Принцы и нищая, или Золушка на двоих (СИ) - Миленина Лидия

Грайнора же она любит как мужчину — в первую очередь. Как интересного и взбалмошного, сильного мужчину, который ей и друг тоже. Который оказался надежным другом! В котором есть все, что ей нужно, как бы ни началась когда-то их история.

Просто… любой друг и любой мужчина уйдет, если до бесконечности отвергать его.

Первые дни его отсутствия Ева еще рыдала. Пыталась узнать, где он (в тайне от Бормиаса), написать письмо. Много что пыталась… Но все было бесполезно.

Потом она перестала рыдать. Просто ощущала, что ее сердце превратилось в рваную незаживающую рану. Плакала не она — плакала драконица у нее внутри. Хотя по легендам драконы не умели плакать…

Иногда Бормиас вывозил ее поразвлекаться. Тогда Ева старалась быть веселой и непринужденной. Ведь деться-то ей некуда…

Рассказать всю правду Бормиасу — значит, в очередной раз ранить хорошего человека. Может, Вериана вообще была права, что лучше все оставить, как есть. Что Ева недостойна личного счастья, раз столько раз выбирала старшего принца, не отважившись пойти навстречу своему истинному чувству. Мерзкая принцесса, возможно, была права… Эта мысль тоже убивала.

Так прошли две недели.

А к свадьбе Ева успокоилась. Сердце приняло неизбежное. Смирилось с убивающей необходимостью. Она сама сломала свое счастье. Из-за страхов. Из-за принципов. Из-за нежелания пойти за своим сердцем, отважиться на истинное счастье!

И теперь ей нести за это ответственность. Сделать так, чтоб хотя бы Бормиас был счастлив с ней.

Она словно умерла внутри. Лишь по вечерам мысленно разговаривала с Грайнором и просила его быть счастливым. Раз уж она сама не может.

Хотела весь удар взять на себя, хоть и понимала, что это невозможно.

А в вечер перед свадьбой, когда Ева примеряла платье, пришла весть, что Грайнор вернулся, чтобы присутствовать на ней вместе с Верианой.

Что же… Вот так. Как есть. Этого уже не изменить.

И все же… Все же… Ева была рада, что Грайнор приехал. Что он будет на свадьбе. Это как будто поддерживало. В голове рождались сумасшедшие мысли, что взбалмошный принц придумает что-нибудь. И в итоге все разрешится наилучшим образом…

Знала, что этого не случится. Что между ней и Грайнором теперь — пропасть. Но сердце не желало отчаяться. Надежда — глупая и ненужная — растекалась в душе.

К тому же просто увидеть его, встретиться глазами — уже счастье. И от этого Еву заливала неудержимая золотая радость. Неуместная. Безумная. Но она порой даже перевешивала чувство все горькие чувства и мысли.

Однако в тот вечер Еву ждал еще один сюрприз. Очень похожий на тот первый визит Верианы…

Бормиас, как водится, поехал закончить дела в гарнизоне, когда дворецкий доложил о посетителе.

— Маркиз Гуадор. Ваш отец, — чинно поклонился дворецкий.

Сердце Евы похолодело. Вообще-то во время церемонии к жениху ее должен был подвести «посаженный отец» — то есть герцог Мэрроу, с которым у Евы успели сложиться приятные добрые отношения. Ее официальный «отец» маркиз вроде как собирался прибыть позже — как раз, чтобы получить свиток о герцогском титуле…

Но «папочка» явился. Внезапно, незвано. И как раз к самой церемонии…

— Проводите в голубую гостиную, — кивнула Ева.

Она решила всех неприятных особ принимать именно там. Ведь атмосфера некогда милой Еве гостиной пропиталась мерзким духом встречи с Верианой. Как раз самое подходящее место, чтобы принимать всех змей.

Когда Ева спустилась в гостиную, обнаружила в комнате разодетого в пух и прах мужчину средних лет. Небольшая бородка, хитрый прищур глаз…

Да, такой человек мог легко согласиться на обман ради титула. Еве он сразу не понравился…

— Доченька! Рад тебя видеть! — ехидно произнес маркиз и раскрыл ей свои объятия.

Жест не был издевательским. Просто наигранным… Театральным.

— Приветствую вас, отец! — спокойно произнесла Ева, подошла ближе и сделала сдержанный «дочерний» книксен. — Чем обязана вашему визиту?

— Ну как же? — усмехнулся маркиз, рассматривая ее с ног до головы. — Я не мог пропустить твою свадьбу. К тому же… я надеялся высказать его величеству благодарность и выразить радость по поводу твоего блестящего союза… Твоя матушка, прости, не смогла приехать… Ей опять нездоровится.

Да уж, подумала Ева. Понять мать той покойной юной маркизы можно. Мало какая женщина согласится ехать в столицу смотреть на самозванку, представляющуюся именем ее девочки.

Наверно, маркиза не такая беспринципная пройдоха, как ее муж.

— К тому же я рассчитываю сам отвести тебя к жениху… Показать всю красоту и силу нашего рода.

Ага, подумалось Еве. Решил сам блеснуть на церемонии «века». Попасться на глаза всем высокопоставленным гостям как чуть ли не главный герой мероприятия.

— Раз уж вы приехали — нам придется это сделать, — ответила Ева. — Прошу. Коколад, сладости, ужин? Что пожелаете?

Свести на нет разговор с «отцом» было бы слишком подозрительно. Ведь она должна быть рада его появлению. Слуги и любые другие свидетели должны подумать именно так.

— Ужин? — оживился маркиз. — Должно быть, у тебя прекрасная столичная кухня?! Буду рад. Пусть принесут… Хм… И нам, конечно, есть что обсудить, Евелина. Надеюсь, ты понимаешь, что нам следует… всегда хранить наши тайны? Ты понимаешь, о чем я?

— Разумеется, — сдержанно кивнула Ева. — Надеюсь, и вы понимаете это в полной мере.

— И я был бы рад узнать причины всего… происходящего…

— А я была бы рада сохранить добрые отношения с отцом, не касаясь тем, которые никак его не затрагивают, — Ева прямо посмотрела на него. — Унизительно для герцога Гуадора выяснять всякие нелицеприятные моменты чужих биографий…

— А тебе палец в рот не клади, дочка, — снова усмехнулся маркиз. — Впрочем… Ты права. Я ценю свое нынешнее положение. И даже признателен тебе, девочка… — он понизил голос так, чтобы слуги из-за двери не смоги услышать. — Что благодаря тебе я его получил. С какой бы помойки принц Грайнор тебя ни вытащил…

— Буду признательна, если ваша благодарность продлится долго, — с улыбкой королевы ответила Ева.

С помойки! Знал бы этот пройдоха, с кем на самом деле разговаривает!

И все же… Мужчины несколько проще. Маркиз еще тот змей. Но с ним Ева чувствовала себя уверенно. Пожалуй, этот раунд она выиграла.

Теперь главное, чтобы этот маркиз-герцог не слишком докучал ей своим обществом.

Площадь молчала. В начале еще раздавались приветственные крики, потом же, когда Ева под руку с «отцом» вступила на нее, все замерли, разглядывая невесту наследника престола.

Лишь изредка особенно смелые молодые люди восклицали:

— Счастья невесте наследника!

— Да здравствует наша новая принцесса!

Бормиаса любили в народе, страна искренне радовалась его женитьбе. А значит, уже сейчас, заранее, любили и Еву…

Ева же потом не могла вспомнить, как шла по площади. Еще пару недель назад она бы боялась показаться вот так, перед всеми. Вдруг ее кто-нибудь узнает… Даже под традиционной фатой, скрывавшей лицо.

Сейчас же она не испытывала страха. Просто чувствовала себя отрешенной. Словно бы плыла навстречу судьбе, вцепившись в локоть маркиза, который оказался на редкость твердым и надежным. Вообще… на поверку этот махинатор, может, не так уж и плох. Он видел состояние своей «дочери» и серьезно поддерживал ее, как мог.

Кроме фаты, на Еве было белое платье простого прямого кроя. Согласно традиции, невесты принцев выходили замуж именно в таких. Наряд символизировал их чистоту и возвышенность. А худенькая Ева и вовсе смотрелась в нем невесомым ангелом.

Восторженными криками площадь взорвалась, лишь когда Ева вступила под сень храма.

Там… у алтаря стоял священник. На шаг впереди — Бормиас, ее жених. Выглядел он великолепно. В темном традиционном костюме с белой манишкой на груди, с красиво зачесанными черными волосами. Высокий, статный, с сосредоточенными и торжественными выражением лица. Настоящий воин и будущий король.