Стример - Валерий Муллагалеев

дух был сильнее, и братство Ашагал перестало таиться перед своим народом. Кха, воодушевленные невиданными успехами заклинателей, поспешили вступить в братство и тоже обрести эфирных рабов.

Теодор Бремер, "Лик истории": Вторая эпоха, или Эпоха Кха

Мы с Фабианом Кульмом и его молодым сыном бороздили морские волны на паровом катере. Фабиан хвастался, что получил судно от институтской гидрообсерватории для плаваний к водомерным постам, принадлежащим его гидрологической и погодной станции. Большая часть работы ученого сводилась к методичному сбору данных, обобщению и передаче их в обсерваторию.

Но теперь ученый отправился в личную экспедицию. В черном матросском бушлате он стоял у киля, небрежно придерживаясь за канат, и счастливо щурился на горизонт, подставив лицо соленым брызгам, стекающим по толстым линзам очков. Кельвин, оголенный по пояс и раскрасневшийся от жара, подкидывал в топку катера уголь. Встречный ветер трепал завязки его банданы. На тросе за катером мы буксировали платформу, собранную из десятка пустых бочек, с привязанным в центре сундуком для лута.

Я сидел уже в водолазном облачении. Тело покрывал бурый герметичный костюм то ли из промасленной кожи, то ли резиновый, и топорщился грубыми складками. Железные башмаки утяжеляли стопы. Голову скрывал сферический медный шлем, опирающийся на плечи широким кованым воротником. Напротив лица располагался круглый иллюминатор из толстого мутного стекла, окруженный заклепками. Скафандр снижал Скорость, Ловкость и Восприятие на 10 пунктов, но добавлял 50 пунктов защиты и, конечно, позволял дышать под водой. В руках у меня был металлический штырь с копьем на одной стороне и багром на другой: повышенная дистанция атаки, урон чуть больше, чем у ружейного штыка. Багор давал способность цепляться за крупные предметы и подтаскивать к себе лут.

Мы плыли минут двадцать по внутриигровому времени, и вскоре должны были достичь Смертельного рифа.

Перед экспедицией Фабиан предложил выбрать, какой тип акваланга использовать. Рассматривался вариант подавать воздух с поверхности через шланг. Так я мог находиться под водой неограниченное количество времени, но моя жизнь зависела от сохранности шланга и событий на катере. Этот вариант я сразу отверг и предпочел автономный комплект.

За моей спиной находилось нечто, напоминающее мятый рюкзак – дыхательный мешок, или искусственное легкое. К нему присоединялись две трубки, идущие от лица. Ниже поперек спины крепился баллон, из которого поступал в дыхательный мешок кислород. Акваланг был с закрытым циклом дыхания, и углекислый газ я выдыхал обратно в дыхательный мешок. Сбоку крепилась коробка, наполненная едким калием, который в ходе химической реакции поглощал углекислый газ. Фабиан называл агрегат ребризером и упомянул еще много специфичных терминов. Пока он объяснял устройство акваланга и нюансы погружения, мой навык Физика поднялся до 8 пунктов и повлек повышение Интеллекта. Почуяв дармовой опыт, я до самого отплытия заваливал ученого вопросами, а тот охотно отвечал.

Сам он лишился возможности нырять после получения баротравмы, подорвавшей здоровье и давшей осложнение на глаза. Сыном он слишком дорожил, чтобы отправлять на морское дно, а я вышел в самый раз. И способный, и не жалко.

После уточнения деталей выяснилось, что экспедиция затеяна не ради меня. Поиск раритетного парфюма интересовал ученого в последнюю очередь. Смертельный риф обладал внушительным послужным списком – в проклятом месте потерпело крушение несколько кораблей. В том числе в прошлом году затонул малый исследовательский пароход "Эврика", бравший гидрологические пробы в Яблочном проливе и Клеттском море. Фабиан пояснил, что температура океанических течений необходима для метеорологических предсказаний и развития океанографии в целом.

Интересы ученого касались всего, что связано с морем, и Фабиан попросил меня найти на "Эврике" несколько ценных измерительных приборов, сделанных на заказ и обладавших повышенной точностью. Его интересовали секстант, барометр-анероид и морской теодолит. Я согласился, как будто знал, как все это должно выглядеть. За первые два прибора он обещал по двадцать марок, а за теодолит сорок. Если же я найду прототип скафандра с аквалангом открытого цикла, то меня ожидало вознаграждение в восемьдесят марок.

На подводные поиски отводилось всего десять реальных минут. Таковы были ограничения автономного акваланга. Я чувствовал себя персонажем из книг Жюля Верна и думал о кракенах. Фабиан утешил, что на малой глубине подобные чудовища не водятся.

В морском просторе показался черный объект, нарушающий гармоничную бесконечность синих волн. Из воды вздымалось несколько скалистых зубцов, похожих на изломанные пальцы утопающего гиганта. Вокруг летали и пронзительно вскрикивали чайки. Мы приблизились вплотную, черный камень загородил солнце. Зазвучала таинственная и романтичная мелодия с нисходящим мотивом, словно музыку по кругу засасывало в звуковой водоворот.

Кельвин остановил катер и достал курительную трубку. Через пару секунд парень уже выпускал облачка дыма, небрежно причмокивая. Он залихватски поставил ногу на борт катера и поглядывал на свое отражение в воде. По лицу я видел, как парню досадно, что его оголенный торс видим только мы и чайки.

Фабиан Кульм кивнул на сына и проворчал:

– Красавец-романтик. Из-за своей возлюбленной рыбачки, между прочим, не поехал в университет.

– Не верьте ему, сэр Карахан, – отозвался парень с улыбкой. – Я не стал поступать, потому что тупой.

– Одно другому не мешает, – хохотнул ученый. – Но папаша любит тебя и таким, убогий ты хлыщ. – Он повернулся ко мне и сказал уже серьезно: – На самом деле, из него выйдет талантливый корабел.

Я вежливо пожелал успехов. Фабиан покивал и сказал:

– Мы на месте. Можешь, приступать, мой дорогой сэр. Повторить инструкции?

– Я все помню.

– Прошу на платформу. Мы пришвартуем катер ближе к рифу, чтобы платформа при всплытии не врезалась в нас. Удачи!

Кельвин зажал мундштук во рту