Сочинения. Том 2 - Евгений Тарле

Эти цифры я привожу потому, что они представляют собой общепринятые в тогдашних правящих сферах суждения. Каково реальное значение этих цифр? Всякий историк знает, до какой степени осторожно и скептически нужно относиться к статистическим данным эпохи, предшествующей XIX столетию. Приводя один курьезный пример явной лживости и противоречивости статистических показаний, относящихся к Франкфурту в конце XVIII столетия, Бюхер восклицает [5]: «… wenn in einer uns verhältnissmässig so nahe liegenden Zeit… derartige Fehlschätzungen Vorkommen, wie viel mehr werden die aus dem Mittelalter auf uns herübergekommenen Ziffern von der Wahrheit abweichen!». В смысле статистической точности XVIII век в самом деле сплошь и рядом оказывается ближе к средним векам, чем к XIX столетию.

Справедливость требует заметить, что сам Толозан не настаивает на точности сообщаемых цифр и при своих исчислениях прибавляет нередко слово «environ». Дать цифру наемных рабочих в какой-либо отрасли промышленности он тоже не решается (если не считать брошенного вскользь предположения, что мелких «ремесленников» во Франции 200 тысяч человек). Если делать вывод из этих цифр, то можно формулировать его так: по мнению правящих сфер, в 1789 г. Франция в 3½ раза больше получала от сельского хозяйства, чем от мануфактурной деятельности населения; что же касается мануфактурной деятельности, то текстильная индустрия составляла, безусловно, самую крупную статью; а из всех отраслей текстильной индустрии более всего население занималось производством полотен и бумажных материй, менее всего — шелковыми изделиями. Нужно тут же прибавить, что как преобладание текстильной промышленности над всеми другими, так и преобладание производства полотен и бумажных материй над производством шерстяных, а особенно шелковых материй отнюдь не опровергаются изучением документов. Напротив, насколько общие показания, характеристики и оценки могут подтвердить определенный вывод, делаемый на основании статистических данных, настолько документы серии F12 подкрепляют свидетельство Толозана. Тут поневоле вспоминается замечание, сделанное Lohmann’ом по поводу «официальной статистики» Англии и Франции в XVIII в. [6]: абсолютно цифры могут быть сплошь и рядом неверны, но соотношение между цифрами заслуживает внимания. Lohmann сказал это по поводу цифр торгового баланса, но это замечание, быть может, применимо и к цифрам Толозана.

Уже во время (революции изредка центральные власти пытались отдать себе отчет в состоянии промышленности, рассылали циркулярно вопросы, но из этих попыток ничего положительного ни разу не вышло. И виновны в этой неудаче были не только местные власти (которых центральное правительство горько укоряло в небрежности и неаккуратности), а также само правительство, сплошь и рядом бросавшее начатое дело, едва только его начавши.

Типичным образчиком правительственной анкеты может служить циркуляр 14 мессидора II года (2 июля 1794 г.). Комиссия земледелия и искусств (заведовавшая в 1793–1794 гг. мануфактурами) разослала всем администраторам округов предложение немедленно ответить на два вопроса: 1) «существуют ли в вашем округе мануфактуры, фабрики и промышленные заведения?» и 2) «укажите род этих фабрик, мануфактур и заведений». И тут же комиссия учит администраторов, как им следует отвечать на эти вопросы: «ответ на первый вопрос должен быть дан словом да или нет», что же касается второго, то не требуется ни номенклатуры заведений, ни пересчета их всех, ни указаний на их размеры, словом, ничего, кроме простого обозначения, что в таком-то округе существует такое-то производство. Комиссия особенно подчеркивает «большую простоту» требуемой от администраторов работы и выражает надежду, что вследствие этой «большой простоты» получит ответ на свои вопросы еще до 1 фрюктидора (т. е. через полтора месяца [7]). Легко понять, что получилось: это была анкета без единой цифры, без каких бы то ни было ясных сведений и, конечно, без каких бы то ни было последствий. Зачем она понадобилась комиссии? В циркуляре это бегло пояснено; комиссии хотелось установить «правила и метод» в своей корреспонденции и в работах по «развитию и усовершенствованию индустрии». Другими словами, для последующих, более детальных, анкет, для рассылки запросов и циркуляров, относящихся к определенным ветвям обрабатывающей промышленности, комиссии в самом цело нужно было только знать, какого рода производство где существует, ибо и запросы, и циркуляры, и распоряжения посылались комиссией не заведующим фабриками и мануфактурами, но административным местным властям, на обязанности которых лежало дальнейшее оповещение соответствующих лиц. Далее. Из текста циркуляра явствует, что комиссия вовсе не думала ограничиться этим предварительным опросом: «мы еще не требуем у вас названия всех отдельных промышленных заведений, расположенных на вашей территории; теперь вы должны ограничиться» [8] и т. д. К сожалению, эти дальнейшие предположения остались не выполненными, и эти сведения, которые были комиссии нужны лишь для установления канцелярского обихода на случай будущей корреспонденции, никакой помощи исследователю оказать не могут. Нужно прибавить, что местная администрация к тому же в высшей степени небрежно отнеслась к этому циркуляру.

Циркуляр был разослан в самом начале июля 1794 г., а комиссия, ничего не получая, присуждена была 13 сентября (27 фрюктидора) опять разослать новый циркуляр; когда же и это не помогло, то уже 9 ноября был разослан третий циркуляр [9]. Комиссия выражала свое, удивление, что, несмотря на «большую простоту» требуемых ответов, их до сих пор нет. Семьдесят округов так и не ответили ничего на этот циркуляр [10]; ответы остальных, не значащихся в списке не ответивших, далеко не все сохранились. Мало того, в уцелевших ответах несколько раз мне пришлось натолкнуться на отсутствие показаний о производстве, которое, как явствует из других свидетельств, в данном месте существовало. При этих условиях рискованно было бы даже использовать этот материал для той единственной цели, для которой он мог бы пригодиться, — для составления карты распределения отдельных ветвей индустрии во Франции. Нечего, конечно, и говорить, что из этих ответов, где даже число промышленных заведений нигде не приводится, где абсолютно ничего не указывается относительно размеров того или иного предприятия, количества рабочих и так далее, для истории рабочего класса в точном смысле ничего извлечь нельзя.

Такая же неудача постигла и другую комиссию (la commission de commerce et d’approvisionnements), которая — тоже в середине 1794 г. — вздумала определить, на какие мануфактуры или, вернее, на какие местности можно рассчитывать для заказа нужного армии сукна. Сама комиссия, проводившая эту анкету [11], не сочла возможным дать какие-либо цифровые итоги даже относительно интересовавшего ее вопроса о количестве сукна, которое возможно выделать во Франции для нужд армии. Нечего и говорить, что ни комиссия не спрашивала, ни местные власти ей не писали ровно ничего о количестве мануфактур, о количестве рабочих и т. д.

Сейчас же после отмены закона о максимуме Комитет общественного спасения (в начале 1795 г.) захотел было узнать, в каком положении находится промышленность, и разослал циркуляр с соответствующими вопросами. Характерно, что Комитет уже как бы наперед стремится успокоить опрашиваемых и добиться от них ответа: он уверяет их, что его намерения самые благие [12]. Этот циркуляр не имел даже тех ничтожных последствий, как предыдущие.

Наконец, уже в конце рассматриваемого периода министр внутренних дел Франсуа де Нефшато задумал в свою очередь опросить все департаменты о состоянии промышленности. Большой энтузиаст и оптимист, Франсуа де Нефшато видел в такого рода анкете первый шаг к принятию существенных мер, которые должны со временем поднять упавшую промышленность.

Но попытка общей анкеты, предпринятая в 1797 г. Франсуа де Нефшато, дала тоже совершенно ничтожные результаты. Всего 5 департаментов (Corrèze, Moselle, Creuse, Nord, Pas-de-Calais) ответили министру сколько-нибудь обстоятельно на его циркуляр, запрашивавший о состоянии промышленности во всех департаментах республики [13], но и они не дают никаких данных для каких бы то ни было статистических выкладок. И сам Франсуа де Нефшато тоже, по-видимому, по образцу предшественников, примирился с неудачей и оставил в покое своих подчиненных, не ответивших ему ничего или ответивших так общо и небрежно, что ровно никакой пользы из их ответов он извлечь не мог.

Даже в отраслях промышленности, которые были более сконцентрированы в городах, сосчитать рабочих оказывалось в высшей степени трудным.