Оперативный псевдоним «Ландыш» - Вера Эдуардовна Нечаева

Генрих вытерпел неделю. А в воскресенье, когда у прислуги был выходной, он начал прежний разговор.

— Откуда у тебя деньги, Моника? Густав едва сводил концы с концами. Твоя родня не слишком баловала тебя. Итак?

— Я работала, если ты помнишь.

Оля сидела в кресле с книгой в руках, изображая полное благодушие.

— И что же ты делала для своего промышленника, хотел бы я знать? Ты, честная и добросовестная женщина.

— Выполняла его поручения. Только и всего, дорогой.

Оля тянула время. Ей необходимо было вывести Генриха из душевного равновесия, иначе ее план мог провалиться. А второго шанса могло и не представиться.

— И что же это были за поручения? — вкрадчиво уточнил Генрих.

— Я занималась его банковскими делами. Продавала, покупала, договаривалась. Кое-что поняла. Конечно, немного.

Генрих молчал.

— Он хорошо платил тебе? — наконец спросил он.

— Не очень. Но работа дала мне возможность понять суть некоторых банковских процессов. Опыт в таких вопросах бесценен. Особенно, если ты не вкладываешь собственные деньги.

— Так что же у тебя есть, если не деньги?

Настал миг, от которого так много зависело. Оля досчитала до трех, и начала.

— Ценные бумаги, которые поднимаются в цене год от года.

Генрих расхохотался.

— Ты думаешь, что открыла Америку? Нет, Моника. Ты купила бумажки, которые и сегодня ничего не стоят. Знаешь, а я почти поверил тебе…

— Эти бумажки, как ты выразился, достались мне практически даром. В сорок пятом они стоили немного больше номинала. А сегодня их осталось очень мало. И банк с радостью купит их у меня. Если, конечно, продавать с умом…

— Что ты имеешь в виду? — Генрих проявил открытый интерес.

— Все просто. Если продавать все и сразу, то цена будет не слишком высока. Потому что нельзя показывать, что ты нуждаешься в средствах. Если продать пакетом, то цена возрастет. И так далее. Это долго объяснять. Можно отнести их в другой банк, но тогда будет скандал.

— Но ты же можешь потребовать их сюда. И продать здесь.

Как большинство немцев, Генрих был практичен.

— Эти бумаги представляют ценность для моего банка, они в какой-то степени олицетворяют его собственность, если так можно выразиться. Продавая их мне, банк заключил со мной обоюдовыгодное соглашение. Так что у меня связаны руки. Если я нарушу контракт, то должна буду выплатить неустойку. Но и банк обязан выкупить у меня эти бумаги. А еще эти бумаги лежат в сейфе, открыть который могу только я.

— Не смеши. Несколько цифр, ключ, и бумаги в руках у любого, — цинично рассмеялся Генрих.

— Нет ни цифр, ни ключей. Я, мой паспорт и человек, который знает меня лично.

Они проговорили весь день. Оля старалась быть спокойной, всем видом показывая, что доверяет своему собеседнику. Она знала — это подкупает.

— Если бы я предвидела, что уеду с тобой, то оставила бы распоряжение. Но…

В этот момент Олино сердце екнуло: она в сотый раз вспомнила, что не оставила записку в ячейке родителей.

— У тебя, дорогой, тоже есть шанс получить часть денег даже в Германии. Для этого твой сын должен доказать, что счет открыт до войны. А еще лучше, что ты погиб. Дети за отцов не отвечают. Ему отдадут часть твоих денег.

— Я должен подумать.

Генрих походил по гостиной. Потом сел напротив Оли.

— Ты можешь пообещать, что не увидишься с дочерью? Подумай. Не торопись с ответом.

У Оли задрожали руки, а по щекам потекли слезы. Она давно забыла их вкус.

— Да, Генрих, я обещаю.

Генрих попытался что-то сказать, но она жестом остановила его.

— Я просто не смогу с ней встретиться через столько лет молчания. Но ты должен обещать мне, что через несколько лет мы позовем ее к нам. Здесь она сможет понять меня. Там — нет.

Оля видела: Генриха терзают сомнения.

— Я думаю, — собралась она с силами. — Что ты можешь передать через меня своему сыну… письмо. Или сделать ему подарок. Это будет правильно. А потом ты позовешь его сюда.

— Я подумаю, — сухо ответил Генрих.

Оля понимала, ее победа близка. Надо еще что-то чуть-чуть добавить, и враг падет.

— Знаешь, Генрих, я всегда благодарю Бога за нашу встречу. За то, что у меня есть Ленхен. За то, что мы вместе. Ты столько сделал для меня. Ты даже сам не представляешь этого. Позволь мне один раз в жизни доказать тебе мою любовь.

Оля попала в точку. Генриха беспокоил вопрос о том, что будет, если он воспользуется деньгами женщины.

— Я куплю несколько машин, застрахую и сдам в аренду. Через год я отдам тебе деньги с процентами.

Оля благодарно улыбнулась. В этот момент она была счастлива.

Теперь они вели бесконечные разговоры о поездке. Генриха интересовали все детали. В глубине души он был ошеломлен знаниями своей Моники, ее логикой. И это не настораживало его. А Ольга, в свою очередь, советовалась с Генрихом по многим пустяковым вопросам, понимая, что не должна выглядеть слишком подготовленной.

Генриху казался подозрительным тот факт, что Ольга легко согласилась не встречаться с дочерью.

— Дорогой, если бы мой дядя по-прежнему жил дома, то, поверь, в посольстве меня бы ждало его письмо.

— Каким образом?

— Дядя знал, что я провожаю тебя в Лиссабон, откуда ты уплывешь сюда. Если родные не искали меня, значит, у них были неприятности. И мое возвращение было бы некстати. Я это недавно поняла, — грустно сказала Оля. — Дядя был на подозрении еще в сорок шестом. Он ведь всю войну активно помогал немцам. Скрыть это трудно. Вероятно, они уехали из страны. И потом… Я же дала тебе слово.

Самым сложным оказалось договориться о маршруте. Генрих настаивал на корабле. И Ольга сдалась. Они заказали билет на корабль и начали искать подарок сыну Генриха. Сошлись на марках. Тем более что они уже имелись в наличии.

— Ты это хорошо придумала. Он уже взрослый. Но ему будет приятно. Он догадается, что это я послал их ему.

— Разумеется. А потом ты напишешь ему письмо. И он приедет к тебе.

Ночь перед отплытием Оля не спала. Корабль уходил вечером, и Генрих проводил ее до столицы. В порт он не поехал. По дороге он задал Ольге вопрос, который волновал его больше всего.

— Когда ты вернешься, Моника?

— Думаю, десяти дней там мне будет достаточно. Прибавь дорогу туда и обратно. Я могу отправить тебе часть денег оттуда. Только не знаю, куда лучше?

Договорились, что Генрих на пару дней остановится в гостинице в соседнем городе.

— Только не