Немецкая машина футбола - Рафаэль Хонигстейн

То был первый Чемпионат мира для Лёва. Теперь к нему было больше внимания, чем в 2006-м, когда он был ассистентом, а также больше внимания, чем на Евро. Если сравнивать эти два турнира, скажу, что он совершил огромный прогресс. Он вышел из тени Юргена Клинсманна и прибавлял на каждом турнире в плане своих ораторских качеств, харизмы, уверенности в себе и тактических нюансов. Его развитие было невероятно мощным. Насколько я знаю, он много работал с Хансом-Дитером Херманном, командным психологом. Он умел очень хорошо справляться с давлением. Очень важно, когда твой тренер, равно как и большие звезды команды, ведет за собой остальных с уверенностью в себе, особенно это важно для молодых игроков. Но нужно быть искренним, такое нельзя подделать. Игроки моментально распознают фальшь.

После игры с Ганой наша уверенность в себе была очень большой. Мы были молодой командой, но было ощущение, что мы можем кое-чего добиться на этом турнире. Мы не ожидали, что Англия станет нашим соперником в ⅛ финала, но она им стала, не сумев выиграть группу. Естественно, шло много разговоров о пенальти. Итальянцы и, быть может, голландцы – более принципиальные соперники, но разумеется, игра с Англией тоже была особенной. Мы с большим уважением относились к англичанам. У них были великолепные игроки. Англия – громкое имя. У двух команд была богатая история. И да: мы отрабатывали пенальти перед тем матчем.

В процессе предматчевого анализа Урс Зигенталер и Кристофер Клеменс проделали привычно блестящую работу, рассказав нам, как нужно подстраиваться к сопернику, как играть, на что обращать внимание, как прессинговать и кого, а кого не трогать и оставить в одиночестве. Аналитики выяснили, что Джон Терри частенько оставлял свою позицию, его можно было выманить в полузащиту. Для линии обороны это всегда очень опасно. Можно быстро отобрать мяч и передать в свободную зону, где не хватает выдернувшегося игрока.

Мы держали очень хорошую форму, как и в предыдущей игре, и начали мы очень бодро. Удар от ворот в исполнении Мануэля Нойера трансформировался в голевую передачу на Клозе; Подольски забил второй с контратаки. Мэттью Апсон отыграл один мяч. Его гол немного шокировал нас, мы отходили пару минут. Затем случился гол, который не был голом. Удар Фрэнка Лэмпарда. Счет стал бы 2:2. Нойер сыграл блестяще. Он поднял мяч и бросил его через все поле Клозе, как будто ничего не произошло. Умно. Я не видел, что мяч отскочил за линию ворот, я был слишком далеко. Поскольку Нойер моментально ввел мяч в игру, я решил, что мяч не пересек линию. Но даже если бы гол засчитали, мы все равно знали, что победим в этой игре. В перерыве нам довольно быстро сообщили, что гол должен был быть засчитан. Потом кто-то распечатал фотографию с фальшивой нарисованной линией ворот, как будто мяч не пересек ее – шутки ради. Она висела рядом с нашим массажным столом.

Мы играли по схеме 4–4–1–1 без мяча и 4–2–3–1 с ним. Компактность, присущая этой схеме, сильно усложняла соперникам задачу создания моментов у наших ворот на протяжении всего турнира. Один из двух опорных хавбеков, Сами Хедира или Бастиан Швайнштайгер, всегда стоял перед линией обороны, защищая ее. Этот ход срабатывал. В плане игры в защите мы действовали уверенно. В атаке же мы тогда могли устраивать фейерверки, когда это было нужно. У нас была физподготовка и игроки, нужные для такой игры, равно как и голкипер, который был достаточно умен, чтобы подмечать открывания и делать точные длинные передачи в ноги. Наша игра стала более вертикальной, чем когда-либо. Мы могли проходить один, а то и два редута соперника, а затем быстро смыкаться. Во втором тайме все пошло как надо, и мы победили 4:1. Я обменялся футболками с Фрэнком Лэмпардом. Как и Бастиан Швайнштайгер. Нам обоим досталась одна.

После игры с Англией мы оседлали волну уверенности в себе; мы были на полном ходу. Как только мы избавились от тяжкого груза давления и вышли из группы, мы стали играть куда более расслабленно. Мы выполнили свой долг, все остальное было наградой. Мы были молодой командой, хорошо понимавшей, что люди, наверное, простят нас, если мы проиграем англичанам. Мы знали, что следующий наш соперник, Аргентина, очень силен. Но преодолев первое препятствие, мы поняли, что нам больше нечего терять.

Мы все были крайне удивлены тем, как здорово проявили себя на том турнире молодые игроки. Хедира, Озил и особенно Мюллер. А также Нойер в воротах. Если бы Рене Адлер не получил травму за пару месяцев до турнира, Нойер бы ни минуты не сыграл на Чемпионате мира. Вот каким жестоким и прекрасным может быть футбол. Нам повезло, что на замене у нас был игрок мирового класса. Вся эта молодежь, казалось, не ощущает никакого давления. Думаю, что то, как Лёв и тренерский штаб вели себя, сыграло ключевую роль здесь: они проецировали ауру веры в себя и в итоговый успех.

Не важно, играли мы, праздновали или тусовались – мы были братством.

Мнение, что молодые игроки и опытные ветераны не могут поладить в раздевалке, ошибочно. Но я верю, что эта команда получила преимущество от того, что большую ее часть составляли молодые футболисты. Они иначе относятся друг к другу. Мы все, даже немного старые игроки, чувствовали и думали в одинаковой манере. В команде была гармония. Мы также были примером для подражания для других в плане интеграции. Игроки с иммигрантским прошлым всегда получали теплый прием, для нас их присутствие никогда не было проблемой – вполне обычная, нормальная ситуация. Мы все немцы, все равны, и я честно могу сказать, что эта тема никогда не поднималась нами, даже при том, что многих наблюдателей, должно быть, удивляло то, какой мультикультурной стала манншафт. Не важно, играли мы, праздновали или тусовались – мы были братством.

Встреча с Аргентиной в Кейптауне воскресила воспоминания о четвертьфинале в Берлине в 2006-м. Они жаждали мести за вылет в серии пенальти. Мы тоже хотели отомстить. Их неспортивное поведение после финального свистка, когда они ударили Пера Мертезакера, не стерлось из памяти. Торстен Фрингс был дисквалифицирован на полуфинал с Италией потому, что ввязался в потасовку. Мы не забыли об их паршивом поведении.

У них в команде был подбор невероятно талантливых игроков, и Диего Марадона в роли тренера. Но тактически у них хватало слабостей, мы это знали. Они были разбитой командой. У них была атака, была защита, а посередине – пустота. Они всегда играли через центр напролом; все мячи адресовались Месси. Вингеры, невероятно быстрый Анхель Ди Мария в частности, были несколько растеряны на своих флангах. Они пасовали нам в ноги. Мы вдвоем, а иногда и втроем набрасывались на Месси. Был эпизод, когда я набегал на него сзади, Швайни с одного боку, а Сами с другого. Даже Месси приходится непросто в таких условиях. По плану, мы должны были запрудить центр поля.

Перед стартовым свистком я немного побаивался соперников, в первый раз за время турнира в ЮАР. Я видел все эти имена, видел Марадону в туннеле рядом с игроками, он кричал на своих пацанов, чтобы они зарядились эмоциями. Я был впечатлен. Но после стартового свистка и первых минут весь этот страх пропал. Мы играли лучше, чем в Блумфонтейне. Все сложилось для нас просто идеально, потому что игра складывалась именно так, как мы планировали. Мы создавали воронку, в которую Аргентина устремлялась, а потом резко переключались на атаку, отобрав себе мяч. Игра закончилась со счетом 4:0. Все голы вышли роскошными, особенно третий: мой первый гол за 78 матчей в сборной или около того. Моя семья присутствовала на стадионе, момент был потрясающий. Полнейший экстаз. В автобусе по пути в отель мы пели песни, а по приезде танцевали с сотрудниками гостиницы в лобби. К несчастью, я пропустил часть вечеринки. Меня вызвали на допинг-тест и после игры с Англией, и после Аргентины.

В футболе голова играет куда более значимую роль, чем считает большинство людей. У «Баварии» есть эта мантра «mia san mia» (мы те, кто мы есть), у них в составе не всегда собраны лучшие игроки, но они всегда выходят на поле с уверенностью в себе. И с уверенностью в том, что они одержат победу. Мы играли так же. До того матча с Испанией.

Мюллер отсутствовал, прямо как Торстен Фрингс в полуфинале 2006-го. Он был одним из столпов команды, лучшим бомбардиром турнира. Испания была очень неудобным соперником для нас. То поражение от них в финале Евро-2008 все еще было свежо в памяти. Но просматривая прессу, мы понимали, что они тоже с уважением относятся к нам. В этом плане произошла перемена по сравнению с предыдущими годами.

Подсознательно же мы проиграли им еще до выхода на поле. Когда мы ехали на игру в автобусе, я спросил у Филиппа Лама, что он думает о предстоящем матче. И он такой: «Ну, у Испании хорошая команда». Филипп – один из самых уверенных в себе футболистов команды, потому что он лучший, и когда он это сказал мне, я задумался. Я осознал, что в тот момент мы не были так уж уверены в себе, какими были на протяжении всего турнира. В конечном счете они вновь оказались слишком хороши для нас.