Убить президента - Лев Гурский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не трожь!
От неожиданности Дядя Саша резко отдернул руку. Я мгновенно понял: для одного из нашей команды случилось что-то ужасное. Между тем бесстрастный голос диктора продолжал, чуть поперхнувшись:
«…пострадавших уточняется. По мнению представителей криминальной полиции, не исключена диверсия…»
Бывший президент застонал. В зеркальце я видел, как на лицо его пала какая-то смертная пелена. Сквозь стон он выговорил:
– До-ча. Максимка. Игорек… И я ведь сам, собственными руками… Потому они их так легко… выпустили… Гаааады!
Мы молчали. Утешать этого огромного сильного человека никто из нас не решился. Да и что мы могли ему сказать?
За окнами машины начинало темнеть. Мы ехали по кольцу, медленно сужая круги.
– Простите, – сказал бывший неожиданно твердым голосом. – Теперь все просто. Подбросьте меня до Кремля, до Боровицких ворот… А дальше уж я сам.
– Вы с ума сошли! – воскликнул Филиков. – Это самоубийство. И мы…
Бывший президент повторил мертвенно-спокойным голосом:
– Подбросьте меня до Кремля.
– И меня! – быстро проговорила Лера.
Глава 73
РЕДАКТОР МОРОЗОВ
Я держал в руках верстку первой полосы завтрашнего номера. Настроение было среднее. С одной, стороны, выходило, что мой гвоздевой материал о проблемах Южных Курил несказанно важен. С другой стороны, я подозревал, что не все поймут важность темы и глубину моих географо-политических изысков. Вот так всегда, думал я с горьким удовлетворением. Когда хочешь сказать миру что-то значительное, то велик шанс, что тебя не поймут. Или поймут превратно.
Я задумчиво разгладил полосу. Фотография одного из курильских видов занимала центральное место. Забавно, что сам я никогда на Курилах не был и не буду: такие животрепещущие проблемы надобно изучать на приличном расстоянии. Всем ведь известно, что еще ни один из жителей Южных Курил не написал ни одной приличной статьи по проблемам Южных Курил. Все они ангажированы, и только мы, на географическом удалении, бесстрастны.
Идея выглядела безупречной, но тут я сообразил, что, если на то пошло, все московские дела лучше рассматривать тоже на известном удалении. Почему же мы не привлекаем для этого аналитиков с тех же Курил?…
Впрочем, может быть, на Курилах и нет своих аналитиков. Там, кажется, и населения почти нет. Японцы сидят друг у друга на шеях в своих загазованных мегаполисах – а тут тебе полное безлюдье. На сотни километров один несчастный оленевод. Можем ли мы лишиться такого богатства?
Мысли мои перебил стук в дверь.
– Да-да, – произнес я скорбно. Надеюсь, что не господин Минич вернулся, добавить мне еще оплеуху-другую?
В кабинет вкатился колобком мой первый заместитель Казаков. В ширину он имел почти те же габариты, что и в высоту, и при желании его довольно просто было бы кантовать: как мячик. Злые языки утверждали, что после нескольких юбилеев Казаков был доставлен к себе домой именно таким экзотическим способом.
– Виктор Ноич! – глотая слоги, с порога жизнерадостно заверещал Казаков. – Мы гении! Вернее, вы гений. Вы как в воду глядели!
Я насторожился. Гением я себя, пожалуй, не чувствовал, и в преувеличениях Казакова было что-то пугающее.
– Что случилось, Вадим Юльевич? – сухо поинтересовался я, не предлагая своему заму сесть. В правоту пословицы, что-де в ногах правды нет, я принципиально не верил. У журналиста правда именно в ногах и даже чуть повыше. Кто рассиживается на одном месте, в нашей профессии не добивается ничего.
Казаков, впрочем, и не намеревался садиться. Он прыгал вокруг моего стола с идиотской ухмылкой сказочного персонажа, который и от бабушки ушел, и от дедушки ушел. Персонажа, натурально, звали Неуловимый Джо. Он ото всех ушел, потому что никому был на фиг не нужен.
– Излагайте, – строго сказал я, стараясь унять его ужимки и прыжки. Непосредственность Казакова часто меня бесила. Так непринужденно мог вести себя в лучшем случае только я сам, главный редактор «Свободной газеты» Виктор Ноевич Морозов. Всем остальным надлежало соблюдать себя и быть скромнее.
– Наш сегодняшний материал про Дем.Альянс попал в самую точку! – ликующе провозгласил Казаков. – Вы слышали радио? В Большом было покушение на Президента. Террорист оказался именно из ДА. Ближайший, можно сказать, соратник Леры Старосельской… Кстати говоря, сама Старосельская сейчас в розыске и, наверное, скоро будет арестована…
Я похолодел. Ни в какие гениальные совпадения я не верил.
– Кто-то пострадал? – с ходу спросил я Казакова. Тот прямо волчком завертелся от переполнявших его чувств.
– Президент жив, ни царапины! – торжествующе объявил он. – Ну, а террориста этого, конечно, шлепнули. Бац – и готово!
При этих словах Казаков исполнил нечто, напоминающее танец живота.
– Вы можете стоять спокойно?! – прикрикнул я. – Мельтешите под ногами, думать мешаете…
– А что там думать? – жизнерадостно объявил Казаков. – Прыгать надо. Я уже бегал в цех и договорился, что они подождут. Думаю, теперь надо переверстывать первую. Такая новость! И мы, мы первые забили тревогу…
Я обхватил голову руками. Колобок носился у меня под носом, строя планы новой первой полосы. По его мнению, необходимо повторить снимок Старосельской, только теперь крупно выделить руки. Он уже узнавал, типографий берется выделить эти руки ярко-красным цветом.
Ах, Олег Витальевич, тем временем думал я, не вслушиваясь в словоизвержения моего неукротимого зама. Ах, фокусник! Я теперь нисколько не сомневался, что Дем.Альянс к сегодняшнему происшествию либо вовсе никакого отношения не имеет, либо самое косвенное. Это была всего лишь политическая комбинация с жертвой пешки – какого-то там террориста. Наверняка и ненастоящего к тому же. Самое скверное, что и я вместе со «Свободной газетой» так или иначе оказывался виноват в этой маленькой, запланированной смерти. Лаптева была права, и даже грубый Минич, выходит, был тоже прав. Пощечина – это еще самое мягкое, что я заслужил. По всем правилам, на первой полосе следовало бы печатать фотографию как раз Виктора Ноевича Морозова с окровавленными руками. Ты этого хотел, Жорж Данден, мрачно подумал я. Ты продался быстро, дешево, да еще и палачам. Браво, Витюша. Поздравляю.
В этот момент я осознал, что все еще сижу, обхватив руками голову, а мой бравый Казаков вдохновенно открывает и закрывает рот, возбужденно жестикулируя. Я отдернул руки на середине какого-то длинного пассажа:
– …И стать форпостом оперативной политической хроники, – говорил между тем Казаков, загибая очередной палец. – Теперь наш приоритет не заметить будет нельзя. Поскольку мы самыми первыми разоблачили…
Я вновь заткнул уши и громко произнес, надеясь перекричать Казакова:
– Все, все, вы свободны!
Казаков недоуменно заткнулся. От избытка идей его так и распирало. Потом он сообразил, что у редактора тоже есть свои идеи, и приготовился взять их на карандаш.
Я повторил:
– Ну, идите!
Казаков попятился, но потом не выдержал и спросил:
– Так я даю команду?
– Какую еще команду?
Мой зам опешил. Он был уверен, что все объяснил правильно.
– Ну, переверстывать первую полосу… Покушение… Старосельская… Наши прогнозы…
Я внимательно посмотрел на Казакова и медленно, с чувством, сказал:
– Переверстывать не будем. Поняли? Оставим все, как есть.
Глава 74
ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ
– Я все-таки не понимаю, – сказал я.
Дурная погода сделала свое дело. Мы ехали по пустынным улицам города, и нам навстречу попадались только редкие автомобили. Милицейских среди них не встретилось: кажется, всю милицию бросили на то, чтобы караулить от нас вокзалы и окружные дороги. Вот что значит неверная установка. Почему-то все пребывали в уверенности, что преступники так и норовят выбраться из города. Но мы-то ничего преступного не совершали, и, значит, драпать нам было нечего! Если, конечно, не считать ограбления черных рубашек, мы были чисты перед законом… Но это наших преследователей, разумеется, не волновало.
Теперь дорогу показывал Дядя Саша. Он уже упаковал трофейные автоматы в какой-то огромный холщовый мешок и теперь бдительно следил за дорогой. Дядя Саша убедил нас заехать на какую-то его точку и понадежнее экипироваться: в качестве боевой единицы мы могли напугать разве что Карташова с командой. И то если эта команда насосалась пива и утратила чувство реальности…
– Чего ты не понимаешь? – поинтересовался Лаптев.
– Зачем ЕМУ все это было надо. Вся эта история с покушением, с подставными фигурами…
Филиков на переднем сиденье выразительно пожал плечами.
– Да какая разница! Вожжа под хвост попала. Твой же Дроздов сам говорил тебе, что ОН тронулся. Может, конечно, он и не сумасшедший. Даже скорее всего не сумасшедший. Просто нормальный русский самодур. Мол, как пожелаем, так и сделаем… Одно слово – президент. Избранник народа. Священная, между прочим, особа.
