Творения. Часть II. Толкование на пророка Исаию - Василий Великий

С каким же намерением пророческое слово повелевает «злому семени» уготовить чада свои на «убиение грехами отца»? Многократно замечали мы, что дела каждого и плоды душевные именуются чадами. Ибо сказано: «спасется чадородия ради, аще пребудет в вере и любви и во святыни с целомудрием» (1 Тим. 2, 15). Ибо и душа спасется, как жена, не вдавшаяся в обман Жениха, когда с помощью слова плодопринесет чада — добрые дела, если только пребудет в благом навыке и не омрачится какими–либо последующими грехами. Так и мы, сообразно с духовным и Божественным законом понимая благословение, в котором сказано: «благословена исчадия чрева твоего» (Втор. 28, 4), разумеем не иное что, как душевные плоды. «Страха ради Твоего, Господи, во чреве прияхом и поболехом, и родихом дух спасения Твоего, егоже сотворихом на земли» (Ис. 26, 18). Посему истребление лукавых дел называется убиением чад, и оно служит в пользу породившего отца. Посему, в настоящем месте, сокровенное человеколюбие выражает сей иносказательный образ речи, повелевающий «злому семени» облегчить тебя, по возможности, от бремени своих грехов. Ибо приявшие на себя образ лукавого и соделавшиеся чадами греха все исчадия души своей должны убить для истребления грехов. А если не умрем греху, то как «правдою поживем» (1 Пет. 2, 24)? Ибо Пророк говорит: «да не востанут и наполнят землю градами». Лукавство есть мятежное восстание греха; посему греху должно пребывать мертвым, и не надобно дозволять, чтобы он составлялся и умножался. Ибо таково значение города.

А Господу Саваофу прилично погубить «и имя, и останок, и семя» греха. Блаженно состояние души и общества человеческого, в которых имя греха не именуется, по слову Апостола: «Блуд же, и нечистота», и студодеяние «ниже да именуется в вас, якоже подобает святым» (ср.: Еф. 5, 3). А вторая степень — чтобы не было, по крайней мере, «останка». Ибо многие, обратившись от лукавых дел, как бы удерживая в себе памятование прежних дел, посредством него нередко обновляют умолкнувший грех.

Посему, чтобы не было и «останка», то есть чтобы остальное семя лукавого учения не могло сохраняться в преемниках чрез подражание предшественникам, «сия глаголет Господь:» (23) «И положу Вавилонию пусту» (слав.: Вавилона пуста), «яко вогнездитися ежем, и будет ни во чтоже, и положу и брения пропасть в пагубу», человеколюбивый Господь угрожает, что положит «Вавилонию пусту». И опустение лукавого жилища, и истребление жизни смутной для способных понимать есть вожделенное благо. Угрожает же таким опустением Вавилонии, что в ней не будет обитать человек вавилонянин, но его место заступят ежи. А это животное ограждено жесткими и острыми иглами, когда захочет, свертывает голову и ноги, образует из себя вид совершенного шара, так что его трудно взять в руки, потому что голова и ноги завернуты, а наружность покрыта отовсюду иглами. И это одно животное спокойно отмщает тем, которые замышляют против него. Ибо кто налагает на него руки, тот сильно их укалывает, и чем крепче захочет его сжать, тем глубже вонзаются иглы.

А может быть, подразумеваются нравы людей, которые вместо вавилонян поселились в городе, нравы необщительные, своеобычливые, любящие обхождение суровое. А что роды животных берутся в означение человеческих нравов, сие знаем из Петрова видения, когда в сосуде, спущенном с небес, были всякого рода животные, гады, птицы, четвероногие (см.: Деян. 10, 12–17). Ибо слово давало разуметь, что люди от различных грехов должны быть приводимы к вере и что они–то уподобляются или четвероногим, по своей скотоподобности, или гадам, по своей ядовитости, или птицам, по своему легкомыслию и непостоянству. Поэтому, может быть, и еж в Писании иносказательно означает каких ни есть людей, подобно как змеи означают саддукеев и фарисеев (см.: Мф. 23, 33), лисица — Ирода (см.: Лк. 13, 32), «кони женонеистовни» — сластолюбивых (ср.: Иер. 5, 8), овцы — людей самых незлобивых (см.: Мф. 10, 16), козлища — необщительных и скупых (см.: Мф. 25, 33). Почему и к ежам, так как сие животное надеется собственными иглами защититься от вреда, не без основания можно применить богатых века сего, о которых говорит Господь, что они собственным своим «тернием подавляют» в себе «слово» и делают его бесплодным (ср.: Мф. 13, 22).

«Будет» же Вавилон «ни во чтоже» и «брения пропасть». Если взять сие в смысле чувственном, то слово сим показывает, что река Евфрат, протекающая по середине города, не находя свободного стока по руслу реки и разлившись в Вавилоне, совершенно истребит его и обратит в пропасть не воды чистой, но тины. Ибо таково конечное сокрушение раздражающих Господа.

(24) «Сия глаголет Господь Саваоф: якоже глаголах, тако будет, и якоже совещах, тако пребудет», (25) «еже погубити Ассириан на земли Моей и на горах Моих; и будут в попрание, и отымется от них ярем их, и слава их от рамен их».

Плотской Израиль толкует, что у Пророка говорится о земле, которая, по их мнению, есть Божия, и об этих земных горах чувственной Иудеи и что народ израильский отведет в плен ассириян, возложив на них иго рабства. А мы, «воскресшие со Христом» и давшие обет «вышних искать» (ср.: Кол. 3, 1), землей называем благое сердце, как научены Самим Господом, сказавшим: «А сеянное на добрей земли, се есть слышай слово и разумев плод приносит и творит ово сто, ово же шестьдесят, ово тридесять» (ср.: Мф. 13, 23). Так и горой Божией, на которой ассирияне «будут в попрание», может быть назван возросший в добрых делах и ставший выше других словом и познанием; в нем враги будут в попрание. И всякое иго ассириян отнимется Богом. Ибо они высоко о себе думали, потому что налегли на плечи людям, составлявшим часть Божию, и делали своими подъяремниками отвлеченных грехами от рабства Богу. Итак, по сказанному, имея надежду, что враги наши погибнут на земле Божией и попраны будут на горах Божиих, что ярем их отнимется и сокрушится слава их, которой они величались как наши обладатели и покорители, сделаем все возможное, чтобы совершенно свергнуть с себя владычество их! Ибо если сделаемся горами Божиими, то «основания» Божии (ср.: Пс. 86, 1) в нас будут, потому что слово истины положится в основание в сердцах наших и добрые дела будут назидаемы на вере. Но должно нам начисто отделиться от греха, чтобы выя наша освободилась от ига ассириян, и мы могли стать подъяремными Христу. Ибо на вые нашей не могут лежать два ига — и иго Господне, и иго ассирийское: «Кое бо причастие правде к беззаконию? Или кое общение свету ко тме?» (2 Кор. 6, 14).

(26) «Сей совет, егоже совеща Господь на всю вселенную, и сия рука высокая на вся языки вселенныя», (27) «яже бо Бог Святый совеща, кто разорит? и руку Его высокую кто отвратит?»

Пророк ясно показывает, что сие говорится о людях в целой вселенной и во всех народах, потому что никто не может разорить, что совещал Святый Бог, и никто, каков бы ни был, не отвратит руки Божией, защищающей землю и горы Божии. Но вместе заметь, что речение сие, как неоднократно уже показали мы, означает не одно что–нибудь редкое. Например в словах: «Кто премудр и уразумеет сия?» (Ос. 14, 10), и еще: «кто верный и мудрый строитель?» (ср.: Лк. 12, 42), и теперь: «кто разорит» — означается то же, что и «никто». Ибо непозволительно думать, чтобы кто–нибудь был в состоянии разорить совет Господень.

(28) «В лето, в неже умре Ахаз царь, бысть глагол сей:» (29) «не радуйтеся, вси иноплеменницы, сокрушися бо ярем биющаго вы, от семене бо змиина изыдут изчадия аспидов, и изчадия их изыдут змии парящии». (30) «И упасутся убозии им, нищии же человецы в мире почиют; и потребит гладом семя твое, и останок твой избиет».

Если все, написанное у Пророков, сказано Духом Святым, то явно, что и надписание времени сего пророчества не напрасно вставлено. Какая же польза узнать, что сие слово к иноплеменникам было в лето, «в неже умре Ахаз», царь Иудейский? Рассуждаем о сем так. В книге Исхода написано: «умре царь Египетский, и возстенаша сынове Израилевы от дел» их, «и взыде вопль, и услыша Бог стенание их» (ср.: Исх. 2, 23–24). Хотя при жизни лукавого царя не могли не стенать к Богу, потому что царь неволил их «в делех жестоких» (ср.: Исх. 1, 14), не давая времени обратить взоры к Богу, а когда не стало лукавого, тогда надлежало рукоплескать и радоваться падению врага, однако же, к удивлению, написано, что тогда начали «стенать», чем показывает слово, что, пока владел плотолюбивый ум, по бесчувствию не умели и оплакивать зло, причиняемое грехом; а как скоро получили свободу от страстей, обременяемые делами вещественными и телесными начинают свое уврачевание стенанием. Потому и услышал их человеколюбивый Бог. Подобное нечто сему повествованию открывается и в предыдущей части пророчества Исаии. «И бысть», — говорит он, — «в лето, в неже умре Озиа царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне» (Ис. 6, 1). По сказанию истории, Озия был царь лукавый, потому что «вознесеся сердце его на пагубу, и обиде Господа Бога своего, и вниде в церковь Господню покадити над олтарем» (2 Пар. 26, 16), и стал прокажен (см.: 2 Пар. 26, 19). И тогда–то, по низложении лукавого князя, по очищении законного служения от нечистот, открываются Пророку тайны богословия. Посему и здесь пророческое слово надписывает, что умер Ахаз, государь недобрый, дабы известно было, что при удалении худшего бывает глагол к иноплеменникам от благодеющего Бога. Ибо в Четвертой книге Царств находим, что сей Ахаз «не сотвори правое пред очима Господа, и сына своего преведе сквозе огнь по мерзостем языческим, и жряше и кадяше на высоких» (ср.: 4 Цар. 16, 2–4). Он и из сокровищ дому Господня золото и серебро посылал царю ассирийскому, за что и осуждается немалое его нечестие в рассуждении священных имуществ. Итак, по падении лукавого владычества, бывает глагол на иноплеменников. Иноплеменниками же собственно называются филистеи, которых еллины именуют палестинами (Παλαισινως).