Короли серости - Артур Темиржанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Посмотрим на тело? — с лёгкой усмешкой спросил Уильям. — Нет, у нас не просто тело. К нам попал живой человек.
* * *
Эмма сняла очки и протёрла глаза. Это казалось чем-то невероятным. Всё, о чём она мечтала шесть лет назад, когда только включилась в группу, казалось просто смехотворным. Прорыва, которого она так ждала, не произошло. Билл принёс ей кофе и присел рядом. За шесть лет он тоже порядком осунулся. Но с исследованием его усталость имела мало общего: в группу Эммы он приходил после того, как отрабатывал свою смену в Медцентре. Король постоянно назначал его личным врачом к своим подопечным, поэтому недостаток времени Билла обострился как никогда.
— Расскажи мне хорошие новости, — сказал Билл. Хоть он и выглядел старше своего возраста лет на десять, он продолжал улыбаться — прямо как в день их первой встречи. Эмма покачала головой. Её дома ждёт Рэй. Билл ей начал нравиться, и всё же, периодически в нём всплывала некая тёмная сторона, казавшаяся невероятно отталкивающей.
— Что же, хорошие новости в том, что мы, наконец, смогли приспособить эти клетки для изменения структуры повреждённых участков организма. Это позволит упростить процесс адаптации к протезам и искусственным органам.
— И обязательно будет «но», верно? — спросил Билл. Эмма устало покачала головой.
— Но очень высок процент вероятности летального исхода. Клетки могут так сильно изменить организм, что спровоцируют реакцию иммунной системы, и тело, практически, сожрёт само себя за несколько недель. И у нас нет решения этой проблемы.
— Несколько недель — не совсем короткий срок. Я думаю, что мы готовы пойти на такой риск.
— Готовы ли? Это будут недели невыносимой боли, человеку придётся либо терпеть её, либо же сидеть на болеутоляющих — а они могут повлиять на наше лечение. Вероятность спасти пациента слишком мала. Я не хочу брать на себя такую ответственность, Билл. Мы должны добиться лучших результатов, прежде чем начать работать над живыми людьми.
— А как насчёт преступников? — поинтересовался Билл, рассматривая свои ногти. — Я думаю, король без проблем это одобрит. Ради решения такой проблемы не жалко пожертвовать парой десятков подонков.
— Они же люди, Билл! — ужаснулась Эмма. — Послушай, когда я согласилась продолжать исследование, я не подписывалась на незаконные эксперименты!
— Мы можем сделать их законными, — пожал плечами Билл, улыбаясь. Эмма подняла палец.
— Даже и не думай. Я глава этого проекта. И я запрещаю тебе начинать испытания на людях. Даже не думай говорить с королём.
Билл откинулся назад, продолжая улыбаться.
— Да ладно тебе, Эмма, я же шучу. Хотя, нужно отметить, король уже подумывает над тем, чтобы распустить нашу группу. За шесть лет мы слишком малого добились.
— Мы говорим о бессмертии, а не о таблетке от головной боли, — огрызнулась Эмма. — Он что, думает, будто мы сможем решить проблему за пару дней? Это уж не говоря о том, что последний объект исследований у нас был только в день основания группы. У нас ведь даже выборки нет нормальной! Только записи о нулёвом пациенте и набор образцов от живого субъекта. Если бы нам доставили ещё материала, может быть мы бы и продвинулись дальше.
— Король всё же послушал моего совета и развернул на Нижних Уровнях передовую базу для учёных.
— Когда? Почему ты мне не сообщил?
— Месяц назад. Из-за забот в Медцентре совсем из головы вылетело. Да и потом, если бы были результаты, я бы тебе сказал. Проблема в том, что их нет.
— Да, конечно, — Эмма горько рассмеялась. — Это ужасно глупо. Я стою за сохранение жизней, а сама жажду чьей-нибудь смерти от заражения, чтобы мы могли хоть чуть-чуть продвинуться дальше.
— Не переживай ты так. Всё наладиться. А пока будем работать с тем, что есть.
— Кстати, что с тем заражённым, который выжил? — спросила Эмма.
— Ты же его видела. Ожоги девяноста процентов тела. Когда мы с ним закончили, его увезли военные в госпиталь. Я слышал, что он и двух дней не прожил после этого.
— Это наша вина, — пробормотала Эмма. — Мы должны были оказать ему помощь, а не ставить эксперименты.
Билл покачал головой:
— Если бы он умер у нас на столе, мы могли бы потребовать оставить тело для дальнейших экспериментов. А так, ни себе, ни людям.
— Иногда твоя бессердечность меня просто поражает, — заметила Эмма. Уотерс лишь развёл руками:
— Я просто остаюсь прагматичным. Если бы у нас сейчас было целое тело, мы бы скакнули намного дальше, тебе не кажется?
Эмма вздохнула, прекрасно понимая, что он прав. Всё равно заражённый уже не жилец, так какая разница, умер бы он у них на столе или же в госпитале? С целым телом они могли бы уже давно решить все проблемы и начать разворачивать программу аугментации.
— Как бы там ни было, Эмма, я просто хочу сказать: нам этого недостаточно. Нам нужны результаты. Потому что сегодня или завтра король может просто прислать своих громил, чтобы они разобрались, почему у нас нет никакого продвижения. За все привилегии, что мы получили, идёт большой спрос, не забывай про это.
— Да, я прекрасно это понимаю, просто… ну что мы можем сделать, Билл? Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю начать испытания на живых субъектах. За последние полтора года у нас, практически, не было подвижек. Нужно что-то предпринимать.
— Это исключается, Билл. Я не позволю.
Уотерс встал со стула, прошёлся ладонью по волосам и вздохнул:
— Раз так, то я ничего не могу обещать. Если король решит закрыть группу и передать исследование кому-то ещё, у меня нет козырей, чтобы ему противостоять. Ладно, удачи. Если будут какие-то соображения или сдвиги, сообщи мне, хорошо? Я всё равно сейчас почти не сплю.
Он покинул кабинет, оставив на столе недопитую чашку горячего кофе. Эмма на автомате выхлебала остатки, а затем откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок. Перспективы были хуже некуда. На план Билла она не подпишется ни в коем случае, это уж точно. Но лишаться всего из-за принципов? После стольких лет и потраченных сил? Ни за что. Был только один выход из этой ситуации.
Если король и правда решит лишить её исследования, пусть попробует продолжить без её наработок.
Она включила терминал и,
