Император (ЛП) - "РуНикс"

           Амара наблюдала за пожилой женщиной, одетой в черные брюки и свитер, и впервые задумалась о ней. Нерея вошла в Наряд сразу после похищения, и Амара была слишком отвлечена своим исцелением, чтобы обращать на нее внимание. Она приняла дружескую руку, которую протянула ей другая, и, наблюдая за ней сейчас, гадала, была ли это вообще дружеская рука. Однако на протяжении многих лет Нерея ничего не делала, кроме как хорошо относилась к Амаре, проверяя ее, давая советы, если она в этом нуждалась, и даже оформила поддельный паспорт.

           Она задавалась вопросом о своем отце. После того, как он оставил ее и ее маму, они больше никогда не пытались связаться с ним, и Амара подумала, стоит ли сейчас. Она увидела, что Нерея поймала ее взгляд и одарила ее теплой искренней улыбкой, и почувствовала легкую вину за то, что подозревала ее.

           Легко кивнув, они продолжили кружить по комнате, прежде чем заиграла музыка и Данте повернулся к ней.

           — Могу ли я пригласить тебя на танец, моя королева?

           Амара улыбнулась ему, взяла его за руку, когда он подвел ее к центру, прижимая к себе. Когда-то его близость к ней была для него безрассудной. Теперь это было выставлено напоказ. Он выставлял ее напоказ, требовал ее, открыто, и это было великолепно.

           Прижавшись лицом к его плечу, Данте вёл ее сквозь песню, и если она закрывала глаза, это переносило ее назад в его студию десятилетней давности, только они вдвоем, молодые, дикие, неуверенные.

           Они зашли так далеко.

           Один из его людей прервал момент, привлекая внимание Данте, и Амара повернулась, чтобы отпустить его, когда запах сырого табака ударил ее в нос.

           Что тебе известно о Синдикате?

           От глубокого вдоха стало только хуже. Амара закрыла глаза, пытаясь выбросить из головы напавшие на нее воспоминания, звезды стали красными за глазами, а легкие начали замерзать. Вспоминая последний раз, когда у нее случилась паническая атака, она была привязана к стулу и потеряла ребенка. Амара пыталась взять себя в руки, гадая, закончится ли это когда-нибудь. Она не могла волноваться сейчас, не тогда, когда она уже подвергалась высокому риску. Это нормально. Она в безопасности.

           Ее пальцы, должно быть, задрожали, потому что Данте прервал свой разговор, повернулся, чтобы посмотреть на нее, его темные глаза замерли за считанные секунды.

           — Тебе нужен воздух? — спросил он низким тоном, достаточно низким, чтобы никто не мог его услышать.

           Она кивнула ему, благодарная за то, что он знал ее так хорошо.

           Предупредив Вина, он надавил на ее поясницу, призывая выйти на улицу, пока он будет кружить вокруг группы. Амара посмотрела и увидела своего друга, а теперь и начальника службы безопасности, ожидающего ее у боковой двери. Он держал дверь открытой для нее, и Амара улыбнулась ему, шагая на каблуках короткими уверенными шагами.

           Дверь за ней закрылась.

           — Ты в порядке? — спросил он, ведя ее по цементированной дорожке, покрытой позолотой с виноградными лозами по бокам, заканчивающейся в нескольких метрах от нее в небольшой беседке.

           Амара вдохнула свежий воздух на холме, запах ночных цветов пропитал воздух, и она почувствовала, как ее бешеное сердце начало успокаиваться. Она села на мраморную скамейку и посмотрела на звезды, чувствуя, как Вин стоит на страже у входа.

           Звук шагов заставил ее наклониться в сторону и увидеть, как Лео Манчини шагает к ней, его глаза блуждают, оглядываясь, чтобы увидеть, не наблюдает ли кто-нибудь за ним. По эту сторону лагеря почти не патрулировала охрана. Амара выпрямилась, когда Вин преградил ему путь.

           — Отойди, мальчик, — выплюнул Лео. — Я должен с ней поговорить.

           Вин повернулся, чтобы посмотреть на нее, беззвучно спрашивая, не хочет ли она, чтобы этого человека отправили прочь. Амара не хотела оставаться с ним наедине, но ей было любопытно, почему он разыскивает ее. Она слегка кивнула Вину, и он пропустил старика, положив руку на пистолет на бедре на случай, если Лео сделает что-то, что ему не понравится. Амара сомневалась, что он может ей что-то сделать, будучи, так близок к Данте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

           — Амара, — Лео сел на мраморную скамейку напротив нее, взаимосвязь с генами Марони очевидна в его подбородке и выдающейся внешности.

           Он огляделся, немного сгорбившись, и заговорил.

           — Кто-то собирается убить меня сегодня ночью.

           Амара удивленно приподняла брови.

           — Откуда ты это знаешь?

           Он покачал головой.

           — Это не имеет значения. Мне нужно кое что тебе сказать.

           — Что?

           — Десять лет назад ты подслушала разговор, которого не должна была слышать, — начал он, и Амара почувствовала, как ее сердце забилось сильнее, ладони стали липкими.

           Она взглянула на Вина, который оглянулся на нее, его тело насторожилось.

           — Да, — сглотнула Амара, вспомнив точный разговор. — Меня похитили из-за этого, не так ли?

           — Да, — кивнул мужчина. — Но Лоренцо и я не отдавали этого приказа. В то время мы работали с Синдикатом в качестве аффилированных партнеров. Транспортировка... товара.

           Амара почувствовала, как в горле поднимается желчь.

           — Но ведь раньше ты занимал высокую должность, не так ли? Когда распался Альянс?

           Лео колебался.

           — Лоренцо попытался отгрузить одну партию, но не удалось, когда детей Жнеца и Габриэля перепутали. Синдикат сказал Лоренцо, чтобы он просто контролировал ущерб и придерживался транспортировки. Послушай меня. У меня нет времени и я не могу поговорить с Данте пока идёт вечеринки. Ты моя единственная надежда.

           Амара его не понимала.

           — Надежда на что?

           — На искупление.

           — Что ты говоришь?

           — Я совершал ужасные вещи. Ужасные. Моими руками, но также и моим молчанием. То, что ты снова пришла на территорию с Данте, заставило некоторых людей обратить на себя внимание. Сегодня меня убьют, и прежде чем я умру, я хочу признаться. И Данте нужно знать.

           — Скажи мне.

           Лео вытер лицо рукой, выглядя намного старше своих лет.

           — Синдикат смертельно опасается за свою конфиденциальность. Любой, кто работал с ними, знал, что разговор об этом означает верную смерть. У нас были контакты, кураторы в Синдикате во время Альянса, когда планировался первая товар.

           Амара почувствовала, как муравьи ползают по ее коже из-за того, как он небрежно называл невинных детей «товаром». Она промолчала, позволяя ему продолжить.

           — Мы встретились с ним, чтобы обсудить дальнейшие действия. Позже я обнаружил, что Талия, мать Данте, подслушала разговор о нашей встрече.

           Кусочки встали на свои места.

           — Тогда ты убил ее.

           Он покачал головой.

           — Нет. На самом деле Лоренцо очень ее полюбил. У них было тяжелое начало, но с годами у них все наладилось. Мы решили промолчать и защитить ее. После этого она стала нервничать, но мы сдерживали ситуацию. За исключением того, что мы не понимали еще одной вещи о Синдикате, они всегда оставляют своих людей там, где имеют с кем-то дело. Один из наших солдат был их шпионом, и однажды он вошел в ее студию и заставил ее разрезать себе вены, приставив пистолет к голове сына.

           — О боже, — Амара зажала рот ладонью, шок от слов поразил ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

           Она почувствовала, как ее сердце истекает кровью из-за женщины, из-за маленького Дэмиена, из-за Данте.  Ветер накрыл ее обнаженные руки, заморозив до костей, и ее глаза впитали искренность на лице пожилого мужчины.

           — Мне очень жаль, — сказал Лео низким голосом и заколебался. — Это было для того, чтобы преподать Лоренцо урок, чтобы держать его в узде. В море плавает рыба побольше, чем он.