По ту сторону - Александр Доставалов

— Понравился ты ей, Дима.

— Не теряйся, она у нас хоть и молчит, а шустрая.

-Вы куда пойдете ночевать?

— Вы у нас останетесь или в Збруевку уедете? На прямые вопросы скалолазы отвечали, что во всем разберутся утром. Ночевать устроились в доме старосты, разделяться не стали. Там же, уже глубокой ночью, держали совет.

— Надеюсь, никто не собирается здесь оставаться? — Женысин вопрос, собственно, и не требовал ответа, поэтому он продолжал: — Что будем делать? Так и уйдем, или попытаемся помочь деревне?

Димка, протирая масляной ветошью автомат, хмыкнул.

— Это как же? Харчей у нас нет, патроны самим нужны. Да и не помогут им патроны, они от нас другого ждут. Ты что, собираешься тут собственную власть устанавливать? Демократию таежную вводить?

— Что я собираюсь, я потом скажу, сейчас я хочу узнать ваше мнение.

— Идти дальше. — Гера был краток.

— Нечего тут думать, заночуем да дальше пойдем. — Оксана тяжело вздохнула. — Хоть раз с харчами помогли, готовить меньше.

— Я с этими короедами воевать не собираюсь. — Игорь хмыкнул и повел могучими плечами. — Бояться я их не боюсь, но перестрелки затевать — это глупо.

— Ребята, но ведь они село сожгут.

— Не село, а деревню. Они уже четыре таких сожгли, будет пятая. Тут вся Сибирь погибла, а ты о десяти домах хлопочешь.

— Я не о домах, я из тех деревень никого не знала. А этих детей я видела, я их сгущенным молоком кормила,— Лена кивнула на три пустых жестянки, одна из которых пришлась на долю Мирры. — Их же всех через год убьют.

— Ты, может, не поняла? — Игорь то ли ощерился, то ли улыбнулся. — Короедов за сто человек, и у них не только арбалеты и ножи, у них и автоматы имеются. И даже танки.

— Да не в этом дело. Ну, пусть мы справимся с короедами. Вдруг. Может быть, отобьемся. Раз, другой. А потом что? Жить здесь? Охранять эти халупы до старости?

— Здесь ты хоть доживешь до старости, — в разговор вступил доселе молчавший Вовка, — а в Москве нам, может, сразу хана придет.

— Не, ребята, это несерьезно. Я в этом гнилье ковыряться не собираюсь. И жить здесь тоже не хочу. Над огородами трястись.

— Да не нам решать, кто прав, а кто не прав на этой земле.

— Так никто не остается. Вопрос, можем ли мы этим людям помочь?

— А почему мы должны им помогать?

— Да не должны мы им помогать. Но мне хочется им помочь. Просто хочется, и все. Для меня это достаточная причина.

— Правильно, Мишка. Я тоже за помощь, но не в ущерб себе.

— Женька, что ты молчишь? Ты-то что об этом думаешь?

Женька задумчиво почесал подбородок.

— Я думаю, оставаться здесь даже на день очень опасно. Нам надо пройти район как можно скорее, ни в какие стычки не ввязываясь. А всех желающих из местных мы можем взять с собой. Просто поехать дальше вместе.

— Ты, видно, уже поехал, Евген. Куда нам их брать? Их же человек сорок.

— И зачем нам столько баб? Детишек? У них бойцов от силы пять человек, и тех еще проверить надо. Мы что, через тайгу цыганским табором пойдем?

— Я сказал то, что думаю. Я не считаю, что с нами пойдут все. Пойдут те, кому действительно грозит опасность, а таких немного. Старики не пойдут, детей не отпустят, пойдет человек десять, не больше. Те, кто уверен в себе или очень боится. У них тут лошади есть, скот, куры. Еды они нам только добавят. Боеприпасы нам не нужны. Найдем другое чистое место, другое село, без короедов, и там останутся все желающие.— Женька вдруг встревожено огляделся:— Стоп. А где Демьян?

— Он вроде курить пошел.

— Так он давно уже пошел.

Все похватали автоматы; Гера и Женька метнулись к окнам, Игорь, Ромка и Володя выскочили в сени.

Во дворе они услышали перешептывание и смех.

— Димка! — негромко позвал Рома, не открывая дверей.

Смех оборвался.

— Все нормально, иди,— раздался знакомый голос. — Мы тут с Машей.

Ромка и Володя переглянулись, Вовка сделал значительное лицо. Все трое вернулись в комнату, Игорь успокаивающе махнул рукой. Ирина, сжав губы, с непроницаемым лицом смотрела на какую-то вазочку. Между ней и Димкой давно пробежала черная кошка, только вели они себя после ссоры по-разному. Женька положил в ноги автомат, толкнул в бок Мирру, который к чему-то с интересом прислушивался, поблескивая сальными глазками, и продолжал:

— По-моему, ничего другого мы для них и не можем сделать. Восстанавливать здесь справедливость я не собираюсь; это вообще не наш мир. Хотят идти — мы их можем взять, можем даже потянуть часть барахла на тракторах. Причем на сборы я бы дал часа два, не больше. А не захотят свою окрестную родню оставить… Значит, не так уж их припекло, как они нам здесь рассказывают.

— Их припекло! А о наших родных ты не думаешь? Моя мама…

— Оксана, замолчи. — Женькин голос стал жестким. — Мы, по-моему, договорились.

— Просто у нее больное сердце…

— Заткнись, Оксана. — Лена дернула повариху рукав, и та, всхлипнув, отвернулась.

Запретную тему никто не поддержал.

Проголосовали — всем уже хотелось спать, и предложение Женьки прошло большинством голосов при одном воздержавшемся. Воздержался Димка.

Он, собственно, так и не пришел.

После сожалений и причитаний, которым предавались в основном старушки, жители деревни приняли новость. Здесь явно не привыкли спорить с вооруженными людьми или обсуждать их решения. Единственный вопрос, который рискнул задать все тот же говорливый дед с зеленой бородой, был про Збруевку. Не собираются ли геологи остаться там. Где ручей каждую весну все грядки заливает. Как ни странно, узнав о том, что ни о какой Збруевке не может быть и речи, жители деревни утешились.

Затем Женька очень коротко объяснил, куда они идут. По его словам выходило, что ребятам на «большой земле» грозят неприятности, да и погано там стало жить, совсем погано. Лучше на себя работать, чем на дядю в погонах.

На этом месте деревенские сочувственно заворчали.

— Мы идем далеко от вашего района, от короедов, идем лучшей доли искать. Кто хочет, может пойти с нами. Но нянчиться с вами никто не будет. Кто не хочет — с теми мы попрощаемся через два часа.

— А дробовых патронов нам оставите чуток?— спросил у Женьки квелый мужичонка с бурыми пятнами на руках и шее. По деревне гуляла какая-то въедливая разновидность лишая.

— Щас. И ящик водочки с пельмешками. Охотничьих патронов у нас мало. Автоматные можем поменять на продукты. И еще нам нужны лошади, одна или две. За лошадей мы бы очень хорошо заплатили.

Мария и Гришка, дети погибшего старосты, сразу сказали, что пойдут со скалолазами. Они и без того собирались убить кого-нибудь из короедов и уходить в леса; правда, месть свою откладывали до весны, но сейчас решили не упускать случай. После громких споров и ругани к ним присоединилась вся семья новой, только что назначенной короедами старостихи, справедливо полагая, что в следующий сезон неплатежей им не поздоровится. А перед самым отъездом принесла в мешке свои пожитки одинокая вдова, тетка Марии с Гришкой. Более никого — для деревни в двенадцать дворов не так уж много. Все остальные, вяло поругивая короедов, разошлись.

Уехать удалось только через четыре часа — сборы и торговля затянулись. «Переселенцы» погрузились на телеги, кое-что из вещей, по мелочи, удалось впихнуть на трактора. Местные пытались взять с собой скотину, что удалось сохранить где-то в лесу, и даже птицу, но этому категорически воспротивился Женька — улучшающий рацион довесок сильно замедлил бы движение, поэтому все, что не вошло на телеги и прицепы, было оставлено. На привязи, своим ходом, пошла телка. В семье старостихи визгом прорезался конфликт, молодая дочь с зятем непременно хотели взять свиноматку, но старостиха, командного типа женщина, быстро навела порядок. Карп, ее муж, зарезал свинью и погрузил тушу на телегу. В подставленный кувшин с широким горлом потекла черная кровь.

Вослед уходящим бежали собаки.

ГЛАВА 32

Следующие несколько дней прошли в нескончаемом движении. На ночлег останавливались поздно, поднимались до рассвета, и все, что возможно делать на ходу, делалось на ходу. По расчетам Женьки, они должны были проскочить опасный район прежде, чем основные силы банды смогут им воспрепятствовать. Связываться с сотней привыкших к тайге бойцов никому не хотелось. Граница района, за которой, по словам проводников, начиналась «горелая пустошь», постепенно приближалась.

Вперед обязательно высылали разведку, да и вокруг маленького каравана постоянно находились два-три наблюдателя— Женька, хоть и не верил, что короеды так быстро сориентируются и соберутся напасть, принимал все возможные меры предосторожности. К сожалению, на третий день пути они потеряли темп. Пустячная поломка дизеля задержала колонну почти на сутки; было даже предложение оставить прицеп и уходить на лошадях и оставшемся тракторе. Но никаких признаков преследования пока не было, так что бросать технику раньше времени не стали. Как пошутил Мишка, может, короеды сейчас с такой же скоростью в другую сторону драпают.