А впереди дорога так длинна - Allora

- Федор Николаевич, Павел Кондратьевич, у меня к вам предложение немного иное, чем вы ждете, но, мне кажется, оно должно вам понравиться, - заявил Алексей Петрович, когда они выяснили все нюансы своего знакомства-незнакомства. – У меня есть несколько мест в новой колонии на Уране. До сих пор эту планету незаслуженно обходили, считалось, что она малоперспективна. А недавно там нашли следы искусственной деятельности, вероятно, разумных существ. Правда, для этого понадобился несчастный случай. Людей, конечно, спасли, но, пока они пребывали на Уране, им удалось сделать это открытие. Все держат в тайне, чтобы не создавать нездоровых сенсаций. Поскольку вы – единственные из всего человечества, кто напрямую контактировал с иными цивилизациями, вполне разумно, как нам показалось, было бы пригласить на эту работу именно вас. – Кадровик сделал паузу, а потом как бы невзначай добавил: - Кстати, Михаил Васильевич и Екатерина Сергеевна уже дали свое согласие на участие в этом проекте.

- Вот жуки! – мгновенно отреагировал Федор. – И ведь хоть бы слово сказали!

- Михаил Васильевич был у меня только позавчера, и взял с меня слово, что я разыщу вас, это было его непременное условие, - вступился Алексей Петрович за Копаныгина. – А тут вы приходите сами…

- Простите, наверное, это неожиданный вопрос, но можно узнать…? – решился Павел.

- Если вы интересуетесь, примут ли участие в проекте Виктор Данилович и Варвара Михайловна, то вынужден огорчить. Они оба отказались от работы за пределами Земли, пока их сын не достигнет возраста совершеннолетия, - угадал кадровик.

- Ты чего, Пашка, мы же это обсуждали три недели назад, - удивился Федор, когда они уже вышли из кабинета. Стрекоза застенчиво улыбнулась им, когда они проходили мимо. – О, вот еще одна жертва твоих прекрасных глаз, - заметил Лобанов.

Павел поморщился.

- Это дежурная улыбка нам обоим, - недовольно сказал он.

- Не согласен. Я ее видел вчера, она была со мной сурова и непреклонна, - не согласился Федор. – Пошли к Марку, отметим начало новой жизни?

- Пошли, - не стал возражать Павел. 

Марком звали владельца небольшого кафе-ресторана недалеко от Космопорта. Наполовину испанец, наполовину русский, Марк был довольно интересным человеком. С ним одинаково обстоятельно можно было поговорить о музыке и литературе, и со вкусом обсудить последние спортивные новости или проходящих мимо красивых девушек. Кафе его было небольшое, но уютное, с залом, в котором располагалась сцена, там постоянно звучала живая музыка. Именно она и привела в свое время в это кафе Павла, когда он бесцельно слонялся вокруг Космопорта, еще не имея разрешения на работу от врача. Вот уже почти четыре месяца, как они с Федором были завсегдатаями музыкального кафе, успели познакомиться и подружиться с самим хозяином и некоторыми любителями живой музыки.

Сегодня на сцене у Марка играл молодой саксофонист, которому на синтезаторе аккомпанировала не менее молодая брюнетка в строгом черном платье. Федор пошел к стойке, заказать у знакомого бармена два «как всегда» - после возвращения никто из них так и не научился пить алкоголь, и они долгое время удивляли Марка и его работников своим пристрастием к свежевыжатым сокам – концентраты им смертельно надоели в космосе. Позже все служащие и завсегдатаи кафе привыкли к широкоплечим трезвенникам, и перестали обращать на них внимание.

- Ну, вот, - возвратился Федор к столику, где его ждал Павел. – Тут сегодня тихо, даже удивительно.

- Будем считать, это хороший знак, - решил Павел, принимая свой бокал. – Работа должна сложиться удачно. Надеюсь, мы не пожалеем, что не летим снова в дальний космос.

- Главное, чтобы ты не пожалел, - начал Лобанов, но оборвал сам себя.

Павел усмехнулся.

- Хватит смотреть на меня, как на инвалида. Это меня будет теперь всю жизнь преследовать?

Федор смутился.

- Да я вовсе… - попытался он что-то объяснить, но Павел его почти не слушал.

- Федь, все равно визит к соэллианам – дело очень далекого будущего. Ты же слышал – мы полетим туда только тогда, когда сможем осуществлять связь на такие сверхдальние расстояния. А тут прогнозы неутешительные. Так что мне все равно, по большому счету – что Уран, что Альфа Центавра.

- Ну, и ладно, - решительно перебил его Федор. – Паш, давай уже – за удачу нашего мероприятия!

Они выпили сок, и тут Федор, сидевший лицом к входу, просиял.

- Глянь лучше, кто к нам пожаловал!

Павел обернулся и увидел идущих по залу Катю и Михаила. Оба улыбались, Катя помахала рукой.

- Сто процентов, они только что от пра-пра-пра Ямщикова, - уверенно сказал Федор.

Конечно, так оно и оказалось. Посидев еще полчаса в кафе, они успели поделиться новостями с подсевшим к их столику Марком, выпить еще по паре бокалов сока, а потом решили, что пора поехать к Середе, благо, рабочий день уже близился к концу.

- Пока доедем, как раз они все соберутся дома, - утверждал Михаил.

- А чтоб время потянуть, заедем к нам, надо Юльку тоже взять, - согласился Федор.

 Конечно, Юля поехала с ними. Конечно, Виктор был за них рад, но страшно переживал, что не может тоже лететь на Уран. Конечно, Варя сначала обрадовалась, увидев всех в полном сборе – они редко встречались в последнее время все вместе, - а потом, конечно, расплакалась, когда узнала об их скором отлете.

- Варенька, мы вернемся через четыре года, - успокаивала ее Юля. – А там уже скоро и Сережику будет четырнадцать, и мы сможем лететь куда-нибудь уже совсем все вместе.

- Кстати, - заявил Лобанов, - вам поручается определить, куда мы через шесть лет летим. Витька, на тебя все наши надежды!

Когда все уже сидели за столом, пили чай, а Михаил снял со стены гитару и тихо начал наигрывать что-то романтично-мелодичное, Катя неожиданно спросила:

- Ребята, а сколько еще мы сможем летать? Мы тут так раскидываемся – четыре года, шесть лет…

Юля ответила первой.

- По физическим нормам – еще лет тридцать. Налетаемся.

- Я узнавал – именно для нас нормы несколько более жесткие. После сорока лет нас будут допускать к полетам только после жутких бюрократических процессов и кошмарных биологических осмотров и обследований, - сообщил Середа.

- Нам остается только улететь через шесть лет на подольше, чтобы если и вернуться, то уже в таком возрасте, чтобы самим никуда летать не захотелось, - улыбнулась Варвара.