Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл - Михаил Казовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Дозволяю.
Это всё Насте с Чаргобаем рассказала Янка. И добавила:
- Добродея мне разрешила быть в имении при визите сына. Думаю, Андроник выразит желание посмотреть на Зою. Как же без меня? Да и ты могла бы поехать тоже.
- Я? Зачем? - удивилась её подруга. - Никаких чувств больше не осталось. Лишь одна досада. Если бы не он, я жила бы в Тысменице… и растила бы сына…
- Но зато сколько приключений!
- И врагу не пожелаю таких.
- Можно мне поехать? - вдруг прорезался Ростислав. - Мы с Андроником давние друзья. Был бы рад пожелать ему счастья.
- Очень хорошо, милый братик. Мне с тобой будет поспокойнее. Сделай одолжение: пусть закладывают коней завтра ровно в девять утра.
2
Добродея-Ирина родила Андроника в четырнадцать лет и теперь, глядя на него, постаревшего, приближающегося к пятидесяти пяти годам, не могла поверить, что вот этот немолодой, но ещё импозантный мужчина - её сын. Было видно, что он устал: уголки губ опущены книзу, верхние веки - набрякшие, налитые сном. Говорил неторопливо, иногда двумя пальцами массировал переносицу, дабы сосредоточиться. За столом ещё находились Чаргобай и Янка. Шестилетняя Зоя мало тронула сердце отца: посмотрев на девочку, он поцеловал её в лоб и велел не шалить, слушаться родных, а минуту спустя совершенно о ней забыл. Шутка ли сказать: девять отпрысков! Трое от грузинской царевны, двое от Феодоры и по одному ребёнку от ещё четырёх любовниц. Всех не сразу вспомнишь. Да и надо ли, если разобраться? Мать спросила:
- Как ты будешь жить в Пафлагонии? Там такая жара и сушь.
Сын ответил:
- Отосплюсь и воспряну духом. А потом посмотрим.
- Я надеюсь, ты не собираешься больше воевать с Мануилом?
- Он был добр ко мне. Я поклялся на Кресте в верности ему и царевичу. И пока бунтовать не стану.
- Ах, «пока»? До каких же пор?..
- Извини, нечаянно вырвалось. Пожилая дама воскликнула:
- Умоляю, Андроник, оставь! Что ты говоришь? Посмотри на себя: поседел, полысел, а по-прежнему рвёшься в Вуколеон, как мальчишка! Хватит, успокойся. Трон не для тебя.
У него растянулись губы в улыбке:
- Поживём - увидим. Помнишь, Ростиславе, мне одна половчанка нагадала? Буду императором под конец жизни - хоть и мало, но буду.
- Хо! И ты поверил? - усмехнулась Ирина.
- Как ты думаешь, Ростиславе? Молодой человек сказал:
- В жилах моих - кровь кудесника Чарга. Не могу не верить. Многие пророчества наших ясновидцев сбываются.
Гость повеселел:
- Видишь, ма! Кстати, а жива ли внучка этого Чарга и твоя двоюродная тётка… как ея?.. та, с кем я вернулся с Руси?
- Ты уже забыл имя? - удивилась Янка.
Он потёр лоб ладонью:
- Столько лет прошло… Настя, Настенька! Господи конечно! Где она? Вы ведь были подругами.
- Мы подруги по-прежнему. И она живёт со мной в доме Кантакузина.
- Да не может быть! Вот ведь удивительно… Значит, она одна?
Дочь Берладника вкратце обрисовала жизнь её товарки.
- Мы должны встретиться, - заявил Андроник, странно оживившись. - Если будет согласна, заберу Настасью с собой в Пафлагонию.
- Как? А Феодора с детьми? - поразилась мать.
- Именно - с детьми! Не могу же я обрекать их на муки, зной и неудобства? Нет, они останутся тут, в Константинополе. Пусть растут и учатся…
- Но Настасья собиралась возвратиться в Галицию, - вставил Чаргобай. - К маленькому сыну.
- От нея Галиция никуда не уйдёт. Я теперь важнее. Хороша ли она по-прежнему?
Янка произнесла сдержанно:
- Годы не украшают нас… Но отец её дочери не поверил:
- Это ты нарочно клевещешь, потому что ревнуешь.
- Я? Ревную? Не смеши меня! Он отрезал:
- В общем, решено: едем к тебе домой, и немедленно! Добродея покачала головой грустно:
- Ты, мой мальчик, не меняешься совершенно. Будто бы юнец, а не убелённый сединами муж. - Поднялась и поцеловала его. - Неужели больше никогда не увидимся? Я похлопочу: может, Мануил разрешит перебраться поближе к Царю-граду?..
- Был бы очень рад. Но боюсь, это невозможно. Ничего, мама, не печалься. И прости за всё. Я не лучший сын, часто попадал в дурные истории, но считал и считаю тебя самым дорогим человеком на свете. - И поцеловал её с нежностью.
А она, прижавшись к необъятной его груди, повторяла мягко:
- Береги себя. Не доставь мне несчастья получить известие о твоей смерти.
- Постараюсь, ма…
Нет, Ирина доживёт до восьмидесяти лет и скончается на руках Андроника - императора Андроника I… Но случится это очень и очень ещё не скоро…
3
Настенька гуляла в саду с Янкиными детьми и учила их называть по-русски разные цветы, как служанка кликнула её в дом. Внучка Чарга ничего сначала не поняла, а потом, по дороге, обратила мысленный взор в тот заветный уголок подсознания, что порой посылал ей импульсы-наития. И в мозгу возникли четыре слова: «дальняя дорога», «море», «горы», «надежда». И сама себе задала вопрос: «Возвращение в Галич?» - и сама себе же ответила внутренним сомнением. Нет, не Галич. Может быть, потом. Не сейчас.
Поднялась по лестнице и попала в залу. А увидев профиль крупного лысоватого мужчины - волевой подбородок, нос горбинкой, - сразу ощутила сердцебиение. Он взглянул на неё - быстро, испытующе и, довольный, расплылся, не разочаровавшись; встал, пошёл навстречу:
- Здравствуй, дорогая… - и хотел обнять, но она отстранилась:
- Нет, прости… не желаю, не надо.
- Всё ещё злишься на меня?
- Вряд ли, ни к чему…
- Я готов искупить вину. Оба мы стоим на руинах прошлого. Предлагаю начать сначала. - Усадил её напротив себя и налил вино в чашу из кувшина.
- Как - начать? - продолжала теряться в догадках Настенька.
- Взять тебя с собой в Пафлагонию. У неё на лице появилось недоумение:
- Янка, слышишь? Почему молчишь? Та пожала плечами:
- Все свои возражения я ему сказала по пути сюда. Он и слушать меня не хочет.
- Слава, ты? - обратилась к двоюродному племяннику. Ростислав ответил:
- Я - как ты. Или вместе поедем на Русь, или вместе отправимся за Андроником в ссылку. Больше потерять тебя не хочу. Помогу, когда вы опять рассоритесь.
Будущий император хмыкнул:
- Русские такие смешные! Из всего делают трагедию… Что ж, согласен ехать втроём. Назначаю Чаргобая собственным оруженосцем.
Молодой человек огрызнулся беззлобно:
- Как-нибудь обойдусь без таких должностей… Послужили - хватит!
Выпили вина, и Андроник спросил!
- Ну, так что ты решаешь? Внучка Чарга не могла поднять глаз:
- Я должна подумать. Он проговорил с жаром:
- Думать некогда! Мануил разрешил задержаться в столице только на сегодня, чтобы встретиться с матерью. Завтра на рассвете должен уезжать.
- Не могу поступать столь скоропалительно…
- Только так! Здесь тебя ничего не держит. А меня - тем более! Я войду в этот город как триумфатор - или не войду вовсе. В Пафлагонии дождусь своего заветного часа. Соберу немало сторонников. И хочу, чтобы первыми из них были вы с Чаргобаем.
Настя сделала ещё один крупный глоток из чаши. Улыбнулась невесело:
- Но ведь ты не можешь на мне жениться, потому что состоишь в браке с первой своей супругой.
- Разве это для тебя важно?
- Из-за этого я рассталась с Исааком Ангелом.
- Господи, сравнила! Он же холостяк и не захотел под венец, потому что всего боится. Я бы согласился немедленно, но меня вынуждают обстоятельства.
Галичанка в замешательстве посмотрела на Чаргобая:
- Слава, ты действительно мог бы с нами отправиться?
- Безусловно. Если уж называться оруженосцем, то твоим, и больше ничьим!
Растерявшись вконец, молодая женщина низко склонила голову и, прикрыв глаза, прошептала:
- Право, я не знаю… Тут вмешалась Янка:
- Умоляю, Настя, не поддавайся, выстой. Я тебя толкала в объятия Мануила и Исаака - потому что считала их порядочными людьми, но теперь говорю: одумайся! Ты же знаешь Андроника, он тебе изменит с первой же попавшейся юной пафлагонкой. А в моём доме будешь независима и спокойна…
Настя усмехнулась:
- Приживалкой? Нянькой?
У подруги дёрнулась нижняя губа.
- Ты неблагодарна…
- Нет, прости, не хотела тебя обидеть - вы с Кантакузином сделали для меня очень, очень много, вашу доброту не забыть вовек… Но пришла пора делать выбор. Завтра на рассвете еду в Пафлагонию.
Одобрительный возглас вырвался из груды Андроника. Он схватил запястья бывшей своей возлюбленной, с воодушевлением крепко сжал и сказал:
