Хозяин Вороньего мыса - Кэтрин Коултер

Меррик опасался, что они привели Ларен в смущение, однако, едва они переступили порог спальни, она заметила:

– Надеюсь, ты внимательно прислушивался к их словам.

– Конечно, – сказал он, привлекая жену поближе к себе, – я все запомнил.

– Наверное, я все еще боюсь, – прошептала она, опуская голову, на плечо Меррику. – Все это пока непривычно для меня, несмотря на то что мне довелось увидеть в последние два года, – а я видела гораздо больше, чем мне следовало.

– Знаю, хорошая моя, но какое это теперь имеет значение? Важно только то, что происходит между нами. Я не сделаю тебе больно, я никогда не обижу тебя, никогда.

– Да, – тихо подтвердила Ларен. Она чувствовала жар его тела, нараставшее в нем желание, она помнила о том, что Меррик может дать ей, и молча глядела на него, выжидая.

Меррик рассмеялся, запуская пальцы в пышные волосы Ларен, разбирая спутавшиеся пряди.

– Положись на меня, – попросил он, – просто положись на меня. Он наклонился и поцеловал ее, легонько, бережно, будто ему и не требовалось в эту ночь ничего, кроме поцелуя. Потом он оторвался от ее губ.

– У нас вся ночь впереди, – сказал он.

Глава 18

На следующее утро Ларен остановилась рядом с Сарлой, готовившей кашу. Некоторые мужчины уже проснулись, но большинство распластались на спине и казались бы мертвыми, если б не их храп вперемежку с жалобными стонами. Женщины принялись за необходимые дела, они еле двигались, но, поглядывая на мужчин, укоризненно качали головами. Детишки старались поскорее выбраться из дому, а те, кто оставался рядом со взрослыми, благоразумно соблюдали тишину.

– Чудесный вышел праздник, – промолвила Сарла. – Надеюсь, сегодня ты доскажешь историю до конца.

– Непременно, – откликнулась Ларен. – А где Таби?

– Во дворе, вместе с Кенией и другими мальчиками. Олег учит их владеть мечом.

– Разве Олег не держится с плачем за распухшую башку?

– О нет, Олег может выпить меду сколько угодно, и ему ничего не сделается. Я смотрю, ты из того же теста.

– Не знаю. Вчера я напилась впервые в жизни.

– И все же, когда Меррик уводил тебя в постель, ты уже оправилась.

– Да, я чувствовала себя прекрасно.

– Ты и выглядишь прекрасно. Такая счастливая, довольная.

Ларен промолчала, оглянувшись на дверь, – там уже стоял Меррик, и великолепное утреннее солнце сияло за его спиной, он только что умылся, и мокрое солнце сияло, точно золото на статуе божества. Заметив Ларен, он с улыбкой направился к ней.

Ларен чувствовала, как с его приближением растет и укрепляется в ней страсть, притягивает ее, очаровывает, подчиняет себе, она вновь увидела, как прошлой ночью Меррик зажал своими огромными ладонями ее груди, как его ноги скользнули между ее ног, пряди его волос легонько коснулись ее плеч, грудь Ларен прижалась к густой золотистой поросли на груди Меррика. Этот образ слегка померк в памяти Ларен, но само физическое ощущение осталось необычайно живым. Она говорила правду, что боялась близости, поскольку не забыла еще боль, испытанную в первый раз, – она пыталась даже выскользнуть из объятий Меррика, воспротивиться натиску его тела.

Теперь Меррик подходил к ней уверенным хозяйским шагом. Он видел перед собой женщину, которая принадлежала ему одному, женщину, которую знал теперь всецело; он постоянно приглядывался к ней, и даже сейчас, когда Меррик улыбался, на его лбу не разгладилась еще морщинка напряженного внимания.

Ларен отчетливо, словно в ясном летнем воздухе, увидела другую улыбку, увидела, как изогнулся краешек губ Меррика, когда его губы оторвались от ее живота, и он почувствовал, как тяжело дышит Ларен, как вздымается от волнения ее грудь, и он понял, какое великое наслаждение только что доставил ей, и обрадовался, что она готова сдаться, готова вверить ему себя самое. Теперь он жаждал большего, он хотел войти в нее, и Ларен тоже ждала этого, тоже хотела принять его в свое лоно как можно глубже, слиться с ним безраздельно, неразлучно, превратить Меррика в часть своего тела. Улыбка застыла на губах Меррика. Он приподнял ноги Ларен, раздвинул их и опустился между ними, созерцая женскую плоть, прикасаясь к ней, и Ларен заметила, как Меррик на миг прикрыл глаза, прикасаясь к ней, ощутила собственную влагу на его пальцах, которые надолго застыли там, не двигаясь. Но вот он уже вошел в нее, и Ларен содрогнулась под натиском чувств, потрясших все ее тело. Она умоляла о пощаде, а Меррик уже накрыл ее своим телом, принимавшим ее дар, но тут же и возвращал ей себя; он ни на миг не оставлял ее, даже в судорогах восторга, когда, запрокинув голову, громко кричал, торжествуя и освобождаясь. Ларен крепко прижимала Меррика к себе, гордясь, что смогла так много дать ему, благодаря богов, что они устроили ей встречу с Мерриком и он оказался таким человеком, какой ей нужен.

Ларен не заметила, что она уже с минуту стоит неподвижно, уставясь на своего мужа, не шевелясь, просто глядя на него, даже рот приоткрыв.

Меррик подошел к ней и ладонью чуть приподнял подбородок Ларен.

– Это только начало, – посулил он, наклонившись и целуя ее в рот. – Самое начало?

– Ты всегда будешь со мной – так?

– Да, и ты всегда будешь со мной – так. – Меррик вновь поцеловал Ларен, ласково, осторожно, проводя языком по ее нижней губе. – Жаль, что я не позвал тебя в баню. В следующий раз мы пойдем вместе. Я уложу тебя к себе на колени, лицом вверх, и приподыму так, чтобы ты могла принять меня. Думаю, тебе это придется по душе.

Грудь у Ларен болела. Она прислонилась к мужу, зная, что все ее чувства явственно отражаются в глазах, и Меррик вновь подивился, как ему повезло:

– Ты хорошо вела себя прошлой ночью, жена. Ты доставила мне большое удовольствие, – он легонько коснулся ее груди, просто не смог удержаться, словно кто-то овладел его волей, и поспешно отошел от нее.

– Главное – умение, Меррик, – прошептала она, пытаясь улыбнуться, но желание пожирало ее, она хотела лишь одного – чтобы Меррик сдавил ее в своих объятиях, снова гладил и целовал. Она наклонилась вперед, надеясь вновь ощутить прикосновение его рта, дотронуться своим языком до языка Меррика.

Меррик со свистом втянул воздух, схватил Ларен за плечи и пригвоздил к месту:

– Я не могу заняться тобой прямо сейчас, хотя очень хотел бы, хотел бы, клянусь богами!

Олег уже подошел к ним, остановился в нескольких шагах, выжидая.

– Как только ты будешь готов, Меррик, мы поговорим с каждым из наших людей. Надо торопиться, память слабеет, и скоро люди забудут обо всем.

– Да, – откликнулся Меррик, в последний раз поцеловал Ларен и вышел.

– Они расспрашивают всех и каждого, чтобы выяснить, кто где был, когда убили Эрика, – сказала Сарла.