Наследие 2 - Сергей Тармашев

— Спокойнее, спокойнее, — вздохнул Нейзман. — С лигами тебя никто не бросит, ты же «свой». В Центр тебя возьмут, разумеется. Но вот в каком качестве — это уже второй вопрос… — Он снова показательно тяжело вздохнул: — Говорил я тебе, не связывайся с этой убогой сопливой актрисулькой, зачем она тебе? Вся семья была против, но ты взял в жены чужую. Так что теперь жди родов, всё будет зависеть от них. Если родится лиг, я тебе не завидую.

— Что меня ждёт? — замер Шинкарёв, лихорадочно просчитывая варианты выхода из угрожающего положения. — Что можно сделать? Я подам заявление на добровольную эвтаназию, если будет лиг! Я разведусь! Я…

— Ты и без того подашь заявление на эвтаназию и разведешься, — прервал его потуги Нейзман. — Иначе в ЦСГР тебя не пустят вообще, а чтобы не болтал лишнего и не делал глупости… — он сделал красноречивую паузу, — сам знаешь, что умеет наша Служба Безопасности. За всеми вирусами и салатиками не уследишь! — Он поморщился и продолжил: — Вот только это мало что изменит. В Центр ты попадешь без жены и ребенка-лига, но репутация твоя будет запятнана. Все будут знать, что ты перечил семье и от тебя родился уродец, Женя. Понимаешь, что это значит? Можно истолковать так, как будет удобно в тот момент. Например, ты знал, что у тебя поврежденные гены. Видимо, заранее заказывал исследования. Вот и женился на чужой, пытался скрыть от семьи патологию. То есть ты дважды ненадежен. Значит, в Центре ты будешь грузчиком, Женя, или, в лучшем случае, бригадиром грузчиков. Ты ведь ничего не умеешь, только руководить, а там с руководителями будет переизбыток. Я бы посоветовал тебе срочно сделать аборт. И не рисковать с производством детей до переселения в Центр.

— До родов три недели! — с тоской промямлил Шинкарёв. — Это невозможно! Может, срочно развестись? Я отправлю Наталью к её матери в Саратов и сделаю так, что она и не пискнет…

— А какая разница? — развел руками Нейзман. — Ребенок-то все равно родится, и пятна тебе не избежать. Хоть женатым, хоть холостым. — Он скорбно покивал и задумчиво протянул: — Надо же, через три недели роды. Как быстро летит время! А мне казалось, что ты совсем недавно женился на этой крестьянке из телевизора…

— Не гноби! — взвыл Шинкарёв. — Посоветуй лучше, что делать? Может, прислать к ней людей из Службы Безопасности? Пусть накормят «правильным» хлебом и водой, ну, ты понимаешь?

— Не выход, — отмел предложение Нейзман. — Будет вскрытие, и оно всё равно покажет инвалидность ребенка, если таковая была. А если нет, то у семьи к тебе возникнет очень много вопросов, зачем ты избавился от собственного дитя. Ты ничего не выиграешь, карту против себя ты сдаешь оппонентам и так, и эдак.

— Что же мне делать… — вновь прошептал Шинкарёв, окончательно упав духом.

— А ничего, Женя! — Нейзман пошевелил бровями. — Раньше надо было думать, когда тебя предупреждали умные люди. Теперь остается только ждать. А ты взгляни на всё это с другой стороны! Предположим, ребенок родится нормальным. Твои шансы сразу возрастают! Ты сделал правильный выбор жены, с чистыми генами. Не отказался от своих взглядов на женитьбу, а отстоял личные позиции. Не испугался родить ребенка в твои-то годы, да ещё при том, что вокруг девять из десяти младенцев появляются на свет лигами! Иными словами, ты серьезный, волевой и дальновидный человек, настоящий руководитель с чистыми генами и с определенной долей везения! Это очень весомая стартовая позиция для карьеры внутри Негласного Объекта, где доллары будут дешевле туалетной бумаги! Так что жди, Евгеша! Так, кажется, она тебя называет? — Нейзман невинно осклабился.

Весь обратный полет до Москвы Шинкарёв прокручивал в голове прошедший разговор. «Девять из десяти младенцев появляются на свет лигами»… «или, в лучшем случае, бригадиром грузчиков»… Слова Нейзмана обжигали мозг, заставляя чиновника строить планы один безумнее другого и сразу же отметать их. Жена сдавала анализы ежемесячно, ими занимались лучшие врачи московского отделения Концерна, и ему трижды было заявлено, что шансы родить лига у Натальи критически велики. Как сказал директор лаборатории, Наталья и её родители являются типичными представителями поколения «Макдональдсов», «Попкорнов» и прочего фаст-фуда, основанного на первом поколении ГМО. Ничего хорошего от таких теперь не рождается, иначе бы генетической катастрофы не было. В анализах крови уже найдены довольно спорные антитела, это ничего не доказывает, но признак тревожный. «Девять из десяти младенцев появляются на свет лигами»… «девять из десяти… лигами…», отрывки фраз подтачивали мозг, словно термиты.

Внезапно Шинкарёв застыл, озаренный неожиданной идеей. Несколько минут он тщательно обдумывал появившуюся мысль, после чего пришел к выводу, что она вполне осуществима, и достал мобильный телефон.

— Слушаю вас, Евгений Моисеевич! — доложила помощница.

— Свяжитесь со Швейцарской клиникой и отмените наш заказ. Мы будем рожать в России. Скажите, я боюсь, что авиаперелет может негативно сказаться на состоянии здоровья жены и ребенка, и готов оплатить все издержки, связанные с отменой заказа, если таковые имеются. И подыщите мне несколько родильных домов в Москве, к завтрашнему дню. Чтобы были без пафоса, гламура и олигархов, но опрятные и с репутацией. Я выберу сам.

На задней парте вновь послышалась возня, сопровождаемая кряхтением, и Олеся прервала чтение параграфа. Она посмотрела на завсегдатая «камчатки». Витя Чен вновь тёр губы под фильтр-повязкой, размазывая слюни по затянутой в перчатку ладошке. Олеся ещё раз внимательно вгляделась в лицо ребенка и спросила:

— Витя, ты точно хорошо себя чувствуешь? — мальчик кряхтел и тер губы с самого начала урока, но ни температуры, ни каких-либо явных признаков недомогания она у него не нашла.

— Все хорошо, Олеся Анатольевна! — ответил тот, старательно вытирая перчатку о штаны. — Это я утром чимчой подавился! Папа сказал, что не в то горло попало!

— После урока обязательно зайди в медкабинет к Ольге Ивановне! — велела ему Олеся. — Потом расскажешь, что она тебе сказала, хорошо?

— Хорошо, — с серьезным видом подтвердил мальчонка. — А можно сейчас?

— Десять минут до звонка! — сурово нахмурилась Олеся. — Слушай урок, Витя, на следующем занятии первым пойдешь отвечать, имей в виду!

Раскосые глазки маленького Чена в ужасе расширились, и он вновь закряхтел, потирая ладошкой рот прямо через фильтр-повязку. Олеся укоризненно покачала головой. Вот ведь хитрец, даром, что третьеклассник! Что угодно придумает, лишь бы прогулять урок. И ведь наверняка на следующее занятие не придет, скажется больным, чтобы не отвечать! Она постаралась не думать о том, что будет, когда этот завсегдатай задней парты подрастет лет на пять. Все задатки отпетого хулигана у него есть уже сейчас. К счастью, этот груз её минует. Она учительница младших классов, и бремя возни с непослушным учеником достанется следующей классной руководительнице. Вот кому точно не избежать множества проблем с Витенькой… Олеся тихо вздохнула. В семье воспитанием мальчика особо никто не занимается. Отец у него этнический кореец, торгует лесом и вечно пропадает на каких-то делянах. Мать-русская с сыном справиться явно не в состоянии, потому что у маленького Чена в одном месте даже не шило, а целый набор колюще-режущих инструментов, и даже искривленные мутацией ноги и нарушенная походка ему не помеха. Отыскав глазами нужное место в методичке, Олеся продолжила занятие.