Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст

Помощник Зорге, югославский журналист Бранко Вукелич, действовал в Токио под прикрытием сотрудника бюро французского информационного агентства Гавас (1935 год)

Жена Б. Вукелича — японка Иосико (1940 год)

Бранко Вукелич

Художник Ётоку Мияги — групповод в резидентуре Рамзая

Последняя дошедшая до нас фотография резидента Рамзая. Японская контрразведка напала на след советских разведчиков. В октябре 1941 года Зорге и его соратники были арестованы. Многие из них погибли. Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки японские палачи повесили 7 ноября 1944 года

Токийская тюрьма Сугамо. Здесь томились Рихард Зорге и члены его разведывательной организации

Японский прокурор Мицусада Иосикава руководил расследованием «дела Зорге»

Из документов японской тайной полиции: план квартиры Макса и Анны Кристиансен-Клаузен с указанием расположения подпольного радиопередатчика (внизу) и схема этого передатчика (вверху)

Могила Героя Советского Союза Рихарда Зорге на кладбище Тама в Токио

Обелиск в память о членах резидентуры Рамзая на том же кладбище

Мемориальный обелиск, воздвигнутый в честь Ходзуми Одзаки в Токио

В память о разведчике названа улица в Москве

— Я тебя понимаю, — заметила Митико. — Ты не должен думать, что у нас с тобой будет по-иному. Конечно, я оставлю тебя, когда ты пожелаешь. Оставлю незамедлительно. Но то, что было между нами, никогда не умрет. И о тебе я не скажу ни одного плохого слова.

Зорге схватил руку Митико и погладил ее с непривычной нежностью.

— Знаю, что я очень глупа, — продолжила японка, — но что глупости делать с любовью?

— Доброе чувство значит больше, чем большой ум, — задумчиво отозвался Рихард. — Но у Кристианы было и то и другое. Оставалось лишь вопросом времени, что в ней возобладает быстрее...

Зорге дождался тогда этого. Оказалось, что она слишком хороша для него. Ей стало жалко посвящать ему свою жизнь. Кто способен на большие дела, не должен связывать себя ничем. А кто боится, тот цепляется за своего спутника.

— Мне больно, — шепнула Митико.

Зорге выпрямился и с удивлением увидел, что его рука крепко сжимает предплечье женщины. Он разжал пальцы и уставился на них. Что происходит с ним? Откуда взялась эта дикая хватка? Зорге медленно поднялся.

— Мне нужно кое-что сделать, — сказал он, торопливо натягивая халат, и вышел во двор.

Сев за руль своего голубого автомобильчика, Рихард поехал по улицам города. И хотя он никуда не торопился, его нога машинально надавила до предела педаль газа: мотор взвыл на высоких оборотах.

Наконец Зорге понял: ему нужно в посольство. Машина понеслась по привычному маршруту. Но было уже поздно, и там никто не работал. Он некоторое время пробыл в комнате, где принимали телеграфные сообщения, но не смог прочитать вновь прибывшие депеши: ничего не лезло в голову. Потом начались сильные боли в затылке, и он заторопился на свежий воздух.

Зорге на короткое время остановился и стал слушать в темноте, что творится вокруг. Из квартиры Майзингера доносился шум, наверно, там играли в покер. Но Рихарду совсем не улыбалось вновь узреть самодовольную физиономию полицейского атташе.

В особняке посла еще горел свет. Оттуда неслись приглушенные звуки музыки, и Зорге медленно направился туда. Мелодия раздавалась из динамика радиоприемника. Рихард не терпел приторно сладкую танцевальную музыку, ласкавшую непритязательный обывательский слух, то, что он иронически называл дешевым эфирным лимонадом, и вошел в дом.

Эльга страшно обрадовалась, когда увидела Зорге. И посол дружелюбно кивнул ему. Рихард от двери окинул быстрым взглядом немногих гостей. Увидев сидевшую у радиоприемника, недалеко от хозяина дома, Мартину Шварц, он быстро повернул обратно:

— Простите, я никому не хотел здесь помешать.

Эльга заторопилась к нему:

— Вы никому не мешаете, Рихард.

— Вам, Эльга, нет, я знаю. Но другим я, возможно, в тягость. Или чтобы быть совсем точным: меня очень задело высказанное недавно мнение.

— Рихард, вы что — не можете забыть эту женщину?

— Я все быстро забываю в вашем присутствии. Вы знаете, Эльга. Но мне не хотелось бы доставить вам неприятность.

— Мы могли бы, если вы не против, поговорить в соседней комнате.

— Эльга, — Зорге нежно взглянул на нее, — почему вы так относитесь ко мне? Почему без всякого смущения повторяете сплетни относительно меня? Почему, Эльга?

— Когда у вас появились эти глупые мысли, Рихард?

— А почему вы так ведете себя, Эльга? — упрямо переспросил Зорге. — Из сострадания ко мне?

— Вы пьяны, Рихард?

— Еще нет, — бросил Зорге и вышел.

Он долго простоял возле своего маленького «дацуна», раздумывая, куда поехать. Наконец направился в «Райнгольд» к папе Кетелю.

— Не оставляй ее надолго одну, — сказал папа и сел.

— Нас ничто не связывает!

— Если ты пришел сюда, почему не захватил с собой Митико? Она бы обрадовалась.

— Да не приставай ко мне с этими глупостями, папа, — грубо оборвал его Зорге. — Принеси лучше что-нибудь глотнуть.

— Вас кто-нибудь обидел, доктор? — участливо спросил Кетель.

— Ты слишком много болтаешь! — бросил Зорге, поднялся и вышел.

Его автомобильчик сломя голову понесся по Гинзе, потом свернул в соседнюю улицу