Хроники Мидгарда. Нуб детектед - Альтс Геймер

— По-моему, нам тоже пора.

Я с готовностью поднялся, но потом вдруг задержал в своей руке ее ладонь, развернул девушку к себе и спросил, глядя прямо в зеленый огонь ее глаз:

— Хочу задать один вопрос. Сейчас. Иначе потом буду всю жизнь гадать. Когда наш… когда мы…

— Переспали? — невинно спросила Юстина.

— Да, то есть нет. Когда мы начали встречаться, ты уже откуда-то знала о судьбе Вендис?

— С чего это вдруг такое предположение?

— Иногда кажется, что та инициатива, которую ты со мной проявила…

— Хам!

— Ладно, не дуйся, просто ответь. Мне почему-то приходит в голову такая мысль — ты была в курсе насчет Вендис и сначала хотела меня как-то отвлечь, самортизировать, так сказать, шок от грядущих новостей. Это и была первопричина нашего романа.

— А ты не много о себе возомнил? — нахмурилась Юстина, и в ее глазах сверкнули молнии, но мое нарочито покорное выражение лица смягчило прекрасную воительницу. — Пусть это останется моим маленьким секретом. Ты не оставил мне вариантов. Скажу «да» — впадешь в манию величия от своей значимости, «нет» — тот же результат, только от своей персональной неотразимости.

Я поспешил успокоить ее новым поцелуем. Несомненно, все мужское население кабака, судя по взглядам, желало в эту секунду быть на моем месте. Но в голове все одно билась надоедливая мысль. Я чем был, тем в общем-то и остался. Нуб детектед. Вылитый.

Ну и что. А какая разница?

Летопись Кезона. Окончание

Безбрежный край, наполненный суровой поэзией, раскинулся перед ними. Кезон осторожно сошел с мшистого валуна и широко распростер руки, приветствуя землю, к которой вновь вернулся. На западе, сверкая на вершинах белизной вечных снегов, вздымался горный кряж. Самые высокие пики окутались одеялом густых свинцовых облаков, над горами пониже буйствовали молнии, яркими вспышками озаряющие крутые склоны. Долины обступали леса, состоящие из древесных исполинов, кора которых отливала серым блеском металла.

— Легендарный Железный Лес, — одними губами прошептал Кезон, поворачиваясь к Вендис.

Она улыбнулась ему ласковой, немного усталой улыбкой. За плечами остался долгий дневной переход.

— День здесь сменяется ночью молниеносно, но сегодня Йотунхейм сделает для нас исключение, — предупредил Кезон, открывая пробку поясной фляги.

Цепочка шагавших за ними по склону людей догоняла своих ушедших вперед путников. Высокий юноша с волосами пшеничного цвета и серьезным малоподвижным лицом, поделенным длинным тонким крючком носа, подошел к Кезону.

— Привал? — поинтересовался он, сбрасывая с плеч холщовый мешок, перетянутый для придания формы широкими кожаными ремнями.

— Надо собрать хворост для вечернего костра, Сулла, — попросил Кезон и, взяв Вендис за руку, добавил: — А мы пойдем, немного прогуляемся.

— Ты совсем измучил свою девушку, — усмехнулся верный Глашатай. — Того гляди, придется нести ее на руках. Неясно только, что случится сначала — упадет она от изнеможения или свалится от горного холода.

— Ничего, Сулла, — улыбнулась Вендис и доверчиво прильнула к своему возлюбленному. — Полезно пройтись, чтобы разогнать кровь.

— Хлебни-ка. — Кезон протянул ей флягу. — Эта настойка Суллы взбадривает не хуже утренней зарядки. Кто бы знал, что, став человеком, этот тип превратится в завзятого самогонщика?

— У меня всегда было много скрытых талантов, — хохотнул Сулла. — Только моего хозяина волновала в основном крепость моих килевых мускулов. — Последние слова он проговорил уже в спину уходящей по склону холма парочке.

Сулла повернулся к остальной группе.

— Ну что, туристы, как вас зовет наш предводитель, будем обустраивать лагерь. Вид отсюда открывается чудесный. Чего не скажешь о пронизывающем до костей ветре. Так что костер нам нужен жаркий. И камней соберите, чтобы огородить очаг. Эй, Малун, какой же ты увалень! Ну куда ты выворотил булыжник величиной с собаку? Правильно, возьмешь его себе в шатер в качестве подушки!

Они шли между гранитными глыбами, упиваясь прозрачной свежестью горного воздуха. Вендис наклонилась и погладила ветку невысокого кустарника, густо усаженного мелкими коралловыми цветками. Весь склон рдел ими, придавая острым граням пейзажа невинную хрупкость.

— Это и есть тот самый вереск?

— Да. Нравится?

— Очень красиво. Почему ты несешь открытую флягу?

Кезон побултыхал огненной жидкостью и вдруг озорно подмигнул своей девушке.

— Нам нужно сделать маленькое подношение.

В нескольких шагах из-под россыпи камней била тонкая струйка источника. Потом она преобразовывалась в небольшой ручеек, сохраняя свою хрустальную чистоту. Кезон присел на корточки рядом с его руслом. Почтительно и торжественно наклонил флягу, и тягучие янтарные капли упали в воду родника.

— Здесь берет начало Источник Мимира. Дальше по насыпи он уходит под землю, в пещеры, простирающиеся вниз на тысячи стадий. Мы не пойдем туда. Они напугают тебя. Но старый Мимир любит выпить, и мы с удовольствием доставим ему эту возможность.

В нескольких шагах от ручья гранитную гальку прорвала массивная коричневая рука разветвленного окаменевшего корня дерева. Вендис невольно обернулась. Поблизости она не увидела ни одного ствола, способного пустить такие гигантские щупальца, узловатыми корневищами взявшие в кулак целый холм грунта. Кезон удобно устроился на одном из них и указал Вендис место рядом с собой. Когда она опустилась подле, мужчина достал из своей сумки клетчатый плед и тщательно укутал им ее узкие плечи.

— Знаешь на чем, вернее, на ком мы сейчас отдыхаем?

Вендис пожала плечами.

— Еще на одной легенде?

— Бери выше. Это отросток корня Мирового Древа Иггдрасиль. Когда-нибудь мы с тобой пройдем по всем мирам, ожившим под его сенью. И насладимся их красотой и гармонией.

Вендис рукой откинула назад свою пышную шевелюру и заглянула Кезону в глаза:

— Ты всегда будешь со мной?

Он погладил ее руку.

— Тот тяжелый жестокий обет, что ты приняла, сковал нас воедино. Навсегда. — Он говорил негромко, но последнее слово эхом отдалось от древних гор.

— Я не хотела связывать тебя, — помолчав, сказала она.

— Прости. Я не так выразился. Хотел сказать, что мы теперь одно целое, — Кезон улыбнулся и скорчил потешную извиняющуюся гримасу.

Потом посерьезнел. Даже погрустнел.

— Меня огорчает лишь то, как мы поступили с твоей дочерью.

— Она знает, что я не погибла. Она понимает, что мое место рядом с тобой. Если бы мне пришлось тебя покинуть — вот тогда я умерла бы. Навечно. Окончательно. Там, в реале. Может быть, сейчас она этого не принимает, но придет время — и поймет обязательно. И мы встретимся совсем по-другому.

— Хотелось бы, — вздохнул Кезон.

Они помолчали, любуясь величием окрестной природы. Кезон простер свою руку в сторону солнечного заката и вновь заговорил:

— Там, в двух днях нашего пути, среди скал Лювьяберга взметнулись ввысь башни крепости Менглед, нашего нового дома. Мы ступим под ее своды, и вечером будет задан пир по случаю нашего прибытия. В главной зале зажгут наполненные пчелиным воском литые бронзовые шандалы, жарко запылает камин. Тебе понравится местный народ. Немного угрюмые, иногда грубоватые, они способны на самую искреннюю дружбу. Мы будем слушать песни этого края, пить хмельное пиво и брусничную наливку, а после, ночью, поднимемся по винтовой лестнице центральной башни и будем давать имена звездам, которых ты никогда еще не видела. Две из них станут носить два твоих имени. Они — твои будущие покровительницы в этом мире, они будут указывать тебе путь и защищать свою госпожу от дорожных невзгод. Через неделю мы предпримем небольшую поездку к берегу седого древнего океана. Я покажу тебе его воды вечности, еще не знавшие лодок, управляемых человеком. Мы построим челн, и ты первая поплывешь по его волнам. Потом мы устанем от безбрежности и вечного подавляющего спокойствия океана и вернемся домой, соскучившись по гранитным утесам и вересковым пустошам. Слуги будут жарить нам горных баранов на вертелах, поливать их кипящим маслом.

— Йотуны примут нас?

— Конечно. Они принесли мне обет верности и ждут моего возвращения. И верят, что оно состоится.

Вендис поправила прядь волос на лбу своего возлюбленного. Привычным жестом. Совсем так же, как когда-то делала это в его пустой квартире на улице Карла Либкнехта.

— А что будет с твоим учением и с твоими способностями? Ты создашь здесь, в Йотунхейме, школу своих последователей?