Цена слов - Руслан Валерьевич Дружинин

Лиска распахнула серые глаза, поднялась и так тихо, чтобы не услышал Арсений, взвела курок револьвера. Дрожащие руки подняли ствол к затылку скитальца. Мушка прыгала туда-сюда и, чтобы не промахнуться, Лиска упёрлась стволом в ободранную ткань подголовника. Палец начал давить на тугой спуск, из глаз потекли слезы. Закусив губу Лиска боялась вздохнуть – всхлипы могли выдать её, и тогда Арсений ей помешает, хотя всё равно придётся убить и водителя.

«Не могу я, не могу!» – металось в голове сироты, но палец давил всё сильнее.

Громкий выстрел и вспышка – Анюта падает на колени, Олег бросается к ней, не веря в то, что случилось. Жена корчится, однако от боли её взгляд прояснился – безумие уступило место отчаянью:

– Олеж… Олежка, – сквозь кровь хрипит Мать-Волчица. Она сжимает руки Олега, словно последнее, за что ещё можно цепляться. – Где… Серёжа? Жив?

С резким вздохом Олег открывает глаза. По бронеставням хлещет и барабанит холодный ливень. Скиталец обернулся на Лиску – та спала беспробудно, только револьвер её почему-то валялся на резиновом коврике на дне салона.

– Дурочка, даже с оружием обращаться ещё не умеет. Так и застрелиться не долго… – прошептал Олег, потянулся и забрал револьвер. Арсений бросил на него мимолётный взгляд и улыбнулся, а потом ещё раз проверил куколку дочери – травяной обережек лежал возле самого сердца.

Глава 9 Два мира и сердце истины

Нет ничего печальнее и мрачнее, чем дождь среди сумерек. Ливень шёл вот уже несколько дней, без остановки, рвался на еловых ветвях и вымешал на земле непролазную грязь. Реки насытились и гремели серой бурлящей водой. Небо затянуло тяжёлыми тучами, под грохот дождевых облаков наступал слишком ранний, по-зимнему тёмный вечер.

Машина подъезжала к Китежу – огромному деревянному городу на берегу великого озера. Рыбное место манило людей с первых Зим. Даже после того как Китеж возвысился и стал главным над всеми шестью Западными Городами Поднебесья и разросся до двадцати пяти тысяч душ, запасы еды в нём не оскудевали.

Из мутной пелены ливня проступила тёмная полоса крепостных стен. Городские укрепления перекрывали подъездные дороги, а с другого края Китеж защищала вода. Стены складывались из брёвен, средь которых насыпали землю. По вершине тянулся боевой ход под крышей, с обламом под башнями и косыми бойницами. На скате козырька вязались тяжёлые бревна – не повезёт тем врагам, кто захочет взять Китеж приступом. Верёвки будут разрублены и на головы нападающих с грохотом повалится груз.

Перед городской стеной зиял ров в три человеческих роста, с вбитыми на днище кольями. Но из-за ливней ров на треть заполнила вода, так что острые концы кольев торчали над мутной жижей. Из земли, поднятой во время выкопки рва, насыпали вал, на котором и выстроилась могучая деревянная крепость. Внутри насыпи прорыли тайные выходы, чтобы в случае нападения, китежцы могли делать вылазки на осадивших врагов.

Ещё на подъезде, у распутья дорог, машине попалось первое изваяние Берегини. Белокаменный идол высотой в полтора человеческих роста указывал чашей на северо-восток, к другим городам Поднебесья – это был один из сотен кумиров полубогини, что стояли по всему Китежу. Берегиню на озере не просто уважали, а прославляли как божество, и при требах вспоминали её чуть ли не чаще, чем старых богов. Китеж – опора Белой Веры многобожцев. Все боги, все славные предки почитались здесь в равной степени, а с явлением Пераскеи Исконная Вера только крепчала. Сила объединённых под её властью общин стала неоспоримой. В Краю было только одно поселение, которое могло потягаться тщеславием с Китежем, но Змея пока что правила в стороне от дел Волка.

Ворота городища к позднему часу закрыли, но навстречу машине из проездной башни вышло двое дружинников в бронежилетах с металлической чешуёй. Под тяжёлыми касками болталась кольчужная сетка для сокрытия верхней части лица, но в сумерках стражники предпочли закрепить её на челе. Сторожа внимательно приглядывались к уже знакомому транспорту.

– Был на днях в Китеже, помнят ещё здесь мою «старушку», – замедлил Арсений ход внедорожника и остановился. – Они ведь каждую машину по учёту ведут. Знаешь, сколько их в город на озере приезжает? Сотни! Сотни машин, представляешь, скиталец?

Олег кивнул – хотя нет, не представлял. Никогда больше десяти машин он в жизни не видел, разве что на войне против Серых, но там была армейская техника.

– Ох дьявол, могут ведь и не впустить! – озарило наёмника. – До этого доставлял груз для Берегини и жетон был при мне, а теперь что? Караван давно прибыл и разгрузился, жетон сдан казначеям. Что сказать? По делам торговым? А что продаю – старика с внучкой?

Дружинники подходили к дверям, а Олег спокойно ответил Арсению:

– Не волнуйся, я сам всё скажу.

Дверь машины открылась и внутрь ворвался шум ливня. Внимательные глаза дружинника оглядели водителя. Стражник осветил лицо каждого человека в салоне жужжащим фонариком. Чтобы устройство работало, ему приходилось постоянно нажимать ручку. Желтоватый свет пульсировал, заполняя кабину.

– Откуда?

– Из Дома… – ответил Олег. Цепкие глаза постового тут же перескочили с Арсения на скитальца, и снова обратно:

– Чего везёшь?

– Ничего, порожняк с пассажирами, – шофёр волновался и голос его нетвёрдо подрагивал. Сгустилась тишина. Боковым зрением Олег увидел второго дружинника, тот обходил вокруг броненосца, пока старший занимался допросами.

«На ночь глядя и в дождь вышли встречать – хорошо у Пераскеи работа построена. О власти