Сыщики преисподней (сборник) - Георгий Зотов

Народу вокруг почти не было, поэтому убийца не отказал себе в удовольствии навести указательный палец в сторону недовольного лица Калашникова, как бы прицеливаясь.

Глава 19

То, чего не может быть

(11 часов 38 минут)

Опухший после бессонной ночи Калашников сладострастно отпивался гнусным по вкусу, но все же горячим кукурузным кофе в тошниловке – так коллеги некорректно называют бар Учреждения. Разумеется, ему не терпелось попасть к Шефу, чтобы изложить подробности длительного путешествия в комнату тринадцатого. Но после того как на обратном пути он снова побывал в трех телепортерах, сил не осталось. Болело все: и тело, и голова, и даже мочки ушей. Было ощущение, что он вот-вот развалится на части, если сделает необдуманное движение.

Получасом раньше Алексей на последнем издыхании дополз до архива, чтобы в его присутствии охранники вскрыли автогеном раскуроченный ящик 297 865 11 («Т»), доверху набитый вещественными доказательствами. Предчувствие не обмануло – среди груды бумажного мусора оказался долгожданный менделеевский блокнот, но радость была преждевременной. Калашников ровным счетом ничего не понял в химических формулах, покрывающих страницы.

Проклиная лень, с которой он всегда относился к гимназическим урокам по химии, Алексей снял с каждой страницы блокнота ксерокопию, после чего еле доковылял до отдела судебной экспертизы. Замученные химики все еще возились с разложением на молекулы компонентов эликсира, поэтому к появлению блокнота отнеслись с энтузиазмом. Его попросили зайти через сорок минут, когда они проверят содержание формул. Калашников высказал опасение, что ему надолго придется задержаться у Шефа, однако химики заверили, что дождутся его обязательно.

…Бросив на столик золотую монету – цены в тошниловке выше, чем в современном Нью-Йорке, – Алексей поднялся, ритмично покачиваясь из стороны в сторону, подобным образом пьяные люди обычно танцуют рок-н-ролл. До лифта он шел, сопровождаемый сочувственными взглядами сослуживцев, слышался тревожный шепот: «Плохи дела у Лехи с расследованием – эвон как перебрал-то вчера». В зеркальном лифте, пользуясь тем, что он один, Калашников сел прямо на пол.

Двери открылись, он выполз оттуда на четвереньках – и сразу же наткнулся на стройные женские ноги в красных туфлях. Он поднял голову. Прямо над ним стояла Мария-Антуанетта с загадочным выражением лица.

– Есть и другие способы снимать стресс, кроме спирта, – сухо сказала королева.

Алексей попытался встать на ноги, но у него ничего не вышло.

– Э-э-э… – произнес он в полном замешательстве. – Я, видите ли, устал…

Мария-Антуанетта не разжимала более губ, но ее молчание означало, что в душе секретарши Шефа бушует целый шторм. Как можно являться к главному в таком состоянии, если ты элементарно не можешь стоять на ногах? Пока она собиралась с силами высказать Калашникову всю правду в лицо, тот, цепляясь за косяк, каким-то образом сумел привести себя в вертикальное положение.

– Закусывать надо! – гневно заявило ее величество и, возмущенно цокая точеными каблучками, прошествовало в лифт. – Не забудьте зайти к Шефу. К сожалению, мне дано строгое указание пускать вас без очереди. Хотя я бы на его месте вас…

Узнать, что бы сделала с ним Мария-Антуанетта, у Алексея не получилось, ибо последние слова потонули в шуме закрывающихся створок лифта. Держась за стену, он осторожно двинулся к кабинету Шефа, не забывая делать по пути короткие передышки.

Калашников застал босса в расстроенном состоянии. Шеф с ходу сообщил ужасную новость: пока Калашников ездил допрашивать тринадцатого, убийца снова нанес удар. Как всегда, неожиданно – но на этот раз в оживленном месте, в присутствии тысяч людей.

– Погиб Франкенштейн, который сидел за одним столиком с Лениным, – сказал Шеф, с горестным видом наливая себе виски. – В психушке, где они содержались, больных повели на завтрак. От Франкенштейна – только пепел, Ленин – в реанимации в состоянии шока, а убийцу, как всегда, никто не видел. В общем – ничего нового.

Калашников вспомнил, как удивился, узнав из репортажа по городскому телевидению, что монстр Франкенштейна – не страшная готическая сказка капризной писательницы Мэри Шелли, а реальный персонаж, который существовал в действительности. Он отбывал в Аду наказание за совершенные убийства, но его основная рабочая функция была другой – чудовище подсаживали к другим наказуемым в качестве соседа по общежитию. Последние восемьдесят два года Франкенштейн жил вместе с Лениным – потрясение Владимира Ильича поначалу было так сильно, что он даже перестал картавить.

Шеф продолжал повествование, уныло почесывая бородку, хакеры Ада его тоже пока не порадовали. Узнать, кто проникал в компьютер с целью вычисления секретного кода, оказалось не так легко, как он думал. Электронная машина подключена к сети службы безопасности, ее недра посещает много людей – а потому для того, чтобы вычислить взломщика, требуется куда больше времени. Пару дней как минимум.

– Ну да ладно, – щелкнул хвостом Шеф, пожаловавшись Калашникову на проблемы. – Давай рассказывай, что там у тебя. Хотя многого я не жду – ты довольно странно выглядишь, как будто в тебя холодец шприцом закачали. Сидишь и трясешься.

Продолжая трястись, Алексей рассказал Шефу про новинку, с помощью которой сейчас отправляют к тринадцатому, и тот удрученно покачал головой, налив ему виски.

– Всегда у нас так, – горько заметил он. – Сначала изобретут что-то, а потом проверяют, как на кроликах. Им кажется, раз ты мертвый – то тебе и все равно. Биндюжники.

Отхлебнув терпкой жидкости, Калашников выдохнул и, не закусывая, перешел к повествованию о встрече с Иудой. По мере того как он раскручивал нить событий, лицо Шефа становилось все мрачнее – он подпер подбородок рукой, перестав улыбаться.

– Да, радости в твоем рассказе мало, – процедил он, когда Калашников умолк и снова потянулся к стакану. – Но несмотря на то что я просто терзаюсь от догадок и предположений, я не буду предлагать Голосу уделить двадцать минут для тринадцатого. И не из-за того, что каждое новое общение с Голосом для меня – мука мученическая. А просто потому, что он ни при каких обстоятельствах не станет этого делать.

Калашников и так знал об этом прекрасно, поэтому возражать не стал.

– Что же касается Книги, – продолжил Шеф. – Лично я ее не читал, и мне очень интересно, откуда она вообще взялась в городе. Хотя понятное дело – почти все то, что есть на Земле, может появиться и в Аду. Как я ни запрещал тут вредные книги, их все равно штампуют на ксероксе и читают под одеялом, хоть ты тресни. Самое обидное – чем строже наказание за прочтение, тем больше тираж! Знаешь, я всегда подозревал, что Книга существует просто потому, что каждый апостол написал свое Евангелие. Но по поводу Евангелия от Иуды всегда было больше сплетен, чем реальной информации, поэтому я не придавал этому особого значения. Тем не менее у нас есть одна реальная зацепка. Ведь тебе эту информацию дал Сталин, верно? Тогда выход один – найти его. Во-первых, он даст нам точные сведения, что именно содержат страницы Книги. Во-вторых, мы вытрясем из Иосифа, где ему удалось прочитать крамолу, – это и будет ключ к разгадке, откуда мерзкое издание оказалось в Аду. О, чуть не забыл… Что там с блокнотом Менделеева?