Пепел и сталь - Брендон Сандерсон

Бриз поставил на стол бокал вина.

— Кое-кому твое положение показалось бы завидным, Вин.

— Только сумасшедшему.

— Ну, мы ведь говорим о знатных людях, — заметил Кельсер. — А они все немного чокнутые.

— Наша работа, — напомнила Вин. — Как она продвигается?

— Вербовка идет все так же медленно, — ответил Доксон. — Но мы исправим положение.

— Нам, наверное, следует действовать более решительно, Кельсер, — сказал Йеден.

«И здесь перемены», — подумала Вин, с удивлением рассматривая Йедена.

Он прилично оделся. Пусть и не в костюм знатного господина, как Доксон и Бриз, но все же его куртка и штаны были хорошо сшиты, рубашка застегнута на все пуговицы, и пятен сажи на его одежде Вин не обнаружила.

— Не поможет, Йеден, — возразил Кельсер. — К счастью, Хэм отлично справляется с уже набранными солдатами. Я несколько дней назад получил от него сообщение. Он сам удивлен, как быстро они учатся.

Бриз фыркнул.

— Ты не очень-то радуйся. Хэм всегда чересчур оптимистичен по отношению к людям. И если его армия научилась ходить в ногу, он уже может начать восхвалять солдат за чувство равновесия.

— Мне бы хотелось взглянуть на наши отряды! — пылко воскликнул Йеден.

— Скоро взглянешь, — пообещал Кельсер.

— Нам необходимо пропихнуть Марша в братство в течение месяца, не позже, — сказал Доксон, кивая вышедшему на балкон Сэйзеду. — Надеюсь, Марш сумеет разузнать хоть что-нибудь о том, как справиться со «стальными» инквизиторами.

Вин содрогнулась, вспомнив о твари с металлическими стержнями в глазах.

— Да, это важно, — согласился Бриз. — Учитывая то, как ловко они управились с вами обоими, мне бы не хотелось штурмовать дворец, пока они там. Они так же опасны, как рожденные туманом.

— Опаснее, — тихо произнесла Вин.

— А сможем ли мы вообще одолеть их? — осторожно спросил Доксон. — Я хочу сказать, они ведь бессмертны.

— Марш выяснит, — сказал Кельсер.

Доксон немного подумал, потом кивнул, соглашаясь.

«Да, действительно многое изменилось», — отметила Вин.

Похоже, за прошедшие недели не только Йеден научился противиться обаянию Кельсера.

— А пока, — продолжил Кельсер, — я надеюсь услышать, что именно Сэйзед узнал о лорде-правителе.

Сэйзед, выбрав для себя стул, уселся и положил книгу перед собой.

— Я расскажу, что смогу, хотя эта книга оказалась не тем, на что я рассчитывал. Я думал, госпожа Вин вынесла из дворца какой-то древний религиозный текст, а это вполне мирское сочинение.

— Мирское? — удивленно переспросил Доксон. — В смысле?

— Это некие записи, мастер Доксон, — пояснил Сэйзед. — Записи, сделанные, похоже, самим лордом-правителем… точнее, человеком, который впоследствии стал лордом-правителем. Ведь даже доктрина братства соглашается, что до восшествия на престол он был простым смертным. И в этом дневнике он рассказывает о своей жизни перед последней битвой у Источника Восхождения тысячу лет назад. В основном это рассказы о его путешествиях: о людях, с которыми он встречался, о местах, где он бывал, об испытаниях, через которые ему пришлось пройти за время поисков.

— Интересно, — кивнул Бриз. — Но чем это поможет нам?

— Пока не знаю, мастер Ладриан, — сказал Сэйзед. — Однако мне кажется, что весьма полезно знать подлинную историю того, что происходило с ним до восшествия на престол. Это по меньшей мере дает нам возможность заглянуть в мысли лорда-правителя.

Кельсер кивнул.

— Да, братство явно считает эту книгу очень ценной. Вин говорила, что нашла ее в святилище, на алтаре, в центральной части дворцового комплекса.

— Что не уничтожает все сомнения относительно ее подлинности, — возразил Бриз.

— Не думаю, что это подделка, мастер Ладриан, — сказал Сэйзед. — Там слишком много подробностей, в том числе и незначительных, вроде заметок о носильщиках и припасах. К тому же описания зачастую противоречивы. И если братство сочло этот дневник достойным поклонения, то, наверное, он открывал им лик их бога…

— Я бы хотел прочитать ее, когда ты закончишь перевод, — сказал Доксон.

— И я, — поддержал его Бриз.

— Некоторые подмастерья в лавке Клабса иногда подрабатывают писцами, — сказал Кельсер. — Попросим их сделать копии для каждого из нас.

— Полезная там подобралась команда, — заметил Доксон.

— Да, — кивнул Кельсер. — Ладно, на чем мы остановились?

Все замолчали, и Доксон указал на Вин.

— На знати.

Кельсер нахмурился.

— Я могу вернуться к работе, — поспешно заявила Вин. — Я уже почти поправилась.

Кельсер посмотрел на Сэйзеда, и тот пожал плечами. Он регулярно осматривал рану Вин, и ему, похоже, не слишком нравилось то, что он видел.

— Кел, — заговорила Вин, — я тут с ума схожу! Я выросла среди воров, я привыкла постоянно добывать себе еду и сражаться за место для ночлега… я не могу просто сидеть и позволять слугам вытирать мне нос!

«А кроме того, я должна доказать, что могу быть полезной».

— Ладно, — сказал Кельсер. — В общем-то мы приехали по нескольким причинам, но ты — одна из них. На этой неделе состоится бал…

— Я поеду! — быстро сказала Вин.

Кельсер погрозил ей пальцем.

— Выслушай сначала, Вин! Тебя недавно ранили, и такая дыра в боку слишком опасна.

— Кельсер, — ровным тоном произнесла Вин, — я всю жизнь прожила в опасности. Я поеду.

Похоже, ее слова не убедили Кельсера.

— Она должна, Кел, — сказал Доксон. — Во-первых, в свете могут заподозрить неладное, если она не начнет опять посещать приемы. А во-вторых, нам необходима информация. Иметь доносчиков среди прислуги — это одно, а запустить шпиона в самую гущу врагов — совсем другое. Ты сам знаешь.

— Ну хорошо, — сдался Кельсер. — Но ты должна обещать мне не использовать алломантию до тех пор, пока Сэйзед не разрешит.

Вечером Вин и сама уже не понимала, почему так рвалась на бал. Она стояла в своей комнате, рассматривая платья, которые принес Доксон. Впрочем, после того как она целый месяц проходила в одежде знатной леди, платья перестали казаться ей такими неудобными, как прежде.

«Конечно, нельзя сказать, что в них я чувствую себя свободно, — думала она, изучая четыре туалета. — Все эти кружева, бесконечные складки, нижние юбки… простая рубашка и штаны куда практичнее».

И все же в платьях было нечто особенное… что-то таилось в их красоте. Она зачаровывала, как сад за особняком. Когда Вин рассматривала их по отдельности, как одинокие растения, они производили не слишком сильное впечатление. Но когда Вин увидела сразу несколько нарядов… И еще она думала о том, как будет выглядеть на балу, и тогда платья приобретали новый смысл. Они были прекрасны и должны были сделать прекрасной ее саму. Они станут тем лицом, которое Вин предъявит высшему свету, и ей хотелось выбрать наиболее подходящее.

«Интересно, будет ли там лорд Эленд Венчер?..»

Ведь Сэйзед говорил, что молодых аристократов приглашают почти на каждый бал?

Вин провела ладонью по одному из платьев — черному с серебряным кружевом. Оно подходило к ее волосам, но не слишком ли мрачно это будет выглядеть? Большинство дам носило яркие платья, сдержанные тона, похоже, оставались прерогативой мужских нарядов. Вин внимательно осмотрела желтое платье, но оно показалось ей несколько наглым. А на белом было слишком много вышивки.

Оставалось красное. Слишком глубокий вырез — глубже, чем хотелось бы Вин, — но в остальном оно было великолепно. Из тонкой, как паутинка, ткани, с длинными рукавами, присобранными у локтей и запястий, оно просто очаровало Вин. Но оно казалось таким откровенным! Вин прикинула на себя платье, ощущая пальцами мягкую нежную ткань, и попыталась представить, каково ей будет в этом наряде.

«Смогу ли я его надеть? Оно же совсем прозрачное! И эти бесконечные оборочки не в моем стиле».

И все же… какая-то ее часть отчаянно стремилась на бал. Повседневная жизнь знатной леди разочаровала Вин, но ее воспоминания о том единственном вечере были чудесными. Нарядные танцующие пары, музыка, атмосфера безупречной вежливости и изысканности, волшебные витражи…

«А я ведь и не заметила как привыкла к духам!» — вдруг осознала Вин.

Она каждый день купалась в ванне с маслами, и слуги обрызгивали духами ее одежду. Конечно, аромат едва различался, но когда Вин была воровкой, она сразу улавливала даже еле заметные запахи духов.

Ее волосы заметно отросли, и их тщательно подстриг парикмахер лорда Ренокса, так что они падали на уши, слегка завиваясь на концах. И в зеркале, несмотря на долгую болезнь, отражался уже не тощий неуклюжий подросток. Хорошее питание помогло фигуре Вин приобрести округлость.

«Я становлюсь…»