Роза в ее руке - Александра Астафьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь все было иначе. Он никогда не причинит мне боли. Это был он. Это был Бьорн.
Руки сами потянулись вперед. Сначала уперлись о твердый живот, чуть провели ногтями вниз. Мужские ладони вторили моим движениям у живота, желая смять нежную кожу. Я прикусила губу и отклонила голову назад, почувствовав легкое скольжение его ладони туда — в самый центр чувств и несдерживаемых эмоций.
Еще…
И еще…
Он заставлял выгибаться дугой, хватать его за плечи, пока ноги отказывались держать меня прямо.
Бьорн не давал прийти в себя, умело кружа пальцами у самой сердцевины наслаждения.
— Твое положение… — выдохнул он на ухо, но продолжал томительную ласку. — Мы можем навредить. Хочу, чтобы у нас все было правильно. Все было по-другому.
У нас. Я тоже хочу. Всего. С ним.
— Могу сделать тебе больно, — мужские пальцы прекратили ласкающую пытку, действующую на меня, как дурман, и я почти охрипла от внутреннего отчаяния.
Это было совершенным издевательством прекращать то, что мы начали. Мое тело горело в протесте, безысходно нуждаясь в нем, но я подчинилась.
— Хорошо, — прошептала и не удержалась, накрыла его влажные губы протяжным поцелуем, который почти к черту перечеркнул все вышесказанное.
— Вивиан, — Бьорн едва оторвался от моего рта. Другой рукой он приподнял за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
Мне было не скрыться, не убежать, но я прикрыла их от внезапно нахлынувших чувств.
***Флойд.
Он всегда присутствовал в мыслях рядом. А я хотела видеть перед собой только одного мужчину.
— Это я — Бьорн. Здесь. Сейчас. С тобой, — мужской голос сексуально хрипел, доставляя слуховое наслаждение. — Не прячься.
— Я не прячусь, — активно замотала головой, открывая глаза.
Я находилась в объятиях огромного обнаженного парня, который нуждался в одной рыжеволосой, хрупкой женщине, что стояла перед ним, ощущая не только его внушительную твердость. Все его тело было напряженным и готовым, принять меня такую, какой я была. Ощущение маломальской неуверенности, страха и стыда под добрым ласковым взглядом шумно разбились, словно волны о камни.
— Признайся, что чувствуешь. Скажи, что ты знаешь, что я не обижу тебя.
— Ты не обидишь меня. — Мои пальцы очерчивали скопление волосков на мужской груди. Его руки блуждали по мне в ответ, сжимали грудь, играя с ноющими от боли горошинами. — Я чувствую, твои прикосновения лучше всякого лекарства. Ты исцеляешь меня, так же, как я исцеляю тебя.
— Даже не сомневайся в этом.
Не разрывая зрительного контакта, я опустила руку и обхватила его плоть, наполненную предвкушением разрядки, позволила себе ее легонько сжать и получила вознаграждение в виде моментально сорвавшегося стона.
Мы завелись с пол оборота. Обхватив губами мой рот, пару раз Бьорн издал звуки на низких тонах, пока ладонь не переставала старательно и ритмично ласкать, доводя его до крайнего восторга.
Боже, он рычал. Рычал и целовал мои губы, как изголодавшееся животное поглощало любимую пищу. Все катилось к чертям: наше прошлое, ошибки, страдания, страхи, болезни и сомнения. Вода продолжала бить по нашим плавящимся телам. Равномерные мои движения сменяли плавные и резкие толчки рукой, заставляя Бьорна сквернословить и выдавать едва различимые фразы о моей полной принадлежности ему.
Теперь мы не смотрели друг на друга. Оба взгляда были направлены на действие моей руки, где он быстро увеличивался и вот-вот подходил к краю. Я не стала медлить, и сделала все, чтобы семенная жидкость поскорее обдала своим теплом мою кожу, а его стон и рваное дыхание заполнили пространство.
Мы не успели отойти от первого, как пришли ко второму. Бьорн уже скользил ртом по моему торсу, уделяя внимание всему, что попадалось на его пути: ключице, груди, острым набухшим вожделением соскам, плоскому животу. Не только язык, но и руки изучали все мое тело, как будто боялись упустить из виду любое мое нервное окончание, заставляя в прямом смысле изнемогать. Мою грудь сжимали стоны, раздирало рвущееся наружу удовлетворение. Если бы я не сдерживала себя, я бы закричала так, что у Бьорна заложило уши. Но он не спешил, прислушивался к отголоскам моего тела на свои прикосновения.
Опускаясь на колени, не давая прийти в себя, он приподнял меня невысоко и закинул ногу на мощную гору из плеч, с силой прижимая спиной к стенке душа. Таким образом, позволял возвышаться над собой моему крохотному изнывающему телу.
Влажная кожа заскрипела по стеклу. Рука уперлась в одну из стенок, вторая — держалась за его голову, как за спасение, когда Бьорн подстроился и раскрыл мои бедра. Мужские губы и дыхание находились рядом — вблизи от вулкана моих эмоций. Я едва удержалась, чтобы не упасть, когда скользкое прикосновение языка пробовало меня. Неудобное, маленькое пространство не имело значения, только то, что он делал — так старательно и нежно. Поначалу. А потом с невероятной силой и настойчивостью, когда скользящие ритмичные движения внизу живота, вибрирующие из его горла стоны, начали добавлять дополнительный эффект фейерверку наслаждения и без того насыщенных красок. Волоски его отросшей щетины прибавляли неописуемых ощущений подобно новому открытию. Он аккуратно облизывал каждую складочку, прихватывал комок губами, любовно оттягивал скопление ярких ощущений и возвращался заново к жаркому прикосновению. Сильные мужские руки мяли все на своем пути, мои — отчаянно цеплялась за влажные стенки душевой, никак не найдя себе применение и место. С таким напором чувств я, должно быть, нарисовала на матовых стеклах изображения нашей разгорающейся страсти или чего-то подобного.
Все заволокло пеленой, лишь безысходно ловила ртом воздух, вонзаясь пальцами в мокрые волосы Бьорна. Похоже, мои руки, что так старательно держали и направляли его голову, нашли для себя удобное место обитания. Чтобы восполнить искру, бедра задвигались над его головой, помогая телу и
