, пока его язык невесомо и сладко порхает по самым чувствительным местам.

Виола безраздельно отдается своим ощущениям. Она извивается, тяжело дыша, и еще сильнее раздвигает ноги, полностью раскрываясь перед любимым. Его рука скользит вверх по ее животу, дотягивается до груди. Пальцы сдавливают набухший сосок — и тут Виолу накрывает штормом. Наслаждение — мощное и сокрушительное — сотрясает ее тело с головы до ног. С губ слетает протяжный вздох, и она зажимает себе рот ладонью, чтобы не закричать.

Через несколько восхитительных секунд Виола обессилено падает на подушку, а Бьорн поднимается к ней, целует — и теперь уже ее очередь пробовать себя на вкус.

— Я люблю тебя! — шепчет она.

— Я жизнь за тебя отдам! — Он крепко прижимает ее к груди.

***

— Бьорн!

— М-м?

— Ты спишь?

— Угу.

Тишина.

— Ты что-то хотела, любимая? — спросил он через несколько секунд.

— Ты уже решил, что будешь делать с Ингваром и Фастрид? — шепотом поинтересовалась Виола.

— Почему тебя среди ночи вдруг взволновал этот вопрос?

— Раньше не было возможности тебе кое-что рассказать…

Бьорн приподнялся на локте и внимательно взглянул в ее глаза.

— Рассказать что?

— Не знаю, правда это или нет, — начала Виола, — но Ингвар проболтался, что нападение на Рюккен три года назад… когда… твоя жена и сын…

В тусклом свете было видно, как помрачнел Бьорн.

— В общем, все подстроил Ингвар и его мамаша, — закончила она.

Несколько секунд Бьорн смотрел на нее, не произнося ни слова. Отблески очага плясали на потолке, бросая причудливые тени на его лицо.

— Я не верю, — наконец промолвил он.

— Хочешь верь, хочешь не верь, но Ингвар сам так сказал. За язык его никто не тянул.

Бьорн погладил Виолу по волосам.

— Прости, но… зачем бы им это понадобилось?

— Они боялись, что ярл назовет преемником тебя, а не его. Я и сама не поверила, что Фастрид сотворила бы такое со своей дочерью и внуком… Но Ингвар что-то плел о силе материнской любви…

Бьорн сел на край постели и уронил голову на руки. Виола, сжавшись в комок, смотрела на его спину. Сердце учащенно колотилось в груди. Может не нужно было ему этого рассказывать?

— Ты знаешь, — он наконец повернулся к ней, — Фастрид всегда обожала Ингвара, чуть ли на него не молилась, а к дочери относилась с прохладцей. Да и внука своего недолюбливала. Я думал, дело во мне, что мол я ей пришелся не ко двору, а она просто видела в нас соперников своему зацелованному в жопу сыночку.

— С ума сойти! Ведь это же ее родная дочь!

Виола подползла к Бьорну и примостилась рядом. Он притянул ее к себе и обнял, уткнувшись носом в ее макушку.

— Завтра я лично их допрошу, — после долгой паузы проговорил он. — Если все это правда, то наказание им одно — смерть.

— А если они не признаются?

— Поверь, есть способы заставить человека во всем признаться. Но теперь я и сам вижу — доказательства налицо. Тогда на Рюккен напали Черные Щиты. Они же устроили нам засаду по дороге из Грондаля. И во вчерашнем налете участвовали ублюдки из той же банды. А это значит, что все три нападения подстроили одни и те же люди — Ингвар и Фастрид.

Бьорн поцеловал ее в лоб.

— Спасибо, что рассказала мне это. А теперь — давай спать.

***

Когда Виола проснулась, Бьорна уже рядом не было. Она вспомнила, что происходило в этой постели прошлой ночью, и все тело охватила сладкая истома. Виола лениво потянулась, зевнула, но тут же ощутила укол стыда. А вдруг кто-нибудь заметил возню за шторкой и догадался, чем они занимались?

Она отодвинула занавеску. В очаге весело полыхал огонь. Пасмурный утренний свет мягко ложился на бревенчатые стены и деревянную утварь. Посреди комнаты над столом склонилась Матильда, а больше никого не было видно.

Виола спустила ноги с кровати и принялась обуваться.

— С добрым утром! — приветствовала ее Матильда.

— С добрым утром.

— Как спалось?

— Хорошо.

Тут Виола увидела на лице подруги лукавую усмешку, и к щекам прилила кровь. «Черт! Она все-таки что-то заметила прошлой ночью. Стыд-то какой!»

— Можешь тут умыться. — Матильда кивнула в сторону плетеной ширмы, закрывающей один из углов. — А потом подсобишь мне с тестом?

— Конечно!

Только сейчас Виола осознала, что впервые за долгие недели проснулась не в заточении, и на душе стало радостно и светло.

— А где все? — поинтересовалась она, поднимаясь с кровати.

— Мужики еще на рассвете куда-то умотали, — пожала плечами Матильда. — А мелкие — как обычно: Гуннар на озере, а Гисла погнала гусей на луг.

Умывшись и одевшись, Виола принялась помогать подруге месить тесто и делать из него лепешки.

— Что вы надумали, с Бьорном-то? — поинтересовалась Матильда, утирая лоб побелевшей от муки рукой.

— Он предложил мне стать его женой. — Виола скатала из теста плоский кругляш, смазала яйцом и кинула на противень, где уже красовался с десяток таких же кругляшей.

— Счастливая ты, — с улыбкой вздохнула подруга. — Из него выйдет отличный муж.

— Думаешь?

— Угу. Видела бы ты, как они с Альвейг жили. Душа в душу. Он прямо пылинки с нее сдувал.

Виола вдруг ощутила совершенно неуместный укол ревности.

— А если со мной все будет не так? — пробормотала она.

Матильда смазала мукой скалку и, вынув из бадьи очередной кусок теста, принялась раскатывать его в толстый блин.

— Все будет замечательно, уж поверь, — сказала она. — Я же вижу, как он на тебя смотрит.

— Так может, он на всех так смотрит! — с легкой горечью усмехнулась Виола, припомнив Милдрид и Гритту.

— Да ну брось! — махнула рукой Матильда. — Если и были у него какие бабы, то чисто так, для здоровья. Мужик-то без этого дела не может. А к тебе он прям всей душой.

— Хотелось бы верить, — вздохнула Виола.

— Так и будет! — заверила подруга. — Бьорн у нас очень верный. Пока был женат, на других даже и не глядел. Ты же знаешь, как серьезно он относится к обетам и клятвам.

— Иногда даже чересчур, — буркнула Виола себе под нос, вспомнив те беды, что Бьорн накликал на них своей собачьей преданностью Сигизмунду.