Страсти по Фоме. Книга 1 - Сергей Викторович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебе скажу, — сообщил Доктор, имея в виду, что надо приготовиться.
Его свечение было предельно напряженным, но видимо в этот раз он потерял в какой-то миг «чувство реальности» или просто Фома был такой невезучий, потому что дыра «нашла» их первой. Они нырнули между уровнями в открывшийся переход, и в это время раздался оглушающе-высокий вибрирующий звук, характерный для дыр. Доктор сразу исчез, как будто его срезало мечом самурая. У Фомы заложило уши, а потом тело будто разлетелось на множество кусочков мощным взрывом. Если они еще есть, то форы перед дырой у них больше нет, успел подумать он еще, и все пропало в боли…
15. Лоро.
Уже несколько смен подряд Лоро Ларкин занимался делом, которое его никто делать не заставлял: сверял оперативные сводки по Спирали с архивными. Адова работенка! Пульт Системы контроля и безопасности, при определенных навыках (весьма и весьма высоких, надо сказать!) не требовал постоянного внимания. Если знаешь Систему как свои пять пальцев, достаточно беглого взгляда на несколько рядов голограмм, чтобы понять, требуется ли вмешательство, и у тебя остается время подумать о том, о сем, чем, собственно, Лоро и занимался последнее время.
Вмешательство же в Систему требовалось крайне редко и если бы не постоянная военная готовность на границе новых Реальностей, такие случаи можно было пересчитать по пальцам за карьеру Лоро. Глобальная программа Системы, кроме случаев массированного нарушения границ Ассоциации, почти все остальные ситуации считала штатными и решала их без вмешательства оператора. Вообще Система была необыкновенно корректной и старалась не привлекать к себе излишнего внимания. «Старуха» любовно называли ее операторы и диспетчеры — интеллектуальная элита Ассоциации, а за ними и вся Ассоциация.
Лоро на эту внеплановую и нерегламентированную работу подвинул Моноро, заместитель отдела коррекции, однажды обронивший в разговоре, что не может уследить за перемещениями своего подопечного на Спирали. Моноро курировал пенитенциарное ведомство Ассоциации. На одном из совместных заседаний они оказались рядом и Моноро, поскольку обсуждалась проблема контроля, мимоходом пожаловался, что вот де все наказанные ведут себя прилично, ожидая возвращения в метрополию, стремясь его заслужить, а этот, мало того, что не желает возвращаться (наоборот!), так еще все время куда-то пропадает. Нет, не с самой Спирали, пояснил он, заметив удивленный взгляд Лоро, это к счастью невозможно из-за блокирующих программ, но — во времени. Его подопечный меняет временные потоки. Это, конечно, не наказуемо, так как он не покидает место ссылки и формально ничего не нарушает, но доставляет массу хлопот его отделу, то и дело по тревоге приходится искать его всем личным составом, а дел и так хватает.
— Кто это? — спросил Лоро.
— Некто Андр Томас, — сказал Моноро. — Может быть, слышали — Фома?
— Что-то такое… — сделал неопределенный жест Лоро. — А разве возможно перемещение во времени в таких плоских пространствах?
— Оказывается, возможно, — легкомысленно пожал плечами Моноро.
«Ничего себе! — ахнул Лоро. — И он об этом так спокойно говорит? Он что не понимает, что это сенсация? Что это невозможно в таких плотных реальностях, как Спираль?!»
— Прямо не знаю, что и придумать! И шефа неохота беспокоить и ребят жалко! — продолжал тем временем Моноро. — Правда сейчас, когда мы знаем, что искать нужно только во времени, они его находят довольно быстро и половинным составом. Но все равно это как… (Он запнулся, подбирая слово) Это не дело! Вот и думаю… — Моноро неожиданно рассмеялся. — Хотя тут и думать нечего, надо посылать контактера с дополнительным блоком!..
Разговор сам собой прекратился, Моноро был одним из выступающих, делал доклад о каких-то новых способах контроля на основе объединения усилий двух отделов. «Тупица! — выдохнул тогда Лоро. — Вот из-за таких мы и позволяем плодиться всяким сумасбродам, подрывающим нашу систему!»
Лоро лукавил, когда говорил Моноро, что плохо знает Томаса-Фому. Он его прекрасно знал, помнил! Отчетливо. И также отчетливо и неутолимо ненавидел. Он уже не представлял себя без этого чувства. Как может ненависть забыть свой предмет, если это ее жизнь? Фома внезапно появился на их курсе в середине триместра и также неожиданно пропал в середине следующего. Так было принято и никто этому не удивлялся, учеников в Школе перебрасывали с курса на курс, с факультета на факультет по неведомой самим ученикам логике. Как метеор пронесся Фома по курсу, но за то время, что он провел с ними, он унизил Лоро так, как никто и никогда его не унижал.
Лоро до его прихода был первым во всех дисциплинах, что называется лидер курса, но особенно он отличался в поединках. Он решил проучить выскочку, не испытывающего никакого пиетета перед старшими студентами. Лоро, которому все его успехи давались ценой упорного труда и жесткой дисциплины, запаниковал, увидев, как легко и играючи новичок добивается тех же результатов. При этом Фома прогуливал лекции, спал на них, но это странным образом шло ему даже на пользу: способы решения практических задач у него были лишены схоластического налета, отличались оригинальностью. Это признавали все, но что тогда Томас делал по ночам или, точнее, вне занятий, для Лоро оставалось загадкой.
Не может быть, удивлялся Фома, когда у него что-то не получалось. В отличие от большинства школяров он не стеснялся своих неудач, наоборот, словно приглашал подумать над ними. И хотя сокурсники, а порой и преподаватели, уверяли его, что его очередная выходка невозможна, например, не выходя из замка, создавать новый замок, он, ко всеобщему изумлению, все-таки делал это. Отсюда и пошло его прозвище «неверящий», которое потом как только не переделывали: и «неверующий», и «недоверчивый» и даже «не говорящий ничего-то». Вероятно, в сравнении с Говорящим Что-то. Немногие, впрочем, решались повторить его кунштюки и ореол бесшабашности и даже некоторой «безуминки» прочно закрепился за Фомой.
Лоро стал безнадежно вторым и это
