Визит (СИ) - Светлана Голунова

- Не надо так сокрушаться, - засмеялась Светлана, видя какую комедию, затеял тот. - Я ещё не умираю от голода.

- Мы этого недопустим, - засуетился Барон, и с пафосом стал выкрикивать лозунги. – «Все на спасение умирающей от голода девушки», «долой пост и постных монахов»! «Да здравствуют гурманы!»

Он вообще, много что провозглашал, но ни на минуту не прерывал своей деятельности. Повинуясь его приказам, угрюмые личности, быстро накрыли стол скатертью. Один за другим подходили, неизвестно чьи слуги, неся в руках графины, огромные блюда с уложенными на них рыбами, поросятами, искусно приготовленной дичью и еще множество блюд, на которых лежало нечто неузнаваемое, отдаленно напоминающее варана. Светлана мысленно себе признавалась, что узнавать, что это, ей как-то не хочется. Прислуги тут было в избытке.

Каждое блюдо, сопровождал новый человек. Откуда они взялись во дворце, для Светланы осталось загадкой. Вот, последняя рюмка поставлена, последний поднос принесен, вино разлито в бокалы и Барон небрежным жестом отправляет прислугу, неизвестно куда, по крайней мере, для девушки, но за стол ещё никто не садился. Они ждут чего-то. Проходит секунда, другая, третья, створки дверей распахнулись, и в зал вошел Дорн. Таким Светлана его видела только один раз - когда Амон и она были приглашены к его столу.

Дорн был при шпаге, одет во все черное. Черный плащ с алым подбоем ниспадал с плеч.

Барон и Амон вскочили. Посмотрев на них, встала и Светлана.

Дорн вошел в зал царственно и непринужденно, во всем величии хозяина ночи и теней. Обведя присутствующих взглядом и еле заметно кивнув, Дорн сел во главе стола придерживаясь, какого-то этикета. Барон вежливо усадил девушку по правую руку от сатаны, сам же сел рядом. Амон обосновался по левую сторону от хозяина.

Не придерживаясь никакого этикета, Юм залез прямо на стол, отодвинув блюда в сторону. Похоже, его выходки были привычны компании, и на него никто уже не обращал внимания.

Первый тост был поднят во славу властелина тьмы и теней. Это был ритуал. После первого тоста, началось пиршество, сидящие за столом наливали себе, сколько хотели и пили, как хотели. Без каких либо тостов.

- Магистр! - воззвал Юм с противоположного конца стола. - Разрешите Светлане составить нам компанию. Приобщить ее «к миру прекрасного»?

Дорн склонился к девушке:

- А ты сама, хочешь посмотреть то, что он предлагает?

- Юм уже в общих чертах обрисовал этот "мир прекрасного" и особого энтузиазма увидеть такое зрелище у меня не возникло.

- Вот как? - Дорн обратил горящий взгляд на Юма и сообщил: - Твое предложение отклоняется.

  Барон с ехидцей поддел Юма.

- Юм друг мой, не оценили твоих актерских способностей. Повышай квалификацию, артистизм.

Юм гордо встал на столе и высокомерно произнес, коверкая фразу:

- «Нет плохих артистов, есть плохие зрители»

- Ну, конечно, - засмеялся Барон, аплодируя коту. - Зрителям забыли сообщить, что ты "дипломированный артист". Какое упущение!

- Нет! Я не буду говорить! - кот в театральном горе закатил глаза, поднял лапу. Скосив глаз, прокричал: - Я не буду говорить, какой я артист! Я покажу это!

Барон повернулся к девушке и, подмигнув, с заговорщицким видом сказал:

- Сейчас будет спектакль, боюсь, он стриптиз бар перенесет сюда. Уж очень ему хочется показать, на что способен.

Суетясь, Юм привел группу музыкантов, со всем снаряжением. Погасил свечи и запустил бегущие огни. Подвесил медленно вращающийся шар, составленный из осколков стекла и зеркал. Разноцветные зайчики разбежались по всему залу. Кот метался как черная молния, из одного конца зала в другой, стараясь как можно быстрее устроить все для представления. Воздвигнул невысокую эстраду и направил, на неё постоянный луч света, немного приглушив его яркость.

Когда все было готово, кот дал сигнал музыкантам. И уже под музыку протанцевал на эстраду. Встав в центре, замер, шерсть искрилась от направленного света, золотились усы. Внезапно, Юм стал таять, превращаясь в серое облачко тумана. Маленькие молнии цвета индиго засверкали в разряженном тумане, постепенно светлея до лазурного оттенка. Непрестанно сверкая молниями, туман вытянулся вверх, до уровня человеческого роста, и уплотнился. Исчезли молнии, спала пелена.

На эстраде появилась черноволосая девушка с раскосыми зелеными глазами. Правильный овал лица с маленьким вздернутым носиком, изогнутыми бровями и полными чувственными губами, делали её мордашку очень симпатичной и очаровательной, полная грудь скрывалась за лёгкой жилеткой, застегнутой на все пуговицы. Короткая юбочка, открывала длинные и стройные ноги на высоких каблуках.

Послав воздушный поцелуй и томный взгляд сидевшему за столом Барону. Брюнетка принялась танцевать, грациозно изгибая тело, и что-то явно кошачье проскальзывало в её движениях. Показывая в улыбке белоснежные зубы, среди которых виднелись и более удлиненные, чем у человека клыки. Брюнетка не прекращая движения, медленно, делая большие паузы, принялась расстегивать пуговицы жакета. Сняв и раскрутив его над головой, отпустила, жакет улетел куда-то в тень, к дверям. Девушка сладострастно провела руками по крутым бедрам, поднимая их к талии. Подмигнув зеленым глазом, обвела язычком губы, а ее руки тем временем поднимались все выше и, достигнув кружевного лифчика, из которого, казалось, вот-вот вырвутся на свободу упругие груди, принялась их ласкать.

Тряхнув копной волос, брюнетка соблазнительно покрутила бедрами, не прекращая танца, завела руки за шею и, прихватив густые волосы, подняла  их над головой. Резкое, почти неуловимое движение плечиками, и лифчик падает под ноги. Освобожденные груди мягко закачались в такт движения тела. Демонстрируя свою красоту, брюнетка, покачивая бедрами, и подобно пантере изгибая, стройную спину, в такт мелодии, не спеша, прокрутилась на сцене, показывая себя во всех ракурсах, так, словно она была на кинопробе. Не отрывая похотливых глаз от Барона, (почему-то именно его она выбрала объектом соблазнения) опустилась на колени. Облокотившись о локти, перевернулась на спину, выгнув её дугой и закинув голову. Её волосы бархатом покрыли сцену. Падающий на эстраду свет, выхватил торчащие груди, озолотив их.

Словно давая зрителям насладиться этим зрелищем, на несколько секунд она замерла, и только медленно водила головой, заставляя волосы шевелиться словно живые. Музыка заиграла чуть живее, и девушка, подняв ногу вверх, согнула ее в колене, изящное движение руки и туфелька летит с эстрады. Со второй она поступила так же. Перевернувшись и упершись ладонями в пол, она так изогнула спину, что казалось, её груди коснуться сцены. Послав вызывающий взгляд скучающему Барону, проводя язычком по губам, медленно стала подниматься на ноги. Встав в полный рост, закинула руки за шею, повела их вниз, лаская все тело. Все это время, не прекращаясь, играла мелодия и под неё брюнетка медленно и сладострастно водила бедрами, изящно переставляя ноги. Поиграв с сосками, опустила руки на талию, они задержались там, поглаживая живот и попутно расстегивая юбочку. Секундная задержка и разведя руки в стороны, распахивает юбку, демонстрируя зрителям, кружевные трусики, даже не трусики, а треугольник материала на ажурной повязке. Небрежный взмах рукой и юбка у ног. Освещенная лучами света, брюнетка, прикрытая только треугольником, гордо и зазывающе, блистала своей золотистой наготой. Несколько раз покрутившись вокруг себя и послав не один похотливый взгляд, словно подзывая к себе Барона, брюнетка вдруг голосом Юма деловито осведомилась:

- Дальше продолжать? - игриво добавила, - Или мне можно будет сберечь свою девичью честь?  Тут желания зрителей распались. Барон кричал ему:

- Продолжай! Я посмотрю, что у тебя там, под этими очаровательными трусиками!

Светлана махнула рукой, мол, делай, как знаешь. Амон презрительно фыркал:

- Хватит паясничать.

Дорн прекратил прения. Кивнув Юму, сказал:

- Ты уже достаточно показал, и доказал что ты артист. Я думаю, с этим никто спорить не будет?

Дорн обвел глазами присутствующих, никто не возражал.

- Тогда я закругляюсь, - кокетливо заявила брюнетка голосом Юма.

Послав воздушный поцелуй, растворилась в воздухе. Зал погрузился в мерцающий туман, развеявшись, он после себя ничего не оставил. Все было по-прежнему, а довольный кот уже занял свое место на столе.