Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Далее на севере германцы, хотя и перенявшие от кельтов секрет производства железа, оставались на стадии варварства. Однако очевидно, что они изобрели систему обработки пашни, подходящую для тяжелых глинистых земель северных европейских лесов. Осуществлялась глубокая обработка почвы с помощью тяжелого плуга, в который запрягали восемь быков. Его оснащали надрезающим землю ножом, перед лемехом и отвалом, чтобы таким образом переворачивать землю вместо того, чтобы просто рыхлить почву, как при использовании плугов жителей Средиземноморья и кельтов.

Новая технология обработки и орудия труда позволили увеличить производство продовольствия, что привело, в свою очередь, к росту населения. В понимании варваров это означало расширение занятой территории. Огромные толпы переселенцев вместе со своими женами, детьми и утварью, кимвры (из Дании) и тевтоны вторглись в кельтскую Францию только для того, чтобы быть уничтоженными римлянами в Италии в 101 году до н. э. (Сначала в 105 г. до н. э. при Арансионе в Нарбонской Галлии кимвры и тевтоны нанесли сокрушительное поражение двум римским армиям, потерявшим до 80 тысяч человек. Но в 102 и 101 гг. до н. э. кимвры и тевтоны были наголову разбиты при Аквах Секстиевых (Нарбонская Галлия, близ Массалии (Марселя) и при Верцеллах (совр. Верчелли между Миланом и Турином), около 80 тысяч пленных (из сотен тысяч сражавшихся насмерть варваров, включая женщин и детей) были проданы в рабство. — Ред.)

Просачиваясь на западный берег Рейна, германские колонисты принесли новые веяния в ведение сельского хозяйства кельтам нынешних Бельгии и северо-востока Франции, образовав смешанное поселение, племени белгов, кельтское — по языку, но германское — по внешности и погребальным обрядам (как отмечал Цезарь и как свидетельствуют данные археологов). Некоторые группы такого населения переселились примерно в 75 году до н. э. в Юго-Восточную Англию, впервые принеся сюда плуг для обработки плодородной земли Британии. Уже к 50 году до н. э. племена, населявшие Британию, даже экспортировали зерно в Галлию (совр. Франция).

Таким образом, тип хозяйства, сложившийся в варварской Европе на протяжении латенской стадии железного века, продолжал доминировать в местном землепользовании, дополняясь минимальным развитием специализированных производств и торговлей металлами, солью, отчасти предметами роскоши, мало отличаясь от того, что был в бронзовом веке.

Указанная преимущественно сельскохозяйственная экономика в том виде, в каком она развивалась, на самом деле оказалась хорошо приспособленной к условиям лесной зоны умеренного пояса. Упор делался на пастбищном скотоводстве, в основном на разведении крупного рогатого скота, причем до такой степени, что классические авторы иногда совершенно уходили от описания сельского хозяйства.

Все же численность скота оказывалась небольшой, ее ограничивал период роста трав, поэтому зимой съедалась большая часть животных. При недостаточном развитии ремесленного производства и большой разнице по годам в снимаемых с полей урожаях, эта варварская экономика не могла поддерживать оседлый образ жизни, равно как не способствовала и быстрому росту населения. Локальные, свойственные данной территории, военные столкновения также весьма эффективно уменьшали его количество, в то время как римские легионы несли с собой городской уклад жизни и мир.

Сохранившиеся торговые связи принесли в эллинистические города, выросшие на Востоке, традиции и открытия, собранные различными обществами в разнообразных средах обитания. Отсюда проистекает мощный резерв человеческого опыта в натурфилософии классической Греции, соединившейся с вавилонским и египетским учениями, что позволило выделить настоящую интернациональную науку, которой не суждено было оставаться чистой теорией.

Эллинистические ученые, многие из них были греками только по имени и культуре, больше не зависели от богатых покровителей и не ограничивались изучением богословия. Благодаря правителям могущественных государств, готовых развивать новые направления, теперь поощрялись прикладные исследования.

Сам Александр Великий был учеником Аристотеля. Его армию сопровождали топографы и географы, наносившие на карту сведения об очередной завоеванной области и отмечавшие ее ресурсы. Его флот направили, прежде всего, исследовать Аравийское море. Эти традиции достойным образом утверждались преемниками Александра в Египте и Азии, в то время как ту же самую деятельность осуществляли финикийцы из Карфагена в Атлантике.

Птолемей I Египетский особенно поощрял образованных людей. Основанный им в Александрии Музей (Мусейон), что означает «учреждение, посвященное музам», функционировал как университет, где развивались наука и искусство. Все эллинистические правители и их чиновники прекрасно видели возможности политической и коммерческой выгоды от применения систематизированных знаний, гораздо лучше, чем владельцы небольших производств и мелкие торговцы любого города-государства.

Если частные торговцы сдержанно выдавали свои торговые секреты, капитаны царских флотилий не испытывали подобных угрызений совести. Государственные министры и владельцы хозяйств развивали государственные хозяйства и поместья, используя имеющиеся возможности проведения практических опытов в ботанике и зоологии, в области выведения новых пород скота и сортов растений, а также в геологии. Постоянные военные столкновения с соседями требовали содержания постоянной армии, но перемены в тактике и стратегии были ограниченными. Постоянные осады крепостей в первую очередь требовали новых орудий нападения и защиты.

В то же время космополитическое население огромных эллинистических метрополий, вероятно, становилось более терпимым, но не менее идолопоклонническим, чем жители Афин, изгнавшие Анаксагора. Как уже говорилось, в каждом городе приезжие иностранцы приносили с собой и насаждали свои собственные культы.

С помощью религии и своих чиновников они распространяли новые направления магии и философии, пеструю мешанину шарлатанов, астрологов, алхимиков и торговцев предсказаниями. Они соперничали с традиционными верованиями и законодательными науками.

Теперь политеизм легко находил себе место для новых богов и иных ритуалов. Все они спокойно и терпимо воспринимались государством и менее снисходительно народом. Даже Ашока, с фанатизмом новообращенного насаждавший буддизм в Индии, выказывал терпимость в отношении других вероучений. Исключением оставался иудаизм в Иудее, где считали, что у Яхве не должно было быть соперников. Государство Маккавеев является первым практическим воплощением религиозной нетерпимости и духовного тоталитаризма. (Государство Маккавеев то возникало (в 164 г. до н. э. и позже), то исчезало, подвергаясь разгрому сирийцами, пока не было подчинено Римом. — Ред.)

Распространение часто нелепых культов, составленных из разных элементов пантеона разноплеменных божеств, распространение магических ритуалов и псевдонаук тоже было своего рода «свободным обменом идеями». Это разрушало абсолютную власть местного жречества и позволяло здравомыслящим людям обсуждать практическую науку без вмешательства или затрагивания интересов жрецов, а также избегать фанатизма толпы.

Одновременно древние храмовые исследовательские учреждения в Вавилонии продолжали действовать. Математические тексты и астрономические наблюдения записывались клинописью вплоть до 20 года до н. э. Греки с Запада часто посещали эти древние места науки, после чего назывались «халдеями», что, наверное, соответствовало нашему «доктору философии», фактически таким образом поощрив два столетия плодотворного сотрудничества между вавилонскими и греческими учеными. С их помощью значительные достижения восточной культуры бронзового века сохранились и были переданы современному миру.

Отмеченное сотрудничество оказалось настолько тесным, что сегодня мы не можем решить, чья роль оказалась определяющей, вопрос остается открытым, кто на самом деле, вавилонянин Киданну или грек Гиппарх, первым открыл явление предварения равноденствий, или процессии (медленное перемещение точек весеннего и осеннего равноденствия вследствие движения плоскостей экватора Земли и эклиптики).

Александрийские ученые многое взяли у вавилонских математиков, не говоря уже об их системе астрономических записей. Вавилонская система шестидесятеричных дробей была перенесена на Запад, причем в улучшенной форме. Ведь вавилонские математики к III веку до н. э. стали применять особый знак для обозначения нуля.

Александрийцы, наконец, перешли к шестидесятеричному обозначению для таблиц, использовавшихся в измерениях углов, также, возможно, пришедших из Вавилонии. Во II столетии н. э. они использовались вместо неуклюжих кратных частей, принятых в Египте и классической Греции, для вычисления приближенных значений квадратных корней и числа тт. Приняли и знак нуля в виде 0 (от греч. ouden — ничего), но только в связи с шестидесятеричным делением.