ПЛАН «Б» - Елена Муравьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Чему?»
— Тебя опекают только две «подруги». А если бы приперлась нынешняя ведьма? Или, не приведи Господи, я, собственной персоной?
«Действительно, мне здорово повезло».
— Поэтому, не зачем винить Разумницу и Душеньку. Лучше разберись с кашей, которую сама заварила.
«Я? Линев накуролесил, а я должна отвечать?!»
— Линев тут не при чем. К человеку притягивает тех, кто помогает ему получить нужный урок. Вот ты и учишься.
«Чему именно?»
— Жизни, моя дорогая. Ты надеялась спрятаться от реальности за искусственным бесчувствием, но эта химера смогла защитить тебя только от мелких соблазнов. Никита оказался искушением большим. Вот система и дала сбой.
«Никита для меня ровным счетом ничего не значит!»
— Поэтому-то тебя так и колбасит»
Тата хмыкнула:
«Умеешь ты убеждать. Ну, ладно, признаю: Линев, действительно, меня заинтриговал. Я даже допускаю, что ради него можно рискнуть и…»
Внутренний Голос взвыл от возмущения:
— Рискнуть и все прочее ты должна ради себя! Только ради себя. Иначе у тебя никогда не будет будущего.
«Это еще почему?»
— Ты окопалась в своем прошлом, лелеешь страхи и боишься сделать шаг за пределы круга. Помнишь, так ты называла свои стереотипы.
«Что ты несешь?! Я — волшебница. Выходить из круга — мое кредо!»
— Не в данном случае. Если твое и Никитино имя в книге Судеб оказались рядом, ты должна наступать по определению. А ты трусишь, топчешься на месте и тупо повторяешь: ах, как все сложно. Между тем, отношения с людьми никогда не бывают простыми. Жизнь — это борьба. В первую очередь с самой собой за саму себя.
Тата пожала плечами: опять риторика.
«И все же, что мне делать дальше?»
— Решай сама, — ответил Внутренний Голос.
Глава 13. Суета
Работа в офисе кипела. Бездельничал только Никита Линев. Вместо того, чтобы разрабатывать поэтапный план рыночной экспансии для вверенной его заботам фирме, он, размышлял над странностями утренней встречи с зеленоглазой директоршей и о том надо ли принимать приглашение в ресторан.
Увы, лицо и интонация, с которой дамочка произнесла несколько безобидных фраз, не сулили ничего хорошего. Точнее, буквально обещали плохое. Но соблазн слишком велик. А предчувствие, что он пойдет, нет, побежит, помчится туда, куда эта наглая баба его позовет, становилось все сильнее.
А тут еще Камейкин со своей проницательностью!
Сначала экс-военный упорно пялился в затылок Никите. Не почувствовать столь настойчивого внимания было решительно невозможно.
Потом Василий Петрович, призывно кашлянул и сообщил:
— Я вам тут письмецо скинул…
В послании значилось: «Извините меня, старика, но, как говорится, не могу молчать. Невольно я оказался свидетелем вашей встречи в сквере. Да и прежде подозревал, что наша Татьяна Михайловна вас интересует. В общем, не буду тянуть кота за хвост. Скажу прямо: она — очень хорошая женщина. Из настоящих. Из тех, с кем можно в огонь, воду, пир, мир и даже в разведку. С такой на одной подушке стариться сладко и детей растить не стыдно. Но она — не простой человек. Ее просто так не получишь. Ее победить надо, завоевать. И тогда она тебе столько даст, что жизнь медом покажется».
«Я вас не понимаю», — попытка поставить на место зарвавшегося Камейкина не увенчалась успехом.
«Ну и дурак, — высветилось на мониторе. — Я же помочь хочу. И ей, и тебе».
«Спасибо, я в помощи не нуждаюсь», — написал Линев и сердито насупился. Действительно, дурак! Можно было расспросить Камейкина, а он упустил такой шанс. Ну, да ладно, зато теперь можно предположить, что у директорши никого нет. Будь иначе, бывший вояка знал бы и не толкал бы в спину.
Воодушевленный столь обнадеживающей гипотезой Никита честно проработал целый час. Затем пришлось прерваться на письмо от очень хорошей женщины.
«Извините, — гласил текст. — Я сегодня занята, поэтому ресторан отменяется».
«Замечательно, у меня тоже возникла напряженка со временем», — парировал Никита, но спустя мгновение пошел на попятный: — Наша договоренность остается в силе?»
Прочитав: «Да, конечно», — он тяжело вздохнул. Ждать и догонять — хуже нет.
* * *Ночь принесла странное настроение. Стараясь унять его, Тата из недр подсознания извлекла воспоминание о море. То, сокровенное, что хранила с юности, взлелеянное сердцем и памятью, томное, наполненное негой и лаской, единством с природой, общностью с Космосом. То, что каждый раз звало вернуться и дарило силы в трудные минуты. Однако нынче опробованная многократно терапия не помогла. Спокойствие не пришло. Напротив, желание учудить что-то эдакое стало нестерпимым и Тата и добавила к морю небо. Обычное, голубое, безбрежное, южное. Затем — скалы и лесок. Получилось весьма недурственно. Солнце, небо, море, горы. Вдалеке зеленеет роща. Красота.
Теперь предстояло решить главный вопрос: что делать дальше? Вариантов было, как водится, два и, конечно же, один исключал другой.
«Я обязательно сдержу свое слово», — решила Тата. Одна победа благоразумия длилась недолго и скоро она оказалась там, где быть решительно не следовало и куда тянуло, словно магнитом.
«И ладно…Погуляю немного, но Никиту трогать не буду…» — очередное благое намерение тоже не увенчалось успехом. Не прошло и минуты, как спящий Никита разместился в тени скалы. Проснуться ему надлежало непосредственно в видении. Потрясающем и грандиозном, но сварганенном на скорую руку без особых затрат, из незабвенной серии «дешево и сердито».
«Буду танцевать на пляже», — не в пример прежним, новая идея пришлась ко двору. Тата обернулась восточной танцовщицей в шитом золотом бюстгальтере и прозрачных шароварах и замерла в эффектной позе.
Однако одним нарядом дело, естественно, не обошлось. Чтобы впечатлить зрительскую аудиторию она одолжила: у известной индийской исполнительницы пластику, у балетной примы из Большого театра — легкость движений, у лучшего балетмейстера — постановочные моменты. Затем поглотила мощи симфонического, эстрадного и народного оркестров («какая пляска без баяна?!»), творческие возможности звезд оперной сцены (вдруг придет блажь попеть) и на всякий случай (гулять, так гулять) хоры, ансамбли, группы самой разной музыкальной направленности.
Шоу началось, когда таланты уже лезли из горла…
* * *Соединение стилей в искусстве называется умным словом эклектика. Винегрет же, который пришлось наблюдать разбуженному Линеву, не вмещался ни в одно приличное определение. Никита сразу это понял. Увидев на берегу скачущую дикой козой, полуголую бабу, само собой, зеленоглазую красотку-директоршу, он лишь крякнул. Засим последовала неформальная лексика. Еще бы. Ничего подобного прежде видеть не довелось.
