Ковчег для Кареглазки (СИ) - Наседкин Евгений

Скорее всего, муж продолжал пьянствовать, так как утром в Крепости было непривычно тихо. Хорошо, что людей мало — зеркало продемонстрировало, что выглядела она не очень. Помимо синяков по всему телу, у нее была гематома на лбу, разбитая губа и порез на щеке.

Возле Куба ошивался большеголовый Куриленко, казалось, что он жил на рабочем месте. Человек-арбуз, — так прозвал его Менаев. Петя Арбуз — зато наушники на башне хорошо сидят. Она вспомнило это, и рассмеялась. Да, Гриша придумывает людям подходящие прозвища. Есть у него такой талант. Она поздоровалась с Куриленко, а он как-то странно посмотрел.

— Вам туда нельзя, — вдруг сказал связист, пресекая ее движение к двери.

— И кто же мне запретит? — она почувствовала раздражение.

Куриленко нервничал, пожевывая язык.

— Босс запретил Вас пускать. Внутри охрана. Нельзя Вам.

— Горин мне не начальник! — возмутилась она. — Я должна связаться с Колониями!

— Нет, не получится, — Куриленко понизил голос, и стало заметно, что он до чертиков испуган. — Андреич пришел ни свет, ни заря, злющий. Застрелил двух ребят. И про Вас предупредил.

Крылова вытаращила глаза. Так вот, что происходит! Вот почему Илион такой пустой — все просто попрятались от мужа!

— Он пьет постоянно, и Вас все время проклинает, называет сукой и шлюхой, — продолжил связист. — Сказал, кто поможет Вам — останется без головы. Лучше бы Вы шли домой, — он махнул в сторону домиков. — Надо подождать, пока все не устаканится.

Куриленко оглянулся, и потянул ее за рукав за угол.

— В Долине полностью отключили связь, только проводная осталась. Только тихо — не говорите никому. Вообще — обо всем, что я сказал. Просто я считаю… плохо это, — он шептал едва слышно.

Ученая признательно кивнула, и поспешила убраться от Куба. Действительно, сейчас скандалить с Ильей бесполезно. Наоборот, опасно. Но что тогда ей делать?!

****

Рядовой Ерёмин хотел спать. Глаза смыкались — но не дай Бог! Он подбросил хворост в печь, чтоб закипел чайник, и вышел, с трудом протиснувшись в узкую низкую дверь.

Снаружи было еще темно, хотя приближающийся рассвет уже окрашивал горизонт в яркие тона. Сейчас он отольет с крутого бережка, попьет еще кофейка, часик-два — и его сменят. Эта ночь была нервозной — его напарник Иванов слег на больничку с болями в животе, оставив Ерёмина одного. Может быть, у Иванова воспаление аппендицита. Но ему-то что от этого? Нельзя, не положено дежурить одному! Здесь, прямо за быстрой рекой Катунь, находилась граница между мирами — человеческим, и безумным миром наследия Викрама Матхаи. Будь он неладен! Наверное, его уже прокляли все, кто мог…

Блокпост находился прямо перед плотиной, и задачей солдат было предупредить возможные вторжения морфов. Слава Богу, что Ерёмин давно с таким не сталкивался, ведь дамба была надежно защищена от проникновения — начиная заминированным противоположным берегом с железным частоколом и колючей проволокой, и заканчивая высоким током, пущеным по арматуре. А венчала защитный рубеж пулеметная точка, установленная на вышке.

Помимо блокпоста на дамбе, в трех километрах южнее находился КПП. Там уже все было значительно серьезнее — контрольно-пропускной пункт находился на единственном мосте, ведущем в Новогорск, в долину, и соответственно дальше, в Новый Илион. Там была даже пушка, и в дежурный наряд всегда заступало не меньше пяти человек. Учитывая, что твари были не способны перебраться через реку, пока что долина была надежно изолирована от внешних угроз.

Конечно, дамба все же была лишней переправой на другой берег и в такой ситуации была логика в том, чтоб взорвать ее к епеням. Но данное гидротехническое сооружение играло важнейшую роль. Дамба была нужна для небольшой электростанции, благодаря которой жизнь в Илионе была похожа на цивилизацию до Вспышки.

Зевнув, Ерёмин подумал, что дамба нужна хотя бы для того, чтоб был запасной выход из долины — на случай если что-то пойдет не так. Все-таки, один-единственный мост… не станет его вдруг, и что? Вот он, например, из-за Вспышки так и не научился плавать. Вдруг чего, улепетывая с Илиона, он даже не сможет переплыть реку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он направил струю вниз по склону, когда сквозь шум быстрого горного потока послышалось что-то похожее на кашель. Ерёмин встряхнулся — надо просыпаться. Мерещится черт знает что. Подняв сонные глаза, он все же взглянул на заросли внизу, и не поверил увиденному.

Человек. Или морф? Да нет — как бы он перебрался на этот берег?!

Осторожно, с пистолетом и фонарем в руках, Ерёмин стал спускаться вниз. Земля сыпалась, и несколько раз он чуть не упал. Человек на берегу кашлял все громче.

Рядовой оказался уже в двух метрах от человека, и понял, что он его знает. Лаборант из Логоса… точно! Антонов — они еще с месяц назад распили вместе бутылку белого рома!

Лаборант лежал у берега, он выглядел таким изможденным, словно умирал. Или уже умер.

— Ты в порядке? — спросил Еремин. — Как ты здесь очутился? Что произошло?

От Антонова послышались какие-то звуки, но было непонятно, что он говорит, так как лицом он уткнулся в траву. Кажется, он пытался привстать или перевернуться…

Ерёмин наклонился, чтоб помочь. Валера резко вцепился зубами, прокусив запястье через рукав. Солдат заорал матом, в глазах потемнело, но он сумел выстрелить в Антонова — и зубы расцепились. Стоная от боли, Ерёмин бросился по насыпи, оставляя кровавый след. Гад такой, прокусил вену? И даже, наверное, вырвал мясо.

Сон улетучился, сердце рвалось из груди, а мысли вертелись в броуновском движении. Надо срочно остановить кровь…Что с Антоновым? А если он заражен? Нет — не может такого быть… Ерёмин обернулся, чтоб посмотреть на лаборанта — но там уже никого не было. Может, он ошибся, и Антонов лежал немного дальше? На сколько метров он отбежал? Валера, да пошел ты!

Ерёмин насилу вскарабкался вверх по склону. Было холодно… или это его тело холодело? Он слишком быстро терял кровь. Какого хрена он поперся вниз? Черт, черт, черт!

Когда он вылез, то изо всех сил понесся к будке — словно за ним гнались все чудовища мира. Внутри была аптечка, пылали дрова в печке, пахло ароматное кофе. Быстрее, быстрее! Почему ноги ватные? Быстрее же! Тяжелая дверь как будто не хотела его впускать, пока, в конце концов, не сдалась — и Ерёмин плюхнулся на бурый диван. Рация лежала рядом — он включил, но там было глухо. Он пробовал еще раз, и еще — но не мог ни с кем связаться. Викрама срань, да что же происходит?!

Ерёмин решил обождать с рацией и снял рубашку, запекшуюся в крови. На руке действительно был отодран небольшой шмат мяса. Ругаясь и вопя от боли, он облил кровоточащую рану антисептиком и забинтовал.

Кисть почернела, хотя он этого уже не видел — ему было плохо, перед глазами затуманилось. Нет-нет, я так молод, мне еще рано умирать! — подумал он и, облокотившись о стены, с трудом выбрался наружу. Вдалеке слабо светилось окошко на гидроэлектростанции. Там были люди, обслуживающий персонал. У них должна быть связь. Они вызовут медиков. Они помогут!

Пошатываясь и стоная, Ерёмин поплелся по узкой дорожке, периодически падая, но всегда — всегда поднимаясь. Он хотел жить.

****

Когда в Логос пришла Елена Ивановна, Крез лишь равнодушно кивнул ей, и снова погрузился в свои мысли. Конечно, появление Крыловой было логичным — она всегда приходила раньше всех, а поиски Ковчега вообще приковали все ее внимание. И в то же время, он не ожидал, что она заявится после ночного происшествия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне нужен ваш совет, — сказала девушка, присев напротив.

Он нехотя взглянул на нее. Елена Ивановна вызывала у него симпатию — как человек, и как ученый. Он не должен поддаваться эмоциям, но глядя на нее, иногда он все же сожалел о судьбе человечества. Были среди людей и достойные представители: красивые, умные, добрые и честные. Но Божья воля известна, и назад пути нет. Все должны умереть.