Причины отделения - Трэвис Коркоран

– И это страшно. Только мертвых к жизни не вернуть. Нужно перенаправить силы на живых, не дать их в обиду. Смотреть в будущее.

Он повернулся к Генеральным.

– Давайте вот о чем. Как нам вымуштровать новоприбывших до нового удара?

Тут покашлял Крис Орват.

– Экстренному совещанию экстренный вопрос. У меня есть один.

Хотелось закатить глаза на манер Майка – Хавьер, председатель поневоле, все лучше понимал его чувства.

– Все в курсе о трудностях с углекислотой. Уровень уже растет, но сколько еще людей прибудет, неизвестно. Плюс собаки, кошки, даже козы от нигерийцев и индийцев и…

– Мы поняли, дальше, – резковато вырвалось у Хавьера. Криса вроде бы не задело.

– В общем, трех дней не прошло, а уровень уже превысил ожидания.

– Так, минуточку, – встрял Роб Веерманн. – Ты вообще кто и давно с нами?

– Это Крис, мы представляли его… – начал Хавьер, но бодрый Крис вступил сам:

– Крис Орват, владелец «Йокс». В половине жилых туннелей наш воздух. О чем я? А, углекислый газ перерабатывается на фермах. Хочешь уравнять баланс, наращивай объемы фотосинтеза. У нас с «Фермами Вонга» и «Злаками Эмбер» договор. Иногда просим сажать активнее или медленнее, чтобы соблюдалось равновесие. Так вот, беда в том, что в сельхозтуннелях сажать уже негде. Мы не можем производить больше кислорода.

– Есть и другие воздушные фирмы, – влезла Карина. – Может, у них…

– Точных цифр не назову, но у «Йокс» и «O2» девять десятых рынка. Мораль в том, что людей в Аристилле многовато.

Поднялся шум.

– Еще накопаем! – выкрикнул Роб Веерманн.

Крис помотал головой.

– Мало времени.

– Разведение водорослей! – предложила Карина, но Крис гнул свое:

– Мало воды. И в прошлый раз полгода ушло, чтобы…

Побарабанив пальцами по столу, голос подал Гектор Каманез.

– Видимо, всех на бойню.

За гомоном никто не расслышал, один только Хавьер.

– Что-что?

– Я о своем поголовье, – проговорил он громче. – Свинья дышит почти как человек, корове нужно в три раза больше воздуха.

Слова опять потонули в споре. Хавьеру пришлось постучать молотком.

– Коллеги, у Гектора мысль!

– Коров на бойню, – повторил он и обратился к Альберту Лаю. – Сколько там прибывших?

– Почти шестьдесят тысяч.

– Значит, для равновесия придется забить двадцать тысяч коров. Вот и ответ. Поголовье – под нож.

Переговорная затихла.

– Что, целиком? – недоумевал Роб Веерманн.

– Попробую оставить производителей для восстановления. Но если не повезет…

Было видно, какой мукой ему далось это решение.

– Долго займет? – осведомился Крис из «Йокс».

Гектор задумчиво поскреб затылок.

– Позвонить – минутное дело. А вот скотобойням над таким заказом придется повозиться… И холодильников наверняка не хватит. Придется значительную часть туш выбросить за шлюз.

У Хавьера сжалось сердце. Известно, как у Гектора душа болит за свое стадо, и переводить мясо вот в таких объемах…

– А как это скажется на остальном пищепроме? – спросила Карина. – Голод не начнется?

Гектор помотал головой.

– Нет. Без нас кормовое зерно хлынет на рынок, – размышлял он. – Мясо на неделю упадет в цене, затем подскочит. Стоимость пшеницы, кукурузы, риса тоже опустится. Кто хочет стейков, на этой неделе самое время.

Хихикнули, а Хавьер только тряхнул головой. Смеются над шуткой, не понимая сути происходящего.

Гектор услышал, Гектор принял решение и без лишних вопросов ликвидировал дело всей жизни. Ради людей, которых в глаза не видел.

Хавьер проникся к нему восхищением и признательностью. Ему надо славу петь, как герою, – но нет. Гектор это заслужил, но он не из честолюбивых и не почивает на лаврах.

Хавьер грустно улыбнулся. Бескомпромиссный, бесстрашный Гектор – голос бы ему чуть потверже, тонну спеси, и будет второй Майк.

– Есть еще темы? – вырвал из мыслей Роб Веерманн.

Хавьер заглянул в планшет.

– Есть пара-тройка. Возражения? Нет? Тогда Марк, как там у твоей жены с прибывающими?

К Марку только-только возвращалось самообладание.

– Что? А, как нельзя лучше. Волонтеры приноровились, помогают обустроиться, и безработица под контролем, спасибо временным подрядам и ополчению. Беда только, что жилья не хватает. Апартаменты, гостиницы будто золотые; люди переезжают к знакомым, лишь бы сдать площадь. В офисы набиваются со спальными мешками, детьми, кошками, собаками. Неделю-две такое вытерпят, но нам, застройщикам, придется закатать рукава, иначе смуты не избежать.

– По документам Майка «Морлок» за две недели продал пятнадцать километров туннельной площади, – вставила Дарси. – Не знаю, кто купил, но если застроить…

– Пятнадцать? – поразился Марк. – Нет, явно ошибка. На биржевой площадке их нет.

– Как это нет? У Майка все четко…

– Дарси, – заговорил сидящий рядом Уэм. – Туннель купили заранее.

– Кто?

Он пожал плечами.

– Только бирже известно.

Она обвела глазами присутствующих.

– Значит, кто-то из нас. Хавьер?

– Нет.

– Марк?

– Если бы. Бригады уже и сами рвутся на стройку.

Роб Веерманн поморщился.

– Жирновато небось. Спрос есть, месяц назад девять моих кэмэ ушли только так.

– Говорю же, мне не до застройки. Отказался бы я от пятнадцати километров?

Дарси подалась к Уэму и шепнула:

– Если не он скупает у нас с Робом, то кто?

– Я бы поставил на спекулянтов, но Марк опять заведется.

Тот уже и сам по себе завелся:

– Давайте все же о спекулянтах. Мы так и не…

Хавьер застучал.

– А давайте пока не будем. И свернем совещание до завтра.

– Поддерживаю, – буркнул Роб.

На середине голосования – «против» был один только Марк – Хавьер опять потянулся к молотку…

Но тут покашлял Дьюитт.

– Да, генерал? – Хавьер остановил руку.

– Дадите слово? – И тут же, не дожидаясь ответа, встал. – Мы ждали МК минимум через несколько месяцев, но радиоперехваты сообщают иное. Агентура подтверждает, Псы мониторят тенденции цен и держатся того же: у нас не месяцы в запасе, а неделя-две.

Охнули, потрясенно запричитали. Дьюитт вывел информацию на экран. Все молча пробежали глазами, затем Карина как воскликнет:

– Нам конец! Надо сдаваться!

В ответ поднялся ропот. Хавьер опять стукнул раз-другой.

– Ничего подобного! Мы…

– Кончено! – стонала она, чуть не плача. – Просим переговоры о капитуляции, уповаем на помилование! Иначе нас…

Ей поддакивали. Вдруг сбоку Хавьера что-то двинулось – то генерал Дьюитт оперся кулаками о стол и:

– Молча-а-ать!

Тишина. Хавьер впервые на своей памяти увидел Дьюитта в гневе и проглотил язык. Мурашки по спине.

Продолжил генерал с прежним хладнокровием и оттого не менее жутко. Вдруг осенило, что Дьюитт – он как тугая пружина. Хавьер с первой встречи относился к нему с почтением, но и в голову не приходило, что под внешней выдержкой бдит свирепость. До этой минуты.

– Я для многих солдафон и раз в Конференцию не вхож, то и голоса не имею. И все же послушайте, что я скажу. Паникерство засуньте