Безымянный раб - Виталий Зыков

Нанося удары направо и налево, Ярик все же не смог уберечься от ран. Убив одного и легко ранив двух других (все–таки дьявольски быстрые звери!), он получил рваную рану левой руки и отличное украшение на лице: четыре полосы от скользящего удара лапой шли теперь от носа через скулу и щеку на шею. То, что не были задеты глаз и артерия на шее, объяснялось чистой удачей. Волевым усилием остановив кровотечение, он понесся дальше.

Тарки тогда просто оторопели. Не склонные к тишине, они потрясение молчали над скулящими от боли израненными любимцами. А Ярик бежал, отыгрывая запас расстояния, который позволил бы залечить раны.

Где–то через пять километров он рухнул в траву и завыл от боли. В ранах словно демоны поселились, и теперь они терзали податливую плоть. Скользящее касание внутренним взором раны на руке заставило вздрогнуть. В кроваво–красной плоти будто жуткий паук сплел свои черные сети. Случайное сравнение с демонами оказалось верным, в ранах, сыто поблескивая, чернели клубки магических нитей. У Ярика была только одна возможность убрать эту мерзость из ран – выжечь все к такой–то матери.

– Гады!!! – против воли вырвался рев из судорожно сжавшегося горла. Какие же вы все гады–ыы–ы!!! Ненавижу!!!

И в рану на руке хлынули потоки зелени, выжигая инородную черноту. Если раньше боль была страшной, то теперь она стала просто кошмарной. Это продолжалось долго, бесконечно долго, несколько десятков секунд, но Ярик выдержал. Рана на левой руке была очищена, и ни капли заразы в ней не осталось. Обволакивающее действие магии, и боль стихает. Теперь надо стянуть края раны, и скоро даже шрама не останется. Подошла пора заняться лицом, но Ярику не дали. Тарки возобновили погоню, и их энергичные выкрики уже раздавались в непосредственной близости. Надо было снова бежать нестись со всех ног. Подстегивала близость преследователей и растущая боль в ране на лице.

В этот раз оторваться было сложнее. Охотники не отставали, так же как и Ярик, надсаживая легкие и отчаянно нагружая мышцы. Но Ярик все же ушел от них, пускай ненадолго, но ушел. Ничего не видя от боли левым глазом, с раскалывающейся головой, беспрестанно вытирая сочащийся из раны на лице гной, он ушел. Как только перестал слышать шум погони, почти теряя сознание от боли, Ярик начал путать следы. Словно раненый зверь, он рыскал по степи, пока не рухнул на землю, обессиленный физически и душевно. Но расслабления это не давало. Боль все нарастала, и он принялся за лечение.

С этой раной все оказалось гораздо хуже. То ли больше времени прошло, то ли еще почему, но черный клубок неизвестной магии был гораздо мощней. С трудом сконцентрировавшись, Ярослав направил в рану целительный поток зеленого огня и… чуть не потерял над собственной магией контроль. Боль превысила все мыслимые пределы, даже во время обучения у Шипящего он не испытывал такого. Изматывающая, безграничная, она норовила смыть сознание человека в жадные глубины вечно голодного Ничто. Но Ярик держался. Распластавшись на земле, истекая холодным потом, голый и жалкий, он боролся за свою жизнь. Скальпель железной. воли выжигал скверну из организма.

Наконец и эта рана очистилась, только глухо ныла растревоженная плоть, но это уже можно было пережить. Знакомая процедура излечения, и рана закрылась, а человек провалился дасительное забытье,

Очнулся он буквально через час, настороженно вскочив на ноги с ужасом прощупывая окрестности: а ну как уже окружили?! Но непосредственная опасность пока не ощущалась. Потрогал рану на лице: тут все в порядке, хотя и в относительном. Судя по всему, Ярик теперь был обречен носить на лице украшение в виде четырех шрамов. Хотя, пожалуй, в его силах было сделать, чтобы эти шрамы стали менее заметны Еще минутная концентрация, и волна ласковой исцеляющей магии проходит через заживающие раны. Перед кем правда, теперь чистым лицом красоваться?

Тут Ярик вспомнил про руку, но там все было просто отлично. Еще несколько дней, и все заживет само.

– Интересно, а что за гадость на когтях этих милых зверушек? Такие раны обычно заживали даже без магии, а тут чуть коньки не отбросил?!

Так и не дождавшись ответа от привычно безмолвного неба, Ярик трусцой, двинулся вперед, на ходу восстанавливая Силы от щедро делившегося ими мира.

Так его бег и продолжался: Сила ровно плескалась внутри, питая уставший организм, опасность не ощущалась, как не ощущалась и погоня. Но Ярик не терял бдительности, помня о незаметном приближении тарков к холму. Именно эта бдительность и позволила ему первым обнаружить впереди признаки жизни. Его чувства разом закричали о живых существах, и Ярик, как подкошенный, рухнул в траву.

«Тарков я не чуял. Урги ощущаются по–другому, значит, это кто–то иной». – Примерно так текли мысли человека.

Извиваясь в траве, осторожничая, оберегая лицо и левую Руку, Ярик продолжил движение. Новых существ следовало изучить. Может, это даже приснопамятные гвонки.

Кому–то покажется, что нет ничего лучше, чем ползти по травке в погожий солнечный денек… Тот, кому так кажется, никогда не ползал по этой самой травке. Прежде всего здесь Не травка, а самая настоящая трава, можно даже сказать, травища, которую приходилось в целях конспирации аккуратно раздвигать руками, а в получившийся просвет ввинчивать тело. Насчет солнца и погожего денька – это наглая ложь. Яркое, немилосердно пекущее спину солнце вызывало чувства, очень далекие от восхищения. Когда идешь или бежишь, становится как–то легче: то ли кровь играет, то ли ветерок обдувает, а может, и жар более равномерно распределяется, но факт остается фактом – в лежачем состоянии жарит спину будь здоров. Ну и, естественно, скорость передвижения на пузе несравним ниже скорости бегуна. Так что сейчас Ярику было чрезвычайно трудно сохранять состояние отстраненной отчужденности дабы не попасться магам.

Проклиная все и вся где–то глубоко внутри, Ярослав упрямо полз вперед. Шанс узнать нечто новое, а может, и обрести новых союзников, которые помогли бы восполнить силы отдохнуть, упускать нельзя. Вот и приходилось по–черепашьи двигаться вперед.

Постепенно живые существа приближались. Обоняние уловило запах дыма, а уши – мирные крики на неизвестном языке Какая–то женщина бранит мужа, а тот лениво огрызается, кто–то визгливым бабьим голосом зовет детей, которые отзываются смехом и короткими возгласами, такими знакомыми Ярику по его собственному детству. В общем, ориентируясь по одним звукам, воображение выстраивало мирную картину жизни человеческого селения… Человеческого?! Мысль, словно молния, пронзила от головы до кончиков пальцев на ногах. Человеческого?! Неужели?! Язык облизывает мгновенно пересохшие губы, а по лбу текут крупные капли ледяного пота. Неужели люди?!! Да нет, не может быть, это какое–то племя, с голосами, похожими на человеческие. Конечно, этого не может быть, но проверить стоит. И Ярик пополз дальше.