Самая страшная книга 2024 - Дмитрий Александрович Тихонов

– Пока тебя не было, дерьмишком не пахло, – отозвалась Лиза. Она редко позволяла себе такое, не опускалась до уровня Игоря.

Он замолчал на мгновение. На лице проступили белые пятна.

– Дура ты, – сказал, стирая пот со щек кончиком шарфа. – Я как лучше хочу. И хотел всегда. Я ведь не ушел, когда Артему диагноз поставили… помогал, как мог. А ты рушишь.

Эти его фразочки, сказанные глубоким и искренним тоном, ужасно Лизу злили. Из-за парадоксальности ситуации. Да, Игорь помогал, не отказывался. Терпеливо возил Артема на процедуры, ухаживал, подмывал, кормил, выводил гулять, поднимался среди ночи, чтобы успокоить. Много чего делал. Но только после каждого действия не уставал высказать Лизе свое ценное мнение.

Он говорил: «Давай сиделку наймем. Это рационально. Зачем я вскакиваю каждую ночь и не высыпаюсь? Пусть старушка какая-нибудь сидит в детской, сторожит».

И еще говорил: «Раньше было лучше, да, Лизк? Аборт чего не сделала?»

И еще говорил: «Знаешь, вот так жизнь и проходит, за лекарствами, тазиками с водой, уборками этими вашими».

Выедал мозги, в общем.

– Чего ты вообще пришел? – спросила Лиза.

– Я это, подумал тут на досуге. Мы же люди взрослые, Лизк. Ну, побаловались и хватит. Давай по-взрослому подумаем, как жить дальше. Нам с тобой. – Игорь смотрел на Артема с легкой брезгливостью. – Тебе скоро сорок. Мне давно уже… Ну что, мы из-за недоразумения состаримся поодиночке? В чем смысл?

– Сын твой, значит, недоразумение?

Игорь сконфузился:

– Я не это имел в виду, ты же понимаешь. В общем, вот. – Он вытащил из кармана и положил на стол перед Лизой пухлый конверт. – Взрослый поступок, как положено. Нужно решиться и сделать шаг вперед. Совместный шаг, Лизк. Ты и я.

– Что это? – холодно спросила она.

За полгода после расставания Игорь не баловал ее деньгами. Скупо платил алименты и иногда подкидывал мелочь на лекарства.

– На детдом. Там листовка еще, реклама. Не детдом даже, а санаторий. Ухаживают, массажи разные, лекарства, обследования. Артемка будет счастлив. В сто раз лучше, чем в квартирке этой сидеть постоянно и на тебя, унылую, смотреть.

Артем, услышав свое имя, пошевелил изогнутыми пальцами. В эти моменты его было особенно жалко. Словно Артем все понимал и хотел поучаствовать в диалоге, хотя врачи и говорили, что у него дистрофия мозга и он вряд ли осознает даже половину происходящего вокруг.

– Оплати на год вперед и выдохни. Поживи нормально, как раньше жила, а? Мы его будем навещать раз в неделю. Может, раз в две недели. И нам хорошо, и ему, – продолжал бубнить Игорь. – Представь, в квартире не будет больше запаха этого, болезненного. Ремонт можно забахать. В свет выйти. Лизк, мы с тобой заживем, как много лет назад.

Она швырнула в Игоря кружкой с горячим чаем. Игорь, взвизгнув, вскочил, замахал руками, растирая по щекам воду. Мелкие поросячьи глазки суетливо бегали туда-сюда. И как она вообще могла влюбиться в этого человека?

– Дура ты, Лизк! – крикнул он. – Это же нормально!

– Что люди скажут? – холодно спросила она. – Ребенка сдала в детский дом, так? От родного отказалась? Не тебе скажут, а мне. С женщины весь спрос.

– Ответь, что для себя пожить хочется.

– Пошел вон. – Она взялась за ручку чайника, и Игорь попятился в коридор.

Уходя, он бросил:

– Форменная дура. Не квартира, а мусорка. Вот и живи, как на помойке.

…Лиза вспомнила ощущения, которые испытывала. Досаду и стыд. Прежде всего из-за того, что Игорь был в чем-то прав. Она отдала бы Артема в этот проклятый детдом. Если бы не совесть, так некстати пробуждающаяся каждый раз, когда Лиза смотрела на сына. А еще постоянное, непроходящее чувство вины.

Но в любом случае надо было двигаться дальше. Ночные похороны прошли успешно.

Пока Лиза мяла в руках конверт с деньгами, вспоминая диалог с Игорем, ей позвонила мама.

– Как там… Артемка? – спросила она, почему-то запнувшись. С этого вопроса начинался любой ее звонок.

– Ничего не изменилось. – Лиза покосилась на пустой стул возле холодильника. – Сидит, мультики смотрит.

– Знаешь, мне сон приснился нехороший. Будто вы с Артемкой на кладбище пошли. – Мама вздохнула, переводя дух. – В общем, мужичок какой-то колотил землю лопатами. И вот он бьет, бьет, а я молитвы читаю одну за одной. Читаю и понимаю, что это какие-то неправильные молитвы. Странные. Вроде слова те же, а смысл другой. Католические, может. Холодно, сил нет. И потом чувствую – тепло. Взгляд опустила, а возле меня пес стоит, мохнатый такой, огромный, и руки лижет.

Лиза вздрогнула:

– Что, прямо пес?

– Ага. Дворняга. Здоровенный. Я испугалась, а руку отдернуть не могу. И тут вижу, рядышком девочка стоит, с лыжами и лыжными палками под мышкой. Такая, в розовой шапочке. Говорит мне: «Вы не переживайте, Артем с нами погуляет немного». А голос у нее, знаешь, лающий, страшный. Тут я и проснулась… Не к добру, Лизонька. Сходила бы в церковь, помолилась, что ли.

Лиза была маловерующая. Из тех, кто держит иконку в спальне, носит крестик, но в церковь заглядывает, только когда сильно прижмет. Будто вера – это чудесная мастерская по решению мелких, точечных проблем. Лиза и сама понимала, злилась иногда, что не может, как говорится, пустить Бога в душу, но ничего поделать с собой не могла.

– Мам… – буркнула Лиза. – Мам. Как я устала, что все вокруг ищут виноватого. А виноватых нет. Так иногда бывает.

Хотя она знала, что самая страшная вина все же на ней.

Сработал таймер, который Лиза забыла отключить. Обед Артема. Обычно к этому времени Лиза уже разогревала суп или тщательно перемолотые вареные овощи, усаживала сына за стул, надевала слюнявчик. Сейчас она смотрела на пищащий таймер, зажав телефон плечом, и не шевелилась. Как будто мысль об Артеме вывалилась из памяти, а со звонком таймера вернулась вновь.

Мама сказала:

– Ладно, не буду мешать. Но подумай на досуге про церковь-то.

Лиза заверила, что обязательно подумает, отключилась, потом отключила и таймер тоже. Прислушалась к тишине квартиры. Показалось, что за входной дверью кто-то стоит. И еще показалось, что слышит тихие, едва разборчивые детские голоса.

Подошла к двери, дотронулась до замка, провернула. Голоса резко стихли.

– Ну, сейчас вы у меня…

Лиза распахнула дверь, ожидая увидеть того самого мальчишку в шапке и валенках, и осеклась. Лестничный проем был завален мусорными мешками. Это были обычные пластиковые черные и синие мешки, какие продаются в каждом супермаркете. Все набиты чем-то, завязаны разноцветными ленточками. Уложены вдоль стен, на полу, возле лифта. Один на