Картотека живых - Норберт Фрид

Здемек дернулся, но не смог вырваться.

- Неправда! Пустите меня!

К.арльхен удовлетворенно усмехнулся.

- Ах, неправда, так, так! Ты, значит, не занимаешься, чем не велено? А на других доносишь?

- Не знаю, о чем вы... Пустите!

- Молчи, сволочь! Как ты со мной разговариваешь! На твою повязку мне наплевать. Вот! - свободной рукой он сорвал повязку с рукава Зденека.

Зденек взглянул на нее. Ах, эта повязка, эта проклятая повязка, пропади она пропадом! Но ведь Эрих сказал, что надо ее носить.

- Отдайте! Я ношу ее по приказанию старшего писаря, - злобно крикнул он.

Карльхен помахал повязкой у него перед носом.

- Ишь ты! Отдать? А почему твой писарь не отдает шапочку моего Берла?

- Спросите его сами, откуда я знаю.

- Не знаешь? А кто накляузничал Эриху о том, как Берл примерял новое платье? Кто натравил Эриха на моего Берла?

Этого Зденек не делал. У него, правда, было такое желание, но он подавил в себе злорадное недоброжелательство к Берлу. Именно поэтому он сейчас почувствовал себя незаслуженно обиженным.

- Я накляузничал? Глупость! Скажете тоже!

Карльхен быстро ударил его по лицу. Удар был нанесен левой рукой, в которой капо еще держал повязку, но все же у Зденека пошла кровь носом.

- Пустите! - яростно закричал он и рванулся так сильно, что выскользнул из рук Карльхена. Тот хотел ударить его ногой, но промахнулся.

- Проваливай! - крикнул он. - И если я во время тревоги еще раз поймаю тебя около этого забора, пристукну! Повязку отдам в обмен на шапочку, иначе тебе ее не видать. Так и скажи своему писарю!

Зденек побежал в уборную умыться, потом отправился в барак спать, но не спал почти всю ночь, изобретая наивные планы мести Карльхену и готовясь утром рассказать писарю об этой стычке.

* * *

Около женского лагеря в ту ночь действительно мелькнуло несколько фигур. Слева за конторой, около уборной, небольшой участок забора был невидим часовому с вышки. Первым тут появился Хорст. Он поджидал, пока поблизости проходила какая-нибудь девушка, и шепотом окликал ее: "Эй, фрейлейн, подойдите сюда".

Две или три девушки не вняли этому зову и, ускорив шаг, скрылись в бараках. Но одна нерешительно подошла.

- Кто вы? Что вам нужно?

- Я староста лагеря и хотел бы поговорить с вашей старостой.

- С Илоной?

- Да. Позовите ее сюда. Скажите, важное дело.

Девушка кивнула и побежала к бараку. Через минуту вышла Илона, на ходу повязывая платок.

- Сюда, - прошептал Хорст. - Сюда, пожалуйста.

- Что-нибудь случилось? - спросила она, подойдя к забору.

- Не беспокойтесь, ничего. Я только хотел поговорить с вами. Позвольте представиться: староста лагеря Хорст.

- Так вы меня вызвали просто так? Беа всякого дела? - она была явно недовольна.

- Я думал, что вы будете довольны. Мы оба ответственны за своих людей. У нас найдется о чем поговорить... Общие проблемы...

- Побеседовать на такие темы я всегда согласна. Но если вы думаете, что...

- Отнюдь нет, фрейлейн! Вы несправедливы ко мне. А я для вас кое-что принес. Разрешите вручить вам повязку, я ее сам сделал.

- Очень мило, спасибо. Не знаю только, нужна ли она мне. Я никуда не выхожу из нашего лагеря, а девушки меня и так знают.

- Не в этом дело, фрейлейн. Как опытный заключенный, скажу вам, что повязка прежде всего защитит вас от эсэсовцев. Таким мелочам они придают большее значение, чем вы думаете.

- Очень на них похоже. А вы политический?

Это был неприятный вопрос. Хорст хотел было соврать, но потом сообразил, что Илона рано или поздно увидит его днем и заметит цвет треугольника.

- Почти. Я немец, мне не хотелось служить в армии, ну, и я предпринял кое-что...

- Что же именно?

- Вы хотите знать все сразу! Мы ведь только что познакомились... Можно бы поговорить о чем-нибудь поинтереснее.

- Мне пора идти... Вы, видно, зеленый, а? Много зеленых в этом лагере?

"Странная женщина, - подумал Хорст. - Я чувствую себя, как на допросе. А ведь я не кто-нибудь, а первый человек в лагере".

Он разгладил усы, хотя в темноте их все равно не было видно, и проворчал недовольно:

- Не так я представлял себе нашу первую встречу. Люди в нашем положении должны быть выше предрассудков...

- Доброй ночи, - быстро сказала Илона. - Если вы меня вызовете по какому-нибудь важному делу, которое касается всех девушек, я охотно приду. Но только по делу. Всякие другие встречи - лишний риск. Еще раз спасибо за повязку.

И она убежала.

Хорст в одиночестве остался торчать у забора и с досады кусал себе губы. "Однако же, - думал он, - я не мальчишка, чтобы приуныть от первой неудачи и упустить такую редкую возможность". И как только от барака к уборной прошла женская фигура, он снова позвал шепотом:

- Фрейлейн, на минуточку. Вызовите, пожалуйста, старшую по кухне. Важное дело!

Через минуту из барака вышла темная фигура. Хорст усмехнулся и оправил на себе куртку.

- Добрый вечер, - начал он, но вдруг увидел, что это та самая девушка, к которой он сейчас обращался.

- А почему не пришла Юлишка? - разочарованно прошептал он.

- Скажите мне все, что надо. Я ей передам.

"К черту... - подумал Хорст, - вот еще не хватало!" Но потом он испытующе взглянул на девушку за забором и увидел силуэт стройной высокой фигуры.

- Тогда подойдите поближе, - прошептал он. - Как вас зовут?

- Беа, - тихо сказала она. - А вы кто?

- Позвольте представиться: староста лагеря Хорст.

- В самом деле? - прошептала девушка с явным почтением. - Сам староста лагеря?

- Для вас я просто Хорст, - сладким голосом произнес он и прижался к забору. - Подойдите же поближе!

* * *

Обершарфюрер Дейбель вернулся на рассвете с грузом пальто и шапок. Вместе с проминентами Паулем и Гюнтером он застрял на ночь в Дахау, пришлось ждать автомашину. Там они отсиживались во время воздушного налета, а утром проехали через Мюнхен. Было что порассказать!

Дейбель, правда, приказал своим спутникам помалкивать, но все-таки сразу же после их приезда "зеленые" тайком собрались в немецком бараке, и Пауль с Гюнтером рассказали все, что узнали. Это сборище было знаменательно тем, что на него впервые не позвали писаря. "Он против нас, - объявил Карльхен. - Ему всякий политический дороже".

- Но, друзья мои, - возразил Хорст, - не знаю, что вы против него имеете? После меня он вторая персона в лагере.

Остальные сделали кислые мины, а Фриц сказал:

- У меня он сидит в печенках. Никто из нас не хотел бы прикончить Эриха, но показать ему, что мы о нем думаем, не мешает. Рассказывай, Пауль!

Пауль глубоко вздохнул, выпятил могучую боксерскую грудь и с важным видом оглядел собравшихся. Их было одиннадцать: четверка абладекоманды, затем Фриц, Хорст, Карльхен, санитар Пепи, один блоковый и двое орднунгдинстов. Не хватало Эриха и глухонемого Фердла, которого на такие сборища, разумеется, не звали.