Поехавшие (СИ) - Мелевич Яна

- Ну и псих же ты. Такой молодой, а уже бросаешься. Не спецназовец, не?

- Художник, - мужчина выпучил глаза, вновь покосившись на Тасманова, прищурив взор.

- И все художники одним ударом с ног сбивают? – съязвил, оттряхивая штаны и принимаясь собирать грибы обратно в корзину.

- Бывает всякое. Мы – народ нервный, творческий. Всякий нашу самооценку нестабильную занизить пытается, - невозмутимо отозвался Марк, прикидывая, что теперь делать.

Если этот грибник пойдет дальше, может наткнуться на людей Заборова и сказать им где он. Или сам оказаться из его людей, хотя конечно это уже его паранойя давала о себе знать. Не будут же они ради него профессионального киллера нанимать, который за ним по лесу с корзинкой грибов бегать станет.

Может его отправить в другую сторону? Сказать, что тут грибов нет, сам искал. Хотя какой с него грибник. Ни компаса, ни смартфона, ни спичек, ничего такого. Даже пистолет пришлось в реку выбросить, когда патроны кончились. Зато тот помог ему в побеге.

Шницель тявкнул, заскулив, прикрывая лапой морду. Он тоже хотел есть, домой и спать.

- Можно? – опасливо покосился на пса мужчина, порывшись в своем уроненном небольшом рюкзаке. – Он, кажется, голодный.

- Ага, это хаски. Они безобидны, - ляпнул прежде, чем подумал. Правда. Судя по недоверчивому взгляду, мужчина не поверил, но кусочек хлеба все равно достал. Пока Шницель озадаченно присматривался к тому, что вроде как еда, Марк опасливо прислушивался к звукам леса, пытаясь услышать хоть что-то подозрительное. Ничего. Не могли же они его в покое оставить.

- Ты тут больше никого не видел? – спросил, повернувшись к мужчине.

- А ты совсем невежливый, да? – хохотнул грибник, позволив хаски взять хлеб из рук. – К человеку в два раза старше обращаешься на «ты». Меня Владимир зовут, Окунев. – протянул руку, ощутив довольно сильное рукопожатие в ответ и усмехнулся. – Я сначала не понял, а теперь твое лицо мне знакомо. Золотой мальчик семьи Тасмановых, верно?

От этого определения скривился, громко фыркая, вызвав у Владимира очередной приступ смеха.

- Никого не видел, - помотал головой, отсмеявшись. – Только лес вокруг, да пара грибников еще шастает где-то подальше, встретил их утром.

- Эпоха техногенного развития, а вы все грибы в лесу собираете, - потянул Тасманов, оттряхивая сухие комья грязь с джинсов, потрепав Шницеля по ушам, выпрямляясь. Окунев развел руками, пожав плечами.

- Я стар уже, для всех этих технологий. Пусть вон, внуки учатся, а мне незачем, - подмигнул, взяв свои вещи. – Пошли, маленький принц. Тебя явно пора выводить из леса, хоть для него ты достаточно долго продержался. У меня машина недалеко, поедем в село родное, оттуда своим позвонишь. Эх, молодёжь золотая. Сначала вляпаетесь по самые уши, потом выход найти не можете. Поди из дома свалил или на спор чего учудил? - сделал шаг, и недоуменно обернулся, заметив, что Марк за ним не следует.

- Ты чего?

- Меня преследуют, - просто отозвался, оглядываясь по сторонам. – Московский бизнесмен с пистолетом и людьми.

Владимир вновь заржал, а затем внезапно прервался, поняв, что он не шутит. Первое мелькнувшая в глазах эмоция – страх. Помогать человеку, пусть даже совсем мальчишке, стало опасно и от этого Владимир поежился. Он человек простой, из небольшого села, а все эти богатые и большие люди не его полета птицы.

Опасно, глупо встревать в разборки сильных мира сего.

- Тогда шевелим ластами. Грибочки я уже набрал, нечего болтаться по лесу, тут медведи ходют, - буркнул, спеша вперед, на всякий случай оглядываясь. Услышал шорох, вздрогнул, обернулся, поняв, что Тасманов следует за ним вместе с собакой.

- Кстати говоря, это правда, что у вас там целая шведская семья?

- Дяденька, вы что, интервьюер программы «Пусть говорят»?

- Интересно же, вас вся страна обсуждает. У меня жена от экрана не отлипает, когда твой отец выступает на очередном шоу. Ой, бабы, лишь бы попялиться.

- Нечего смотреть, там все мамино.

- Спору нет, - гоготнул Владимир, ощущая, как страх отпускает его. – Но, если скажу, что сына его спас, в жизни не поверит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Автограф дам, - ехидно хмыкнул Марк, вышагивая рядом. – Могу видеопослание записать.

- Стану героем страны?

- А то ж. Я же любимое папино дитя. И Мамино. Вообще всеобщий любимец.

- Ой, самомнение какое.

- Мне можно, я красивый и умный.

Они выбрались к машине спустя каких-то сорок минут. Благо сам Марк старался далеко вглубь леса не удаляться, потому едва раздвинув ветви, добрались до трассы, он облегченно выдохнул. Синий старенький Камаро, бог весть какого года выпуска, без нормального бортового компьютера, лишь с его подобием, способным едва ли не с час прогружать карту местности да подать сигнал бедствия в случае чего. Владимир и правда был не любителем всего нового. Ни супертонкого смартфона с датчиками, ни смарт-часов. Все по старинке, как тридцать лет назад.

Едва добравшись, Владимир поспешил к машине, открывая дверь ключом, забрасывая корзинку и выдыхая, усевшись за руль, пока Шницель забирался следом за корзинкой, устраиваясь на заднем сидении, а Марк рядом с водителем. Он даже озадаченно покосился на ремень, поняв. Что его придется пристегивать вручную.

- Серьезно? Хоть бы машину поменял, - заворчал, тяня тот на себя, опасливо оглядывая салон и не найдя привычных кнопок на панели. – Господи, какая древность

- Раритет, - гордо погладил по панели свою машину Окунев, погрозив Марку пальцем. – Нечего тут мне любимицу мою обижать.

- Да молчу я, - зевнул, прикрывая глаза. Услышал звук заводимого двигателя, представляя себе, как скоро окажется в родной теплой кровати. Обнимет родителей, встретит друзей, затащит Настю в какой-нибудь укромный угол, возможно даже позволит ее отцу приобнять себя.

Не факт, но всяко может случится.

- Эй, пацан, - хриплый испуганный голос вывел Марка из состояния полусна, отчего тот недовольно открыл глаза, повернувшись к Владимиру, смотрящему куда-то назад в боковое зеркало. – А это часом не за тобой?

Марк резко повернулся, Шницель озадаченно наклони голову набок, тявкнув недоуменно, когда хозяин, приподняв брови, выдохнул:

- Вот это да…

Делегация спасения состояли из пяти патрульных машин, две из которых охраняли личный автотранспорт главного прокурора города Москвы – Стаса Морозова. Еще одна – родительский Хамер, следом автомобиль главы семьи Канарейкиных, машина Елисея, Антона, семьи Радовых и его собственная, несущаяся по автостраде с бешеной скоростью, рулем которой была Настя. Настоящая мини армия. Это уже потом выяснилось, что позади тащился наряд спецназа, просто по дороге у них случилась небольшая поломка.

Комично, но факт. Спасать одного единственного отпрыска семьи Тасмановых приехал целый клан. Если бы Заборов со своими людьми сейчас появился бы в поле зрения, его просто задавили бы массой.

Достаточно было выйти из машины, как первой в его сторону бросилась конечно же Настя. Она резко затормозила, вывернув руль, изобразив петлю, отчего колеса с визгом проехались по асфальту. Сидя в машине, бледный Владимир перекрестился, помолился, вспомнил всех богов, особенно, когда девушка, хлопнув дверью, кинулась вперед и… Обняла выбравшуюся из машины собаку. Причем так крепко, что у Марка буквально челюсть упала на асфальт, не то от возмущения, не то от удивления.

- Бедный песик, - застенала девушка, пока остальные взрослые перекрывали дорогу машинами, а полиция быстро расставляла ограждения. Поглаживая высунувшего язык Шницеля, вздохнула. – Бедняжка, устал, наверное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Какого рожна? – аж встрепенулся младший Тасманов, впервые повысив голос до фальцета. – Канарейкина, чего за фигня?

- Чего ты орешь, идиот белобрысый? - огрызнулась Настя, косясь в его сторону. – Тебе говорили дома сидеть? Надо было сидеть! Из-за тем, бедный пес все лапы сбил! – в подтверждение ее слов, Шницель улегся, заскулил и потребовал ласки.