Волчонок - Надежда Башлакова

— Хоть бы телеги с мощами и документами добрались в целости и сохранности. — Донеслись до меня слова Якова.

— Хорошая была идея, отправить грааль на трёх разных телегах. — Вставил Вектор.

— Да, умная мысль, ничего не скажешь. — Скупо подтвердил Стар.

Я замер, ведь это было как раз то, что я и хотел услышать.

Грааль! Сосуд ли? Сам я слышал только об одном пресловутом граале. О нём мне некогда поведала Травка. Не знаю даже об этом ли граале шла сейчас речь, но, наверное, вполне могло быть и так. Вот только что за глупости, как можно отправить одну и ту же вещь сразу тремя дорогами? Здесь присутствовала какая-то тайна, и не заметить её мог разве что откровенный дурак. В тоже время было вполне очевидно, как все относятся к Розе и Саре. Но причём здесь какой-то мифический грааль? В связи с этим напрашивался лишь один вполне определённый вывод, что они имеют к этому граалю самое непосредственное отношение. Об этом вполне явственно говорило и то, что когда кто-то на нас нападал, то в компании больше создавалась видимость охраны всего остального, а при этом всё крутилось вокруг женщины и ребёнка. Я понял это ещё тогда, когда единственный побежал отгонять разбойников от телег, в то время как все остальные непроизвольно кинулись к Саре.

Но почему всё вертится вокруг Сары и Розы? Или просто так устроена жизнь, что больше всего шишек и тумаков достаётся почти всегда самому слабому и оттого все на подсознательном уровне пытаются защитить их в самую первую очередь? Но если человек слаб телом, значит ли это то, что он так же слаб и душой? Вот в чём вопрос. И не была ли эта хрупкая женщина в чём-то сильнее и мудрее всех нас вместе взятых? Не поэтому ли люди здесь так относились к ней и к её ребёнку? И почему никто на сам сосуд, если таковой на самом деле имеет место быть, не обращает никакого внимания. А что до меня, то я его даже и в глаза не видел. Почему-то все, включая воинов, постоянно крутятся вокруг малышки и её матери, проверяют их на предмет повреждений после каждого нападения врага, а про чашу порой и вовсе забывают, хотя насколько я понял, именно она была тем сокровищем, которое мы перевозили, а значит и должна была охраняться в первую очередь. Или мне только кажется? И всё это делается так, что бы я, человек непосвящённый, не мог увидеть того, что не предназначено для моих глаз?

— Их вполне могло быть и больше трёх, чтобы запутать и обмануть врага. Отправленные в одно и то же место, но по разным путям, чтобы несколько сбить противника с толку и рассредоточить его силы, они должны были, нет, просто обязаны добраться до цели целыми и невредимыми. — Снова заговорил Вектор.

— Хоть бы слова твои были услышаны господом нашим и все три святыни…. — Начал было Стар, но так и не успел договорить.

Я затаил дыхание, но тут совсем некстати рядом со мной повернулся, сонно крякнув, Живот и разговор прервался так же неожиданно, как и начался.

— Тсс, — шикнул подозрительный Яков, и они все трое замолчали.

Я печально вздохнул. Услышано мною было не мало, но я не понял из этого ни слова, хотя и сознавал, что за этим разговором скрывается определённый и весьма глубокий смысл, который понять сейчас я был не в силах. Слова же Стара по поводу трёх святынь меня и вовсе смутили, я-то думал, что таковая была только одна. С другой стороны Вектор тоже, наверное, не случайно упоминал до этого три телеги.

Чуть позже беседа их, по-видимому, возобновилась, и до меня донёсся сбивчивый шёпот, но я, как не силился, так и не смог ничего разобрать, даже, несмотря на мой острый слух. Они ушли чуть дальше в сторону, быть может, даже таясь от меня, а храп неудачно повернувшегося Живота заглушал и эти далёкие едва различимые мною звуки.

Я снова задумался. Чаша, документы, мощи, святыни? Но что всё это могло означать? Из всего услышанного вывод я мог сделать только один, для меня это по-прежнему оставалось тайной за семью печатями!

Когда пришла моя очередь дежурить и меня разбудили, я вначале принюхался, но, ни какой опасности по близости не учуял, затем уселся возле костра, сонно потирая глаза. И тут подошла Тайя, чья очередь дежурить совпала с моей. И подошла она ко мне с весьма необычным, как мне показалось, предложением.

Девушка присела рядом со мной и начала издалека, всё ближе подводя мысль к главной теме что её сейчас по-видимому волновала, поэтому нет ничего удивительного в том, что я понял её совсем не так, как она того хотела.

— Светел, ты спасть хочешь? — Кисло спросила Тайя.

— Хочу. — Я понуро кивнул, о правдивости моих слов говорил и весь мой внешний вид.

— Нам выпала очередь дежурить вместе, но ты ведь оборотень и в любом случае, думаю, сможешь почувствовать опасность, так почему бы нам не провести эту ночь….

— Я не могу, Тайя, прости. — Поспешно выпалил я, перебивая её и тем самым вводя в некоторый ступор. — Я люблю другую девушку, Лиссу, я ведь рассказывал тебе о ней. Я не могу предать её ни помыслами, ни делами. Давай, будем просто друзьями.

Когда я довёл до конца свою короткую речь, Тайя чуть не подавилась. Сначала я подумал, что так оно на самом деле и было, спустя же несколько секунд понял, что давилась она смехом и ничем иным.

— Я всё понимаю, конечно, Светел, но и ты сам тоже пойми, что не правильно меня понял. — Принялась она объяснять, периодически прикрывая рот рукой, пытаясь скрыть тем самым невольную улыбку. — Мы будем друзьями, в том нет сомненья, но я просто хотела попросить тебя, чтобы ты подежурил сегодня без меня, но ничего об этом не говорил моему отцу.

— О, я согласен, да конечно, я подежурю. — Поспешно согласился я, несколько растерявшись. Вот глупец! Мне вдруг стало нестерпимо стыдно за одно только своё недавнее предположение, и я прямо-таки почувствовал, как краска стыда начала заливать мои щёки.

— Спасибо тебе большое, Светел. — Искренне обрадовалась девушка, потом с сомнением оглядела спящий лагерь. — А ты точно справишься?

— Да, конечно, без проблем. Я точно совсем справлюсь, Тайя, ступай по своим делам. — После того что я сдуру ляпнул, мне хотелось поскорее от неё избавиться, чтобы несколько прийти в себя.

Она бегло обернулась в темноту за нашими спинами, затем снова взглянула на меня и ещё раз поблагодарила. И только потом уже поднялась и собралась уходить, но всё же не смогла удержаться, бросила на меня последний лукавый взгляд и тихо произнесла.

— Да и, Светел, ты уж прости меня, не обессудь, но как мужик ты совсем не в моём вкусе.

— Чего? — Непонимающе протянул я.

Она только виновато пожала плечами и быстро удалилась, скрывшись в ночной темноте.

А я только ещё больше залился краской стыда. Я так никогда и не узнал, с кем именно из наших товарищей моя подруга встречалась в ту ночь. Но оно, это знание, в конце концов, разве так уж было мне нужно?