Забытое дело - Майкл Коннелли

– Угу.

– И вот теперь… да, теперь ею пользуются, чтобы разгадать загадку смерти. И кто пользуется? Полиция. Тайна жизни. Тайна смерти. Не знаю… Странно. Как говорят, ирония судьбы. В моем случае стопроцентное попадание.

– Вам виднее.

– Человек, учивший, что такое ДНК, попадается из-за этой самой ДНК. – Стоддард рассмеялся. – Неплохой заголовок для репортажа, да? Можете воспользоваться.

Босх взял ключ от наручников, открыл замок и заковал руки арестованного уже спереди, чтобы Стоддард мог распрямиться.

– Там, в доме, вы сказали, что любили ее.

– Любил. И все еще люблю.

– Странное проявление чувства, согласны?

– Все получилось само собой. Я ничего такого не планировал. Мне хотелось ее видеть. Я везде следовал за ней. Проезжал мимо ее дома. Смотрел, как она работает. Шел за ней, когда она ходила по магазинам.

– И все это время у вас был с собой пистолет.

– Пистолет я берег для себя, а не для нее. Но…

– Но потом оказалось, что ее убить легче, чем себя.

– В тот вечер… Я заметил, что дверь гаража открыта. Вошел. Сам не знаю зачем. Наверное, думал, что застрелюсь там. На ее кровати. Хотел доказать ей свою преданность. Показать, что без нее мне ничего не нужно.

– Но вы же залезли под кровать. Под кроватью не стреляются.

– Мне нужно было подумать.

– А где был Маккей?

– Маккей? Не знаю.

– Разве он не был с вами? Не помогал?

– Маккей дал мне пистолет. Мы договорились. Оружие в обмен на диплом. Я же был его учителем. Подрабатывал летом в вечерней школе.

– И его с вами не было? Вы в одиночку отнесли ее на гору?

Казалось, Стоддард смотрит куда-то за горизонт, хотя перед ним была спинка переднего сиденья.

– Я тогда сильный был, – прошептал он.

Патрульная машина проехала через ворота в бетонной стене, закрывавшей полицейский участок с тыла. Стоддард посмотрел в окно и, должно быть, только в этот момент понял, куда его привезли.

– Я не хочу больше разговаривать.

– Как угодно. Вас поместят в камеру. Если пожелаете, предоставят адвоката.

Машина остановилась у двойной двери. Босх вышел, помог выбраться Стоддарду и повел его в участок. На втором этаже их встретил лейтенант, которому детектив позвонил еще раньше. Для арестованного уже приготовили комнату для допроса. Босх посадил Стоддарда на стул и пристегнул наручниками к металлическому кольцу, закрепленному на середине стола.

– Сидите здесь. Я вернусь.

У двери он обернулся. Ситуация позволяла сделать последний ход.

– И если хотите знать, вся ваша история – полная чушь.

Стоддард удивленно посмотрел на него:

– Что вы имеете в виду? Я ее любил. Я совсем не хотел…

– Вы следили за ней, преследовали ее только с одной целью – убить. Она отвергла вас, и вы не смогли это вынести. Вы хотели убить ее. А теперь, через семнадцать лет, пытаетесь оправдаться, выдумываете ерунду в духе Ромео и Джульетты. Вы трус, Стоддард. Вы убили ее, и время расплаты пришло.

– Что вы такое говорите? Нет! Я не собирался ее убивать! Я хотел застрелиться!

Босх вернулся, встал у стола и, наклонившись, посмотрел ему в глаза.

– Да? Застрелиться? А для чего же тогда электрошокер? Или его вы приобрели тоже для себя? Почему же вы про это не упомянули? Зачем самоубийце электрошокер?

Стоддард молчал.

– Вам предъявят обвинение в умышленном убийстве, – продолжал Босх. – И вы получите по максимуму. На всю катушку. Так что не надо баюкать нас сказками про то, что вы хотели покончить с собой. Не хотели и не собирались. Ни тогда, ни сегодня.

– Мне нужен адвокат, – пробормотал Стоддард.

– Разумеется. Вы его получите.

Босх вышел в коридор и, сделав несколько шагов, открыл соседнюю дверь. В крохотном помещении сидели перед двумя включенными мониторами лейтенант и один из патрульных. На одном Босх увидел Стоддарда в комнате для допросов. Камера, судя по всему, находилась в верхнем правом углу. Директор школы тупо смотрел в стену.

На другом экране картинка застыла в режиме паузы. Босх и Стоддард сидели в патрульной машине.

– Как звук?

– Отлично, – ответил лейтенант. – Все записалось. И с наручниками хорошо получилось – смотрел прямо в камеру.

Он нажал на кнопку, и картинка на втором мониторе ожила, задвигалась. Босх ясно слышал голос Стоддарда. Он удовлетворенно кивнул. Новая модель была оснащена, помимо прочего, поворотной видеокамерой и внутренним и внешним микрофонами.

Все сработало идеально. Сделанные Стоддардом признания предопределяли исход дела. Насчет этого Босх больше не беспокоился. Поблагодарив лейтенанта и патрульного, он спросил, откуда можно сделать несколько звонков.

Ему показали.

Босх сообщил Пратту о последних событиях и заверил, что состояние Райдер не внушает опасения. Попросил направить две бригады криминалистов в дом Стоддарда на Чейз-стрит и к Мюриель Верлорен. Напомнил, что нужно получить ордер на обыск по первому адресу. Добавил, что надо сравнить отпечатки Стоддарда с теми, что обнаружены на кровати Ребекки Верлорен. И закончил приятной новостью о записанных признаниях.

– Все на пленке. И аудио, и видео. Оформлено по инструкции, после зачтения арестованному его прав.

– Хорошая работа, Гарри, – сказал Пратт. – Думаю, теперь у нас никаких проблем не возникнет.

– По крайней мере со Стоддардом.

Босх имел в виду, что проблемы могут возникнуть, если за него возьмется отдел внутренних расследований – смерть Маккея могла аукнуться черным эхом.

– С результатами спорить трудно, – заметил Пратт.

– Ладно, поживем – увидим.

К нему уже пробивался кто-то еще. Босх свернул разговор с Праттом и переключился на новый звонок. Это была Маккензи Уорд из «Дейли ньюс».

– Моя сестра только услышала по радио, – напористо заговорила Маккензи, – что к дому Верлоренов вызвана группа спецназа и «скорая помощь». Она вспомнила адрес. Это так?

– Так.

– Что происходит, детектив? У нас же с вами есть договоренность, не забыли?

– Разумеется, помню. Разве я мог забыть? Как раз собирался вам позвонить.

Глава 42

Света в окнах кухни «Метро-шелтер» не было. Босх заглянул в вестибюль соседнего отеля и, обратившись к сидевшему за стеклянным окошком мужчине, спросил номер комнаты Роберта Верлорена.

– Его нет, приятель. Ушел.

В тоне портье было что-то такое, отчего в груди у Босха похолодело. О человеке, просто ушедшем куда-то на ночь, так не говорят.

– Что значит «ушел»?

– То и значит, что ушел. Опять взялся за свое, вот и ушел. Так-то.

– Эй, посмотри на меня.

Портье завернул страницу, закрыл книгу и поднял голову. Босх показал ему жетон, заметив мельком, что книга называется «Спроси у праха».

– Да?

Босх посмотрел в усталые глаза:

– Объясни. Что значит «взялся за свое» и что значит «ушел»?

Портье пожал плечами:

– Запил. А у нас тут правило: никакой выпивки.

– Его выставили? А комната?

– Комната прилагается к работе. Вот он и ушел.

– Куда?

Портье снова пожал плечами и указал пальцем на боковую дверь, выходящую на Пятую улицу.

– Такое случается.

– Когда он ушел? – спросил Босх.

– Вчера. Это же вы, копы, его достали.

– Как это?

– Говорят, кто-то из ваших приходил к нему на днях. Что сказал, не знаю, но только после того разговора парень взял да и напился. Сразу после работы. Вот так-то. Короче, нам теперь нужен новый шеф, потому что нынешний и яичницу-то поджарить не может.

Босх не ответил. Он повернулся и посмотрел в окно. Улица уже заполнялась людьми. Ночными обитателями города. Раздавленными и изгнанными. Не нашедшими места в этом городе или потерявшими его. Теми, кто прятался от других и от самих себя. Теми, кто бежал от прошлого, от того, что они сделали или не сделали.

Босх знал – утром газеты раструбят обо всем, что случилось. Но он хотел, чтобы Роберт Верлорен узнал историю от него самого.

Постояв у «Метро-шелтер», Босх решил, что попытается найти отца Ребекки. Он не знал, как отразится на нем эта новость: поможет выбраться из ямы или затолкнет в нее еще дальше. Может быть, ему не поможет уже ничто. Но все равно Босх должен был увидеть его и все рассказать. В мире полно тех, кто не смог переступить через горе, забыть беду, оставить прошлое в прошлом. Для таких ничто никогда не заканчивается. Для таких нет мира и покоя. Правда не делает человека свободным. Но человек может пробиться, может все преодолеть. Это собирался сказать Верлорену Босх. «Ты можешь идти к свету, карабкаться, протискиваться, цепляться, чтобы выползти из ямы».

Босх толкнул дверь и вышел в ночь.

Глава 43

Парадный плац полицейской академии живописно раскинулся зеленым одеялом на одном из лесистых холмов Елисейского парка. Красивое уединенное место как нельзя лучше соответствовало тем традициям, о верности которым хотел напомнить Босху начальник полиции.